Убийца избранных: Конрад (СИ) - Белоусов Николай

К этому моменту охранник принес факел. Однако, не смотря на спокойную обстановку. Он держал в руке дротик.

— Убери эту палку. Это гость из далеких земель. Зовут также как и… Ай, да что тебе рассказывать. Иди, утрамбовывай свою землю.

Охранник пробубнил что-то под нос и ушел, поглядывая на Конрада.

А незнакомец стал осматривать его, остановился, когда из-за света факела заблестела золотая монета, и хмыкнул.

— Вы все носите вот такие веревочки?

— Это на удачу. — соврал Конрад. — традиция.

— И нож со змеей и солнцем?

— У нас на домах и на мебели делают этот узор. Популярный сюжет.

— Либо вы все чужаки на одно лицо, либо опять совпадение и ты из краев Конрада. Прогнать бы мне тебя за разбитую лампу, испорченные чертежи. Но столько совпадений. Знаки теней надо читать и уважать, иначе балки посыпятся и фундамент утонет. Смекаешь?

Сколько раз он слышал об этом от Зулдая. К тому же он в отличие от соплеменников предпочитал восхвалять тень, потому что в ней приятней отдыхать.

— Самую малость. Я о строительстве слышал только за чаем и в пьяных разговорах.

Незнакомец хмыкнул, стряхнул песок с ближайшей доски и сел.

— А я вырос с пылью в глотке и карандашом в руке. Моё имя Расим Шурег. И я запроектировал эту кучу кирпичей, слежу за ходом работ. Я архитектор, как и Зульдар, только не такой известный, раз о нём знают в чужих землях.

Конрад улыбнулся. Еще маленькая удача.

— А я бродяга. Путешественник, который собирает монеты.

— На удачу. — добавил Расим.

— На удачу. — подтвердил Конрад.

И архитектор засмеялся.

— Плохая у тебя удача, раз столько монет, а оказался сегодня без ночлега, да еще и чуть не ограбили. Или ограбили? Впрочем, это без разницы. На эту ночь можешь остаться здесь. А затем, как бы меня не радовали все совпадения, тебе придется поискать другое место. Работников у меня предостаточно.

— Даже тех, кто умеет читать и немного чертить? — поинтересовался Конрад.

— Даже тех. — Расим подождал, — но ты можешь показать завтра что умеешь, что знаешь, а там… Может мне и удастся хоть несколько ночей провести дома.

Глава 3 Часть 1

Утро наступило вместе с ударами молотов и скрежетом пил. Конрад вышел из внутреннего помещения, рядом с кабинетом Расима, и зажмурился от солнца. Оно словно хотело выжечь глаза и изжарить каждого, кто посмел не спрятаться в тени.

Рабочие отвлекались на Конрада, но тут же возвращались к работе. Уже к полудню к нему попривыкли и перестали замечать.

Как раз тогда Расим и выбрался на улицу. Он был в той же одежде, что и ночью, и походил больше на заблудившегося бедняка, чем на уважаемого мастера. Тем не менее, едва он появился, строители перестали разговаривать. Лишь когда что-то нужно было по работе.

Расим зевал и не прикрывал рот. Из-за чего, при каждом его слове в воздухе повисала вонь нечищеных зубов.

— Значит, ты умеешь читать чертежи?

Конрад почесал в затылке.

— Приходилось, но это было лет двести назад. Может триста. Сейчас и не вспомнить.

Расим хмыкнул.

— Это как с завариванием чая — если научился, то пиши пропало. — он достал из сумки несколько тканных свертков и показал Конраду. — давай, расскажи, что ты видишь на этом чертеже?

Конрад всмотрелся в кучу линий, которые в первый момент рябили, а затем выстроились в узор. Отличный от западных или северных приёмов работы, но все же понятный. Язык цифр и условных обозначений.

— Вот здесь. — он указал на середину стены. — должна быть башенка, как и на противоположной стене, но её нет.

— И не будет. — качнул головой Расим. — ещё.

Конрад посмотрел чертеж, оглянулся, перевернул, посмотрел на архитектора.

— Это ведь старая версия здания. Есть другие чертежи?

Расим хмыкнул и подал еще один, который изображал планировку здания с торца.

