Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости
– Слава Сатане, ты жив, – Кухериал забегал вокруг, – а я-то уж решил, что в этот раз точно все. Удар у них сам видел какой. Хорошо, что разобрались с этим недоразумением. А то я прямо не знаю, что могло получиться. Сейчас ты еще немного полежишь. И пойдем к герцогу. Абаддон нас скоро примет.
Я огляделся. Пейзаж мало изменился. Только на горизонте вздымались тучи пыли и раздавались приглушенные расстоянием дикие вопли.
– Грэш… ни… ков пы… тают? – выдавил я с трудом.
– Сами себя пытают, – ответил бес, – сходят с ума от гнева. Абаддон развлечение придумал. С утра их выпускают на поле брани. Дают большие ножи. И они друг дружку режут. Видел бы ты те реки крови, что здесь каждый день проливаются. Посмотреть на это стоит. Я видел всего пару раз, но так воодушевляет, так заводит. Зрелище умопомрачительное. И с каждым новым днем все набирает и набирает обороты. Они же после воскрешения еще более люто ненавидят всех окружающих. И ищут-ищут в следующий раз того, кто их убил накануне. И даже если не найдут, других покромсают от злости. Веришь ли, грешники тут, как цепные псы. Они даже на наших кидаются. Совсем соображать перестают, когда их что-то задевает. Еще один повод, между прочим, задуматься о том, как несовершенно человек устроен. По образу и подобию, говорите. А, по-моему, нет. Что-то я о гневе всепрощающего боженьки никогда не слышал. Зверье всякое тоже гнева не испытывает. А человек впадает в состояние, когда он становится хуже любого зверя. Почему так?
Я пошевелил челюстью, но ответить ничего не смог. Только засмеялся счастливо. Если ваша челюсть может шевелиться, разве это не повод для бурной радости.
– А ты чего смеешься? Пытка понравилась?
Я промычал нечто нечленораздельное.
– Эк тебя, – расстроился Кухериал, – но с другой стороны, может оно и к лучшему. Очень ты на язык не воздержан. Я же тебя предупреждал. В аду лучше молчать. Здесь любое слово могут неправильно истолковать. Слишком много тут толкователей, которые любят в уши нашептывать, вызывая конфликты. А с Абаддоном и вовсе шутки плохи. Так что молчи себе потихоньку.
– По…летели, – выдохнул я почти внятно.
– Ну, вот, – расстроился бес, – заговорил. Чертовски невовремя. Ладно уж, полетели. На провожатых надеяться не приходится, очень ты их рассердил своим поведением, сами будем добираться. И, скажу тебе честно, совсем это небезопасно. Ох, и не люблю я этот круг. Единственное, что здесь хорошо – дома развлечений Нибраса. Но они стоят на самой границе с третьим кругом. И там безумных легионеров Абаддона и их ручных зверюшек почти не бывает.
– Кого?! – поинтересовался я.
– Легионеров Абаддона! – повторил Кухериал. – Они принимают участие во всех стычках между тьмой и светом, поднимаются по первому требованию. Но стычки случаются редко. В основном, демоны сидят в казармах. И с головой у них явно не все в порядке от длительного простоя. Потому они и обожают всяких несмышленых тварей. Получают их с помощью темной магии и генной инженерии. Растят на погибель всему живому. Ох, и агрессивные это существа. Грешников рвут сотнями. Ну и друг с дружкой регулярно сцепляются не на жизнь, а на смерть…
Пока мы летели ко дворцу Абаддона, бес продолжал рассказывать об адском воинстве, которое за неимением серьезных боевых конфликтов и в связи с постоянно откладывающимся Армагеддоном подверглось разложению и упадку. Потом перешел непосредственно к командиру воинства – Абаддону, поведав о нем множество самых чудовищных подробностей. Иногда не в меру разъяренный властитель четвертого круга лично брал в руки топор, бегал всюду и кромсал всех, кто попадался ему на пути. Даже участвовал в большой битве грешников, укладывая их сотнями. Изобретательностью герцог не отличался, зато жестокостью превосходил всех демонов ада. После всего услышанного мне совсем расхотелось встречаться с этим опасным чудищем. Да и четвертый круг мне совсем не понравился, как бы не воспевал его Кухериал. Я уже имел возможность убедиться – в аду в любой момент может произойти нечто непредвиденное, здесь царит хаос, и живого человека на каждом шагу подстерегает опасность.
– Видишь, на горизонте зарево? – сказал бес. – Это Ксафон разводит огонь, на котором будут жарить грешников.
– А что это за черные точки? – спросил я. Челюсть стала шевелиться вполне сносно, я снова обрел возможность говорить. Подозреваю, быстро восстановиться мне помог дар Вельзевула – если бы не железные зубы, шамкать бы мне сейчас, как старикашка без вставной челюсти.
– Безрогий боже! – выругался бес. – Да это фурии. Вот непруха.
Он тут же забрал правее и существенно прибавил в скорости. Судя по тяжелому дыханию, маневр дался ему непросто. Черные точки продолжали двигаться тем же курсом, что и прежде. Миновать всю стаю нам не удалось. Несколько не в меру любопытных фурий пролетели совсем близко. В глаза бросились почти лысые ровные черепа, обтянутые серой кожей, неровная линия ртов с торчащими из них желтыми клыками, бурная рыжая растительность по всему телу, особенно в области груди и между бедер. Плотоядные адские создания отчасти походили на обыкновенных женщин, и вызывали ужас не столько своим внешним видом, сколько чудовищностью сходства с человеком. Они втягивали воздух дырками ноздрей, и явно заинтересовались нами, но Кухериал заложил еще один вираж и ушел отвесно вверх. Преследовать нас фурии не стали.
– Фуф, пронесло, – проговорил бес с явным облегчением, – если бы прицепились, нам бы сам сатана не помог.
– А что, может помочь при случае?
– Люцифер к нам благоволит, – откликнулся Кухериал, – но донимать Князя тьмы просьбами – отличное занятие для потенциального самоубийцы…
Вскоре мы вылетели к обширной равнине, сплошь уставленной виселицами. Многообразие приспособлений для вздергивания грешников впечатляло. Были здесь и простые деревянные конструкции, рассчитанные на одного казнимого, и весьма сложные групповые установки с помостами и раздвижными дверками в полу. Специально приспособленные для казни вязы с крупными, низко растущими сучьями, с перекинутыми через них веревочными петлями. И даже – металлические монстры, напоминающие аттракционы из Парка Горького, с длинным рядом аккуратных петелек. Заметил я и множество простых крючьев, на какие обычно вешается люстра с тонкими удавками на них – они висели в воздухе против всех законов физики. На отдельных виселицах болтались мертвецы с синюшными страшнымм лицами. Некоторые повешенные дергались, хрипели, тянули за веревку.
– Поля висельников, – поведал Кухериал, – хорошее место, умиротворяющее.
– Зачем их собрали здесь? – сумрачно поинтересовался я.
