Дмитрий Таланов - Школяр
— Вас надо расселить, — пробормотал Филь, которому надоело выслушивать жалобы на сестру.
Просторная общая комната на первом этаже дормитория, или коллегия, была пуста. Лишь тихо потрескивали дрова в большой печи, занимавшей всю левую стену. Филь никак не мог взять в толк, как эта печь устроена, что тепло от неё расходится по всем комнатам — по меньшей мере, стена в ногах его постели была теплая, когда топили.
Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, Ян толкнул дверь в их комнату. Это было квадратное помещение с одним широким невысоким окном, полускрытым наваленными на подоконнике книгами и тетрадями. Тут же стояло глиняное блюдо с кусками графита и камнем для его заточки.
Мебели в комнате было немного. По обеим сторонам от окна, вдоль стены, расположились кровати. Под ними виднелись сундуки. Напротив окна, у другой стены, стоял массивный обшарпанный стол, перед столом — колченогий табурет. Стол украшали чан с мочеными яблоками, над которыми начинали виться фруктовые мухи, две уемистые кружки и блюдо с недоеденным пирогом. Пол был усыпан графитовой крошкой.
У изголовья кроватей стояли тумбочки с подсвечниками для свечей, а к стене были прибиты пробковые доски с расписанием занятий. Расписание на доске ближе к двери крепилось двумя булавками, на второй — кухонным ножом. Между столом и дальней стеной притаилась бочка. Из бочки торчал бронзовый кран.
— Что в бочке? — ступив в комнату, поинтересовалась Анна.
— Можжевеловый квас, — сказал Филь. — Соображать помогает.
Он выменял бочку у главного повара на услуги кузнеца, когда кухонная лошадь, на которой возили продукты из деревни, сбила ногу и её потребовалось перековать.
Мета сняла с себя школярскую робу и повесила её на гвоздь, вбитый в стену. Анна последовала за ней. Филь с Яном бросили свои робы на кровати. Все четверо остались в простых серых платьях — наследство от тюремных времен Алексы. По указанию императора ученикам запрещалось носить другую одежду.
— Вам следует поселить здесь третьего, чтобы он убирался за вами, — сказала Мета, опускаясь на кровать Яна, выглядевшей более презентабельно, чем месиво из одеяла и простыней с дальней стороны от двери.
— Тут и так мало воздуха, — буркнул Филь, приводя свою постель в порядок.
Он с Яном совпадали во всем, кроме одного: Филь предпочитал спать с открытым окном, его друг — с закрытым.
Ян достал из-за пояса пачку пергаментных листов в кожаном переплете и поискал глазами, куда её положить, чтобы все могли её читать. Филь, любивший читать на кровати, взял книгу и повертел её в руках, прикидывая, сколько у них уйдет времени, пока они одолеют её. Обнаружив на задней стороне защелку, он открыл её, и книга распалась на отдельные листы.
— Вот решение проблемы, — ухмыльнулся он, забирая себе четвертую часть и падая с ней на постель.
Мета с Анной устроились на второй. Ян оседлал табурет. Солнце поднялось высоко, а они всё читали, выискивая объяснение, что такое содержится среди этих листов, что использует Схизматик. Мета с Анной, негромко переговариваясь, временами показывали друг другу на то или иное место в тексте. Ян сидел, упершись спиной в стол, сложив нога на ногу, кладя листы перед собой на колено. Филь только изображал, что читает.
Доставшиеся ему сердарские записи описывали воздействие на демонов трех основных стихий — воды, воздуха и огня — в различных сочетаниях. А так как видов демонов в Новом Свете жило больше десятка, это был титанический труд. Пробежав его глазами, Филь увидел, что в конце сердары отказались от известных стихий, подобрав какое-то новое средство воздействия, уродливый на вид аппарат, но действенный, судя по тому, что подопытные стремительно умирали от него. Филь не сразу сообразил, что смотрит на первый прототип Арпониса.
Происходило это, как Ян и сказал, очень-очень давно, и по некоторым словам из текста было ясно, что в это время между демонами и сердарами шла война. Но когда убивают в драке — это одно, а вот так, деловито изображать расчленение и пытки пленников — это другое.
Изображения ощерившихся в ярости демонов и безжалостные строчки текста вывели Филя из равновесия и он впервые за долгое время захотел обратно в Старый Свет. Картинки его мирной жизни с отцом в Неаполе плыли перед его глазами, заслоняя страхи, изложенные на пергаменте.
Ян бросил свои листы Филю в ноги и сладко потянулся.
— Я проголодался, пора наведаться в трапезную! Давайте подытожим… Что у тебя? — спросил он Филя.
— Изобретение Арпониса, — ответил тот. Мета, в свою очередь, сказала:
— Воздействие холодного оружия и ядов. — Она передернулась. — Оказывается, их убивает желтый иссоп, вот не знала!
— А у меня в основном защита от демонов, — сонливо проговорила Анна и тоже потянулась, — ничего завлекательного. Главная защита, как можно догадаться, это не бояться. Пока ты совершенно спокоен, ты им неинтересен, ну если, конечно, ты не сердар. Стоило создавать такой труд, я бы им это и так сказала! А что у тебя, братец?
— У меня… У меня тут занимательный допрос одного нергала, а остальное — вы не поверите! — поиск субстанции, которая превращает в демона. Любопытное было время — сердары искали, как им натравить демонов на демонов, а те, за неимением у них пленных сердаров, искали способ, как на сердаров натравить людей.
— А что, демоны не берут сердаров в плен? — сделал Филь заинтересованное лицо.
— Съедают прямо на месте, — кровожадно заметила Анна.
— Сердара бессмысленно брать в плен, — сказал Ян. — Они умирают по заказу. Останавливают сердце и умирают. Хотел бы я так! — Он поднялся. — Ну что, посетим трапезную? А потом обменяемся записями, чтобы быть уверенными, что ничего не упустили.
В трапезной Филь ел какое-то месиво из мяса и овощей, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Сердарские записи продрали его до самых печенок. Он вспомнил, как три года назад ломал голову над тем, как тут всё устроено и как решил остаться, пока не поймет, что тут к чему. А потом всё завертелось, и он нашел здесь свой дом. Но если бы Лентола открыла ему сейчас Врата, как сделала это три года назад в лесу у Хальмстема, он, пожалуй, шагнул бы в них.
Филь вспомнил, что у него самого есть раковина, открывающая Врата, которую он получил от госпожи Фе. Он решил в очередной раз попробовать зажечь её и поднялся, буркнув Яну, что будет ждать его в комнате.
На ступенях он столкнулся с толпой игроков, возвращавшихся с поля. Шумно галдя, они сопровождали сияющую от счастья Габриэль. Завидев Филя, она кинулась ему на шею.
— Филь, мы победили, мы опять победили! — завопила она и добавила, виновато опустив глаза: — Только я забыла на поле Арпонис…