— В задней части как будто решили изменить расположение лестниц. Так-то они выходили на север, но с имеющейся высотой они закончатся на южной стороне. Или правила изменились?

Расим забрал чертежи, свернул и убрал в сумку.

— Правила остались те же, но оказалось, что с крыши этой халупы можно будет разглядеть двор одного из приближенных Кагана. Ему не понравилось, что за ним могут следить, и что это вмешательство в его жизнь, куда только… В общем, пустая болтовня дурака, который боится показаться нагишом в своём саду.

— А башня у стены?

— Министр дорог возмутился, что в таком случае по этой улице не сможет проехать наш величайше-великий властелин со всеми своими подданными, согласно кодексу. А значит министрам и советникам придется сужать колонну, а для этого придется выдумывать новые правила, чтобы никто ни на кого не обиделся. Вот так мне пришлось из утонченного здания с выверенной симметрией делать кадавра, которого при рождении нужно утопить в ослиной моче. — он осекся и закричал во все горло. — вы куда плиту ставите? Смерти моей хотите?

Несколько рабочих, что держали каменную плиту замерли.

— Но так ведь было бы удобнее. И мы могли бы проходить по ней, да и на самый верх её не нужно было бы тащить. Она ж тяжелая.

В этот миг Расим действительно проснулся, а с ним и Конрад, хоть только сейчас и понял, что дремал до этого.

— Скорпионьи выродки, чтобы в ваших глотках желчь встала раскаленным камнем, а из вашего кала торчали колючки. Вы что делаете? Положите плиту, пока не пришел её черед! Если бы вам платили за ваши идеи, вы бы должниками остались!

Крик затих, архитектор попытался отдышаться, а затем посмотрел на Конрада.

— Так и приходится работать.

— Ночью меня бы такой крик напугал.

Расим отмахнулся.

— Ты не пытался из песни сделать свиной визг. Ладно, уже не из песни, но что они вытворяют? А теперь представь, что я бы поспал на полчаса дольше. Или пока я спал кто-то уже чего-то наделал. Мне теперь ходить весь день по стройке и смотреть не напортачил ли кто, чтобы потом переделывать?

— Наверное, нет.

— Да, Конрад. Да. И я сейчас пойду, а ты со мной, потому что ты мне должен за разбитую лампу, и будешь отрабатывать, и мы будем смотреть где и кто снова напортачил. Вот тебе чертежи, а я так пойду — мне они уже снятся. И хуже того, я их каждую ночь правлю, а на утро они такие, как ты и видишь.

Они пошли по стройке. Уже через несколько минут до Конрада стали долетать переговоры из разряда: «Кто этот чужак?», «Я его раньше не видел.», «Когда это его верблюд выссал?». Везение, что болтовня Зальдура оказалась полезной, сразу же компенсировалось неприязнью рабочих. Косые взгляды участились, а когда Расим требовал от Конрада высказать свое мнение, то на него смотрели так, словно хотели выложить вокруг него еще одну башню, но без дверей и высотой в десяток метров.

Расим оказался дотошным. Он трижды приказал перекладывать ряд из-за криво положенного кирпича.

— Это всего лишь кирпич. — возмутился молодой работяга.

— А у тебя всего лишь хребет. Если бы тебе в детстве сломали всего один позвонок, мог бы ты сейчас также ходить и разговаривать? Тебя отдали бы солнцу. Так что бери своё уродливое детище и вылечивай, пока я не решил, что твой род бесполезен во всех смыслах.

Конрад смотрел на злящегося юнца, на дворцовые башни, что высились над городом за его спиной, сдерживал стремление бездумно рвануть и действовать почем зря. Ведь сейчас надо было, как и хорошему строителю, неспешно выкладывать кирпич за кирпичом, чтобы создать здание идей и планов, на вершине которого очередная монета.

Он скрипнул зубами от этой мысли, помрачнел, и это не осталось без внимания окружающих.

— Даже мой друг Конрад недоволен тобой. — вставил Расим. — давай, скажи им.

Рабочие посмотрели на него исподлобья.

Тот самый неприятный момент, когда нельзя просто извиниться и уйти.

Конрад посмотрел в карие глаза мальчишки, затем на босые ноги и руки, что посветлели от каменной пыли.

— Ты давно кладешь кирпичи?