Екатерина Хайрулина - Три жизни бога
Эмеш возился с ними с утра до ночи, пытался хоть чему-то научить, хоть немного сделать похожими на настоящих людей. Но задача эта оказалась слишком непосильна для молодого бога. И все чаще он думал, что Думузи был прав — тех, настоящих людей уже не вернуть, а все его жалкие попытки лишь тревожат память.
И тогда он ушел.
Уничтожить, разломать игрушки, как предлагал Думузи, не поднялась рука, да и не дали бы тогда ему. Слишком привязались уже к этим глупым глиняным человечкам, как привязываются к собаке или к удобному креслу.
Пусть. Пусть живут, ведь и мир этот тоже скорее подделка. Но другого мира у них больше нет.
2И кроме прочих людей, Эмеш создал одну женщину.
Маленькую, курносую, рыжую. Миленькую, но никак не красавицу.
И эта женщина бегала везде за ним, не отставая ни на шаг.
— Ты что, совсем рехнулся на старости лет?!
Увидев ее, Думузи сначала остолбенел, потом долго переводил взгляд с девушки на Эмеша и обратно, словно пытаясь что-то понять, и только потом заорал.
— А что такого? — довольно улыбался Эмеш.
— Как что такого? — Думузи, зло оскалился. — Это по-твоему что?
— Ее зовут Маиш. Ишик, милая, иди сюда.
Девушка послушно подошла, остановилась чуть позади и робко взяла Эмеша за руку.
Думузи сжал кулак, несколько раз бессильно потряс им в воздухе, и в конце-концов со всего маху ударил себя по бедру.
— Ты точно рехнулся, Саир, — качая головой простонал он.
— Да что такого?
— Что я по-твоему, ничего не понимаю? — возмутился Думузи, тыкая пальцем в спрятавшуюся за спиной Эмеша девушку. — Какого хрена ты это сделал? Можешь сказать?
— Не твое дело, — лицо морского бога разом стало серьезным.
Думузи в самых красочных выражениях объяснил все что о нем думает, потом тяжело вздохнул и уселся на песок.
Волны с тихим рокотом накатывались на берег, оставляя за собой влажный след.
Несколько минут тишины, только Маиш нетерпеливо шаркнула ножкой.
— Прости меня, Сар, — едва слышно попросил Думузи, и Эмеш уселся на песок рядом с ним, — прости… просто когда я ее увидел, то понял…
— Да, — Эмеш тоже вздохнул, разглядывая что-то далеко, на горизонте, — это так. Я не удержался.
— Прогони ее, а?
— Не могу.
Думузи набрал горсть песка, пересыпал из одной руки в другую, потом снова, потом отбросил в сторону и подобрал небольшой плоский камешек.
Сложный был разговор. Все и так все знают, но только…
— У нас у всех что-то осталось там, — сухо произнес он, — нельзя таскать это за собой.
— Нельзя, — согласился Эмеш.
Думузи обернулся к нему.
— Ну так как?
— Шел бы ты, — устало посоветовал Эмеш. Поднялся на ноги, стряхнул с себя песок, и взяв Маиш за руку направился вдоль берега у самой кромки волн.
Домик Эмеша стоял на берегу моря.
Да, тогда еще на берегу, а не глубоко под водой. Но сам домик был тем же самым.
После Думузи, Эмеш долго не решался показывать свою девушку кому-то еще, предвидя реакцию. Но потом решил, что вечно так продолжаться не может.
— Сегодня у нас будут гости, Ишик.
Он крепко держал ее в объятьях, а она улыбалась и кивала в ответ. Она всегда улыбалась и всегда соглашалась с ним, что бы он ни говорил, но Эмеш старался не обращать на это внимание. В конце концов он ее создал не для того, чтобы спорить по пустякам.
— Подождешь меня тут, хорошо? И надень что-нибудь красивое, ну например то розовое платье, тебе очень идет.
Маиш ловко выскользнула из его рук, подбежала к шкафу и увлеченно принялась рыться среди вешалок. Наконец поиски увенчались успехом, она довольно взвизгнула, держа в руках невесомое розовое платье на тонких бретельках.
— Вот это?
Эмеш кивнул.
— Это.
И немного помедлив добавил:
— Вообще можешь надевать все что понравится, на твой вкус.
— Вот это, — Маиш радостно прижала к груди розовое платье, и тут же, ничуть не смущаясь начала переодеваться.
— Ну как я тебе? — кокетливо поинтересовалась она, расправляя складки.
— Восхитительно. Сегодня ты будешь хозяйкой.
— И что это значит? — Атт в недоумении разглядывал совершенно обнаженную Маиш, танцующую на берегу. Розовое платье валялось рядом.
Эмеш стоял рядом, белый как снег, не в силах произнести ни слова, и только судорожно глотал воздух.
Он впервые привел гостей, хотел показать… Атт, Лару, Гизиду, Италь…
А рядом с девушкой, как ни в чем не бывало, сидел Думузи, небрежно завернутый в простыню. Он с довольной ухмылкой окинул взглядом собравшуюся компанию и медленно, вальяжно поднялся на ноги.
— Хорошая девочка, — со знанием дела сообщил он. — А знаешь, Сар, ты не зря старался, в пастели она просто замечательна.
Эмеш начал медленно покрываться красными пятнами. Думузи окинул его оценивающим взглядом с ног до головы, и ехидно подмигнул.
— Все хотел спросить, ты ее приукрасил, или оригинал был столь же хорош?
На этот раз Эмеш не выдержал. Зарычав, словно раненный зверь, он кинулся на Думузи, мгновенно сбив его с ног. Он бы, пожалуй, и убил в ярости степного бога, невзирая на все его бессмертие, но вовремя оттащили. Окунули в море, благо не далеко. Эмеш еще долго вырывался, орал, но держали его крепко.
Потом, убедившись что в драку он больше не полезет, отпустили и молча направились по домам.
Все прекрасно понимали, что именно произошло.
Тяжело дыша Эмеш сидел на песке, обхватив голову руками.
— Сар, — Думузи подошел и остановился совсем рядом, в двух шагах. Все равно теперь уже некому оттаскивать, в случае чего. Гости разошлись, оставив их одних.
Выглядел степной бог не лучшим образом — губа разбита в двух местах, глаз подбит, и из рассеченной брови широкой струйкой течет кровь.
Ничего, сам виноват, жить будет.
— Сар, послушай, — Думузи сплюнул в сторону кровь вместе с выбитыми зубами, — если тебе девка нужна, так сходи вон в город. Там полно. Их там целая тьма наплодилась, на любой вкус.
Эмеш что есть силы зажмурил глаза и застонал.
Глава 2. Царь Аннумгуна
Царь Аннумгуна, Атну ясноглазый, мудрый правитель и доблестный воин, чья голова как у тура подъята, стены вознес городские до неба. Слава его от Иннаны да Ану, будет вовеки людьми не забыта. Бог на две трети, на треть человек он.
Было в ту ночь для Лару постелено ложе, но не явился супруг в обитель богини. Очи Анту налились слезами, сердце тоска неземная объяла, ласки богини он больше не ищет.
Гневно Лару на него взирает.
