Джонатан Страуд - Победители чудовищ
— С возвращением, сын мой. Я рада, что ты вернулся. Как-нибудь потом расскажешь, как тебе там жилось. А теперь выслушай меня хорошенько. Собрание уже на носу, а у нас еще не все готово! Работы очень много, и тебе следует трудиться так же прилежно, как и всем остальным. Имей в виду, сейчас не время для всяческих шуточек, фокусов, шалостей и прочего. Иначе ты будешь строго наказан. Ты понял меня?
— Да, матушка.
— Вот и хорошо. А теперь беги к Гриму, помоги ему отнести сковороды на луг.
Атмосфера была проникнута всеобщим возбуждением, и Халли тут же заразился им. Впервые на его памяти большое осеннее Собрание должно было состояться в Доме Свейна. Это сулило невиданные чудеса. Скоро на соседних лугах соберутся почти четыреста человек — этакую толпу невозможно и вообразить! Им предстояло принять представителей всех одиннадцати остальных Домов: глав Домов с чадами и домочадцами, купцов, их слуг, с лошадьми, телегами и скарбом, и это не считая гостей из малых усадеб! Будут пиры, рассказы, захватывающие конские бои, борьба, испытания силы, соберется Совет, будут обсуждать тяжбы этого года… У Халли голова шла кругом. Столько возможностей открывалось для него! В кои-то веки он не будет чувствовать себя в ловушке, отрезанным от мира: он повидает всю долину, не уезжая из дома!
Два дня он трудился наравне с остальными, ставя по краю луга землянки для купцов. Он держал колья, пока мужчины вбивали их в мягкую землю; он таскал из сушильни торфяные кирпичи и выкладывал из них стены между опорными столбами. Он помогал рыть очаги и устанавливать над ними сковороды; он таскал сено и солому для животных.
На третий день Дом был разукрашен на славу. На флагштоке во дворе гордо развевалось знамя Свейна; над каждой крышей реяли черные с серебром флаги. Вдоль троввской стены развесили флажки; перед чертогом установили большой шатер, где лежали бочонки с пивом, приготовленные для угощения. Вокруг расставили столы: доски, положенные на козлы. Столы ломились от кож, тканей, костяной утвари, свистулек и прочих товаров, какими славился Дом Свейна. К вечеру наконец все было почти готово, и люди мало-помалу вздохнули свободнее. Брат Халли, Лейв, деловито расхаживал повсюду, благодаря людей за труд. Он смотрелся весьма величественно в своем черном с серебром плаще.
Халли устал от работы. Он собрал нескольких мальчишек, которые тоже заскучали, в проулке за кожевенной мастерской.
— Давайте поиграем! — предложил он. — Во что: в «дохлых ворон» или в «Битву на Скале»?
Как обычно, выбор пал на Битву. Халли заявил, что он будет Свейном.
— Может, лучше троввом? — предложил Кетиль, сын Грима. — Так оно больше похоже на правду!
Халли набычился.
— Кто из нас тут Свейнссон? Свейном буду я!
Кетиля, Стурлу и Куги, косоглазого парнишку, который чистил свинарник, выбрали троввами. Им дали сломанные серпы, чтобы изображать страшные когти. Вместо шлемов Халли и прочие герои надели ржавые ведра, позаимствованные в кузнице, а вместо мечей взяли палки, найденные в конюшне. Великой битве предстояло разыграться на куске полуобвалившейся троввской стены, которая теперь представляла собой груду древних камней, поросших травой и мхом. Герои встали на скале плечом к плечу и принялись сыпать остроумными и вызывающими замечаниями. Троввская орда ринулась на них снизу с ревом и воплями. С крыш Свейнова Дома вспорхнули испуганные птицы; коровы на лугах шарахнулись в разные стороны. Женщины, что работали в кожевенной мастерской, выругались и сделали знак от сглаза. Битва началась. Замелькали кулаки и палки.
Лейв Свейнссон устремился прочь со двора. Плащ развевался у него за плечами. Он грозно уставился на сражающихся. Несколько секунд спустя его заметили, и битва вмиг прекратилась. Кто-то закашлялся, кто-то ахнул, и воцарилась тишина.
— Хорошенькое дело! — с расстановкой произнес Лейв. — У нас Собрание на носу, а вы, детвора, резвитесь и скачете, как будто собаки над грудой костей! У нас с Эйольвом еще сотня дел, вам всем хватит работы дотемна. Ступайте и немедленно беритесь за дело, а не то запру вас в чулане на все время ярмарки!
Лейву уже исполнилось восемнадцать. Он был взрослый мужчина, плотный и толстошеий, и имел привычку зыркать на всех по-бычьи, исподлобья. Казалось, что он с трудом сдерживает ярость. Мальчишки перепугались и побледнели.
Тут с вершины троввской стены раздался голос Халли:
— Давно ли, братец, ты сам забавлялся такими играми? Иди сюда, поиграй с нами! Так и быть, я одолжу тебе свой шлем!
Лейв подступил ближе.
— Ты что, Халли, по тумакам соскучился?
— Нет.
— Ну так не забывай, что я старше и главнее! — Лейв расправил плечи и выпятил грудь. На нем была его лучшая туника, черные чулки в обтяжку и начищенные башмаки. — Со временем мне предстоит возглавить этот Дом, и на мне лежит большая ответственность. Мне некогда валяться в грязи!
— Да ну? А вот Гудрун-козопаска рассказывает другое, — небрежно заметил Халли. — Она утверждает, что когда ты прошлой ночью уходил из ее хижины, то был весь в соломе!
Тут одновременно раздалось несколько звуков: мальчишки расхохотались, Лейв взревел от ярости, а Халли затопал башмаками по стене, пытаясь удрать. Но ноги у него были короткие, а у брата его — длинные. Исход был стремительным и болезненным.
Лейв угрюмо бросил:
— Пусть это будет уроком для всех вас. С подобными наглецами я разбираюсь в два счета. А теперь слушайте, что вам делать…
И он, стоя на троввской стене, принялся отдавать распоряжения столпившимся внизу мальчишкам.
У него за спиной Халли молча промокал кровь, текущую из носа. Когда кровотечение наконец остановилось, он рукавом стер с лица кровь и слезы. Потом встал, тщательно прицелился и пнул Лейва прямо в зад.
Лейв с пронзительным воплем полетел вниз, хлопая руками, как птица крыльями. Под стеной возвышалась внушительная навозная куча. Полет был достаточно долгам, чтобы Лейв успел перевернуться в воздухе и воткнуться в кучу вниз головой.
С громким чавканьем голова, плечи и верхняя часть туловища Лейва исчезли из виду. Ноги его остались торчать вверх, как-то причудливо дрыгаясь; подол роскошного, черного с серебром плаща мягко осел на влажный скат кучи.
Мальчишки, которые поначалу ахнули от ужаса, уставились на кучу, изумленно выпучив глаза.
Халли усмехнулся.
— Ты гляди, как глубоко он воткнулся! Я и не думал, что она такая мягкая.
Куги-свинарь вскинул руку.
— Я только что вывалил туда целую тачку свежего навоза!
— А, это многое объясняет. Но вот каким образом он умудряется стоять торчком? Вы только посмотрите, как он дрыгает ногами! Акробат, да и только. Ему стоило бы выступить с этим на ярмарке.
