Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости
– Поля висельников, – поведал Кухериал, – хорошее место, умиротворяющее.
– Зачем их собрали здесь? – сумрачно поинтересовался я.
– Судьба у них схожая. Вот и собрали. А что в этом дурного? Висят себе, никого не трогают. Еще у нас в аду есть поле гильотинированных…
– Они там, наверное, в футбол играют? – предположил я. – Головами.
– Смешно, – откликнулся Кухериал без тени улыбки, – нет, они там стенают и молят о пощаде… сожженные заживо тоже имеют возможность продолжить и после смерти корчиться в огне. Есть и такие, кто многие века погружается в воды озера утопленников. Кстати, я только что вспомнил еще одно стихотворение нашего любимого адского поэта. Называется оно «Ода висельникам»…
Вешаться можно весной или летом,
осенью или морозной зимой,
мало вещей нужно для этого –
мыло, веревка, стульчик хромой.
Вешаться можно в парке и дома.
Нужно веревку забросить на крюк
или на ветку березки знакомой,
чтобы наверно случился каюк.
Вешаться можно, если ты молод,
или уже начинаешь стареть.
Только тянуть с этим не стоит –
можешь случайно и не успеть.
– Неплохо, – сказал я, с отвращением наблюдая, как один из повешенных раздирает ногтями горло. – Да, тянуть с этим не стоит. Но лично я предпочел бы умереть как-нибудь по-другому. Уж больно зрелище отвратное.
– Знаешь, как в аду говорят, Васисуалий. Кому суждено быть повешенным, может смело садиться на электрический стул.
Острота показалась мне довольно пресной. Чувство юмора у меня заметно притупилось, я испытывал эмоции, не располагающие к веселью. В голове шумело и очень хотелось дать кому-нибудь по роже, или хотя бы поддых. Я физически ощущал, что мне нужно выпустить пар, иначе с черепушки, превращенной в гигантский котел, вот-вот сорвет крышку. Я осознавал, что это атмосфера четвертого круга пагубно воздействует на мое сознание, но ничего не мог с собой поделать – так и скрипел зубами от неутолимой злости.
– Мне нужно отдохнуть! – прорычал я.
– Ого, – Кухериал повернул голову. – Похоже, тебя снова проняло. Видишь, впереди пар поднимается? Там приземлимся. Пожалуй, я знаю, как тебе помочь.
– Что ты можешь знать?! – от ярости застило зрение. Перед моим мысленным взором мелькали сцены кровавых массовых расправ.
Мы приземлились на берегу бурлящего, исходящего паром озера. Здесь было полным-полно разнообразного адского народа. Уродливые крупные демоны, вооруженные длинными хлыстами и трезубцами. Их плоские злые лица выражали отвращение и ненависть. Толпу грешников сопровождали также бесы и бесовки всех мастей – от ярко-рыжей до гидроперитно-белой, архидьяволы в расписных мантиях и прочие адские существа числом не меньше трех десятков. Сотни обнаженных людей плакали, умоляли оставить их в покое, жались друг к другу, стараясь оказаться в недосягаемости от ударов хлыста.
– Василий! – плача и заламывая руки, ко мне кинулся растрепанный старик. – И ты здесь?!
Кухериал поспешно заслонил крикуну путь, уперся ладонью в тщедушную грудь.
– Он здесь по важному делу.
– Это же я, – быстро заговорил старик, – Гавриил Натанович. Я тебе заказы поставлял, Вася, помнишь?.. Мы еще вечером в парке с тобой встретились в тот злополучный вечер. За «Пушкинским». Как давно это было… Сколько времени с тех пор прошло… Не знаю. Часов у меня нет. Как видишь. Совсем ничего нет. Все отобрали.
– Умер, значит, – безразлично проговорил я.
– Убили! – поделился Гавриил Натанович. – Злодейски убили. А потом было судилище, и меня сюда определили. А за что, спрашивается?.. И не суд это вовсе, а сплошная профанация правосудия. Где адвокат? Где право на суд присяжных? Сидят двое – рогатый да крылатый и решают, как меня назаказать. Ну, разве это дело? Как же так можно? Я думал, пойду в чистилище. Сам-то я никого никогда не убивал. А они меня сюда определили. Где справедливость?
– Каждому по делам его, – наставительно заметил Кухериал. – А насчет справедливости – нет ее, и никогда не будет. А ну, пшел прочь, грешник. Возвращайся в стадо, пока я не рассердился.
Бывший помощник депутата уставился на беса с негодованием, на всякий случай отошел подальше.
– А тебя как угораздило, Василий?
– А я живой пока, – ответил я, – я тут по делу.
