Филип Фармер - Пауки багрового мага
Обзор книги Филип Фармер - Пауки багрового мага
Филип ФАРМЕР
ПАУКИ БАГРОВОГО МАГА
Повесть из цикла "Мир воров"[1]
Иллюстрации И. М. Омельченко.
1
Неделя в Приюте началась с большой охоты на крыс.
На следующую — все коты, которых удалось поймать, были убиты и выпотрошены.
На третью — начался отлов собак и разрезание их на части.
Маша зил-Инель была одной из немногих в городе, не принимавшей участия в охоте. Она не могла поверить, что крыса, как бы велика она ни была, а в Приюте встречались чудовищные экземпляры, сможет проглотить драгоценный камень такой величины.
Однако, когда прошел слух, что видели кота, пожирающего мертвую крысу, после чего он начал вести себя довольно странно, Маша решила, что будет глупо не присоединиться к охоте. Если она не будет заниматься подобными глупостями, люди начнут задумываться. Они могут решить, что она знает нечто, чего не знают они. И тогда охота начнется на нее.
Ее ведь, в отличии от бессловесных тварей, можно пытать до тех пор, пока она не сознается где действительно спрятан драгоценный камень.
Она не знала где он. И даже не была уверена, действительно ли видела изумруд.
Но всякий знал — она видела камень Бенны нус-Катарца. Спасибо Машиному вечно пьяному, невоздержанному на язык мужу, Эвроену!
* * *
Три недели назад, темной ночью, Маша возвращалась домой после того, как принимала роды в богатом восточном торговом районе. Было за полночь, она не могла определить время точнее, небо затянули облака. Вторая жена Шуужа, торговца пряностями, родила четвертого ребенка. Маше приходилось делать все самой. Доктор Надиш сидел в другой комнате за приоткрытой дверью, выслушивая ее сообщения. Надишу запрещалось видеть обнаженное женское тело, за исключением тех частей, которые обычно бывают открыты, и в особенности — грудь и гениталии. И если во время родов наступят какие-либо осложнения, Маша должна была информировать доктора, а после — действовать согласно его рекомендациям.
Это раздражало Машу. Доктора забирали половину платы, а практической пользы от них не было никакой. Честно говоря, они только мешали.
Но с другой стороны, половина — все же лучше, чем ничего. Что, если бы жены и наложницы богачей были такими же беспечными и бесстрашными, как жены бедняков, рожающие безо всякой посторонней помощи, просто присев на корточки? Маша не смогла бы прокормить себя, своих двух дочерей, мать-калеку и ленивого мужа-алкоголика. Денег, зарабатываемых производством париков, выдергиванием настоящих зубов и изготовлением фальшивых, было явно недостаточно. А акушерство, несмотря на все трудности, позволяло свести концы с концами.
Она могла бы зарабатывать больше, если бы стригла и брила мужчин, но, согласно древним обычаям и новым законам, это было строжайше запрещено.
Приняв младенца, Маша сожгла пуповину, чтобы демоны не смогли ее похитить, и высосать через нее душу. После, согласно древнему ритуалу, вымыла руки и покинула дом Шуужа. Охранники, знающие ее, пропустили Машу безо всяких осложнений, так же как и стража в восточном квартале. Как обычно, пришлось выслушать несколько более чем нескромных предложений разделить с ними нынешней ночью ложе.
— Я справлюсь с этим гораздо лучше, чем твой забулдыга-муж! — крикнул один из них.
Маша радовалась, что шаль и темнота не позволяют видеть ее пылающее, словно факел, лицо. Впрочем, если бы они увидели, что она краснеет от стыда, то наверное бы искренне изумились. Они бы поняли, что имеют дело не с дешевой шлюшкой из Лабиринта, а с женщиной, знавшей лучшие дни и занимавшей некогда более высокое положение в обществе. Краска на лице свидетельствовала именно об этом.
Маша молча прошла мимо. Может и следовало рассказать им о своем прошлом, а после — посетовать на то, что пришлось пережить в Лабиринте. Но тогда она перестанет себя уважать. Хотя в ее кожаной сумке, сделанной в форме цилиндра, лежал наготове факел и приспособления для его разжигания, Маша не пользовалась ими. Гораздо безопасней идти по ночным улицам без света, и следовательно — не привлекая внимания. Тогда многие, из рыщущих во тьме, позволят ей пройти беспрепятственно, ведь они знали ее с самого детства. Правда, другие были гораздо менее деликатны. Они могут украсть у нее рабочие инструменты, одежду, а кое-кто, вдобавок, и изнасилует ее. Или попытается изнасиловать.
Маша прекрасно ориентировалась в темноте. Поступь, приобретенная долгим опытом, была твердой. Крыши домов заливал слабый белесый свет. Далеко, у поворота дороги мерцали огоньки. Факела. А дальше виднелось большое пятно света. Окно таверны.
Она вышла на пустую, продуваемую ветром улицу, и свернула к центру. Остановившись на углу, женщина заметила факел, оставленный догорать в подставке у двери дома, а под ним — двоих незнакомцев. Внутренне сжавшись, она перешла на другую сторону и осторожно продвигаясь вдоль стены, миновала их. Но они ее даже не заметили. Их трубки ярко горели; в воздухе висел тошнотворный, приторный запах клетеля, наркотика бедняков. Его курили только тогда, когда не хватало денег на покупку более дорогого кррфа. А подобное случалось частенько.
После двух или трех трубок курильщиков стошнит. Правда, они утверждают, что эйфория стоит любой тошноты.
Воздух был пропитан миазмами: воняли отбросы, лежащие вдоль стен, экскременты и обильная блевотина курильщиков клетеля и пьяниц. Отбросы будут тщательно собраны Подветренными и погружены на вьючных козлов. Их семьи давно отвоевали себе это право. Экскременты будут старательно собраны. Подветренные более столетия продавали их фермерам и яростно сражались, пытаясь сохранить за собой это право. Фермеры используют экскременты для удобрения полей; моча стечет в реку Белой Пены и позже — в море.
Слышалось шуршание и повизгивание крыс, рыскающих в отбросах в надежде поживиться. Лаяли и скулили бродячие собаки. Они преследовали крыс или дрались друг с другом. Неясной тенью проступали скользящие во тьме коты.
Подобно кошке, она проскочила улицу. Для вящей безопасности, на каждом углу приходилось останавливаться и внимательно осматриваться, прежде чем двигаться дальше. Маша находилась всего в полумиле от дома, когда впереди услышала топот ног. Она замерла и прижалась к стене, пытаясь слиться с ней.
2
В это мгновение свет луны прорвался сквозь облака.
Луна была почти полной. Света с лихвой хватило бы не только Маше, но даже слепому. Она перешла на темную сторону улицы и снова прижалась к стене.
