Анна Орлова - Любовь до гроба
– Почему вы мне раньше ничего не сказали? – воскликнула она, приподнявшись, и тут же как-то отстраненно устыдилась собственной несдержанности.
– Простите, но я сам узнал обо всем только вчера вечером. – Ярослав повел стаканом, который до сих пор сжимал в руке. Мировой судья умолчал, что и ранее намерения Шеранна вызывали у него сомнения, и лишь твердая убежденность госпожи Черновой в скором законном браке уняла эти подозрения. Как оказалось, зря – вряд ли дракон лгал, уверяя, что ничего прямо не обещал своей мимолетной возлюбленной. Однако в укор ему можно было поставить то, что он, видя ошибку Софии, ничего не предпринял, чтобы рассеять безосновательные надежды.
– Я верю вам, – тихо произнесла госпожа Чернова и, прикрыв глаза, погрузилась в горестные размышления.
Он женат…
Дракон разбил ее мир на мельчайшие кусочки, и, что самое унизительное, она охотно позволила ему это…
Однажды она видела, как горел лес. Горделивые вековые деревья в одно мгновение охватывало пламя, стремительное, будто порыв ветра. Несколько минут – и от высоченных красавиц-сосен остались обгорелые обломки, а опаленная огнем земля почернела от горя. Завораживающая и страшная картина, доказательство, что может натворить вроде бы покорная стихия. Стоит одной искре упасть на податливую древесину, и пожар уже не унять – он ненасытно пожрет все, до чего дотянется.
А она, глупая человеческая женщина, пустила сына этой страшной стихии в свое сердце, и теперь ее душа стонала во всепожирающем пламени, умирала, сгорая дотла…
Тайна убийства господина Ларгуссона раскрыта, и, если бы не безрассудное поведение Софии, теперь она была бы совершенно чиста в глазах знакомых.
Если бы… Нынче же ей оставалось два пути: помириться с сестрой и смиренно просить приюта в ее жилище или… публичный дом.
Забывшись, она размышляла вслух.
– Нет, – запротестовал где-то совсем рядом господин Рельский, – у вас есть третий путь – оказать мне честь и выйти за меня замуж.
Молодая женщина от удивления широко распахнула глаза.
Мужчина стоял прямо перед нею, заложив руки за спину. Он был бледен, однако казался спокойным.
– Что? – Софии показалось, будто ей померещились последние слова.
– Я предлагаю вам стать моей женой, – четко повторил Ярослав и продолжил: – Вы правы – ваше положение, и без того бывшее не слишком завидным, в настоящее время вовсе безрадостно. У вас нет достаточного дохода, связей или иных возможностей жить в достатке. Полагаю, вам некуда ехать, иначе вы покинули бы Бивхейм после известия о смерти мужа. Если же вы намерены здесь остаться, нужно немедля предпринять некоторые шаги. Слава Тюру, доказано, что в убийстве вы не виноваты, а о прочих мелких грешках общество предпочтет забыть, дабы не лишиться гадалки. К тому же знакомые теперь чувствуют свою вину за прежние обвинения в ваш адрес. Полагаю, я сумею этим воспользоваться. Я предлагаю вам спокойную мирную жизнь и могу заверить, что смогу пресечь неподобающие разговоры. Теперь, когда Шеранн уехал, – оставил вас, – я надеюсь на ваше положительное решение. Уверяю, я о вас позабочусь.
София вздрогнула, заслышав имя дракона, и замерла, во все глаза глядя на господина Рельского. То, о чем он говорил, вполне соответствовало действительности и было, несомненно, верно и своевременно. Однако в его предложении таилось странное смирение, будто он заранее чувствовал себя проигравшим.
– Но, – она замялась, пытаясь подобрать слова, смущенно прикусила губу, сжала пальцы, силясь унять волнение, – пусть это бестактно, но позвольте спросить вас… Мне казалось… Словом, я полагала, что я небезразлична вам.
Она вопрошающе взглянула на него и заметила, что при этих словах Ярослав еще больше побледнел и поспешно отвел глаза.
– Отрицать бессмысленно: я давно люблю вас, – подтвердил он, лишь слегка запнувшись.
– Тогда почему вы говорите о нашем браке, будто о сделке?
Теперь он посмотрел на нее прямо, и от этого взгляда ей сделалось не по себе. Чувство, которое он более не скрывал, вызывало уважение, но вместе с тем скованность и неловкость.
– Потому что так и есть. Надеюсь, вы не станете уверять меня в своей пылкой привязанности! Не нужно лжи и уверток.
– Но я действительно к вам привязана, – запротестовала она.
– Боюсь, эта склонность совсем иного свойства, нежели мне бы хотелось, – сардонически усмехнувшись, ответил господин Рельский. – Давайте оставим эту тему. Я знаю, что у меня нет никаких оснований рассчитывать на взаимность, поэтому предлагаю вам свою руку как друг, и давайте этим ограничимся. Впрочем, я не хочу вас принуждать, пользуясь вашим беспомощным положением. Если вы пожелаете, я снабжу вас рекомендательными письмами и помогу устроиться, к примеру гувернанткой, где-нибудь подальше от этих краев.
София смотрела на него с удивлением. Она даже не подозревала, какая глубина чувств таилась за его всегдашним спокойствием и обходительностью.
Она молчала, а он с едва скрываемой тревогой и нетерпением ожидал ее решения.
Безусловно, предложение такого человека было весьма лестно для нее, и его любовь безо всякой надежды на взаимность поневоле вызывала уважение и сочувствие. К тому же молодая женщина превосходно представляла, что ему довелось пережить, зная о ее связи с драконом.
Если после ее падения у него достало благородства сделать предложение (и вовсе не то, которого она заслуживала своим бесстыдством!), то София могла лишь испытывать неизменную и глубочайшую признательность за его великодушие.
Сейчас у нее не было сил устоять перед предложенным простым выходом из затруднительного положения.
Женщины чаще всего с трепетом говорят и мечтают о любви, но на самом деле ищут респектабельности. Страсти хороши на страницах романов, а в реальной жизни они приносят куда больше страданий, нежели отрады.
– Я согласна, – вымолвила она чуть слышно, а потом повторила уже увереннее: – С благодарностью принимаю ваше предложение.
У нее достало деликатности не пытаться объяснить свои сумбурные чувства. Софии вполне довольно было видеть, каким восторгом озарилось его лицо, чтобы убедиться в правильности сделанного выбора…
И, вложив свои руки в его ладони, она вдруг почувствовала неизъяснимое спокойствие, будто прохладный компресс коснулся разгоряченного лба. Должно быть, нечто подобное испытывает утопающий, вцепившись в протянутую руку.
Что ж, совместная будущность может зиждиться на нежности и уважении, а дружба куда прочнее любви.
Между ними все было бесповоротно решено.