– Не может быть. – На лице Гавриила Натановича отразилось недоверие. И тут же сменилось жгучей завистью. – Как же так? – пробормотал он. – А я и не знал… Ты, что же, тоже нечисть рогатая, Василий? То есть, прошу прощения, ты из этих?
– В этом мире и не такое случается, грешник. Все. Надоел ты мне, – Кухериал скривился и, сунув два пальца в рот, свистнул. С небес тут же спикировало уродливое создание с плоской головой, парой перепончатых крыльев и маленькими лапками с крючьями когтей. Кухериал зашептал ему прямо в ухо.
Помощник депутата почувствовал неладное, попятился. Уродец закаркал, развернулся, примеряясь. Гавриил Натанович изо всех сил припустил по каменистой равнине. За ним понесся адский летун. Нагнал, впился когтями в лопатки и потащил вверх. Бедняга визжал, как поросенок. Я стоял, задрав голову, и наблюдал за неровным полетом – после каждого взмаха крыльев злобное создание взлетало выше, а затем падало в воздушную яму. Они поднялись на весьма внушительную высоту, после чего демон втянул когти, и помощник депутата устремился вниз. Он врезался в землю с сухим хрустом и остался лежать в неестественной позе, со свернутой шеей.
– Красота! – прокомментировал Кухериал.
Жалости я не почувствовал, но отвращение испытал.
– Ну и какого черта? – укорил я беса.
– А чего он лезет с разговорами?.. Да и потом он все равно скоро воскреснет. Он же уже умер. Ты не забыл? И вообще…
Слова Кухериала заглушили громогласные вопли. Адские палачи пришли в движение и погнали толпу, используя все те же хлысты и трезубцы прямиком в кипящее озеро. Несколько грешников уже сверзились в воду – они кричали громче всех. Вокруг распространился удушливый запах вареной плоти. Я вспомнил кошмарных преследователей из Предела чревоугодия и попятился.
– До чего ты пока еще нежен, – посетовал Кухериал. – Смотри, какое наслаждение. Как забавно барахтается тот толстяк. То нырнет под воду, то снова вынырнет. Наверное, проверяет, где прохладнее. – Бес захохотал. Одна из бесовок обернулась и одобрительно на него посмотрела. Ее взгляд не остался без внимания.
– Гляди какая, – шепнул Кухериал. – Эх, если бы не наши дела, я бы с ней покувыркался. – Заметив мой удивленный взгляд, бес насупился. – А ты что думал, нам до подобных развлечений дела нет? Нам, Васисуалий, секс не менее важен, чем вам. Это святые ничего об этом не знают. Вон, даже непорочное зачатие придумали. А мы напротив. Являемся время от времени, чтобы соблазнять монахинь и праведниц. Ну, и праведников, само собой тоже. Расскажу тебе одну поучительную адскую притчу. Думаю, она тебя позабавит… Жил на свете один праведник. Дабы избежать мирских соблазнов, удалился он в пустыню, где вознамерился жить исключительно мыслями о божественном и так очистить свой дух и разум, чтобы возвыситься духом и после смерти попасть в рай. А при жизни, соответственно, стать святым старцем. Увидел такое дело сатана и, разумеется, не смог пройти мимо – послал нескольких демонов, способных принимать самые соблазнительные личины, а заодно дюжину злых духов, умеющих вызывать самые черные и прескверные желания. И вот сидит этот праведный муж в пустыне, смотрит на небо и размышляет о тщете всего сущего, как вдруг являются пред его очи несколько обнаженных дев, обликом настолько прекрасных, что у будущего святого старца должен был сразу рассудок помутиться. Но не тут-то было. Смерил он их равнодушным взглядом, поднялся и пошел по своим делам восвояси. Даже злые духи не помогли… И началось. Что только не делали демоны, какие только соблазнительные позы не принимали, какие только сладкие речи не нашептывали – все нипочем. Знай, твердит: «бог меня сюда направил. бог меня и защитит от соблазна». И ведь едва не поверили, что так оно и будет. Совсем отчаялись демоны, явились пред очи Лучезарного, так мол и так, ничего не можем с тем праведником поделать, хочешь казни нас, а хочешь низвергай хоть в пыточный чертог, хоть к ледяному озеру. Хорошо, что сатана изучил человеческую природу вдоль и поперек. «Явитесь к нему в облике соблазнительного юноши!» – повелел Люцифер. И оказался прав. В тот же день не выдержал праведник и опрокинулся в пучину разврата. Он сейчас в Пределе похоти томится, вместе с прочими мужеложцами и разнообразными извращенцами. Вот такая история.
