Станислав Гагарин - Вторжение
— Давайте начну с другого конца, — предложил вождь. — Потом мы вернемся к нашим первым баранам, которых мы не успели пока превратить, понимаешь, в шашлык. Примите к сведению следующую информацию. То существо, которое видите перед собой, появилось на Земле со Звезды Барнарда. Перед вами действительно Иосиф Виссарионович Сталин. Да-да, тот самый! Но и вовсе другой…
— Из параллельного мира?
— Нет. Искусственного мира. Мы все так воссозданы внутри сложнейшей системы, построенной по кибернетическим, применим это слово для простоты восприятия, принципам. Наши Зодчие, являющиеся воплощением вселенского Добра, создали как бы земной мир, который, понимаешь, как две капли воды похож на вашу планету.
— И зачем это им?
— Чтобы изучать на модели процессы, которые развиваются естественным путем на Земле. В случае глобальной опасности попытаться предупредить, понимаешь, катастрофу.
— И там все как у нас?
Товарищ Сталин кивнул. Он выглядел более усталым, чем час тому назад, будто некая проблема вдруг надвинулась на него, и теперь вождь силился разрешить ее для себя.
«Или, может быть, его тревожит наше будущее?» — подумал Станислав Гагарин.
— Более того, мир, из которого я пришел сюда, более совершенен, если можно назвать совершенством существование, понимаешь, загробного царства, назовем его привычным именем.
— Можно и научным словом — трансцендентальный мир, — усмехнулся писатель.
— Зовите так, — согласился Иосиф Виссарионович. — Когда человек умирает на Земле, он распадается в прах, тело исчезает, личность растворяется в психической, понимаешь, энергии ноосферы. Что происходит далее с личностью, воплощенной виртуально в особый вид энергии, никому из вас неизвестно, хотя в последней главе романа «Мясной Бор» вы пытаетесь доказать, что каждый погибший в лесах и болотах Волховщины красноармеец встал, понимаешь, в строй невидимой армии защитников Земли Русской.
— Вы и это знаете?
— Еще бы! Вы столько места уделили в романе моей особе… Но об этом разговор отдельный.
«Ну и дела! — мысленно воскликнул Станислав Гагарин. — Придется переписывать роман в части, касающейся моего гостя. Если, разумеется, события развивались не так, как написано у меня».
— В нашем мире, — продолжал гость, — после смерти человека его личность не исчезает, а попадает, переносится во вторую часть Сооружения. Это и есть наш Тот Свет. Здесь все, понимаешь, иное. Если в первой части полная имитация земной жизни, то личность, оказавшаяся на Том Свете, получает неограниченные возможности для умственного и чувственного развития. Неограниченные, повторяю, возможности для совершенствования! Но только по собственному желанию, тут уж выбор определяется характером. Я всегда, в прежней, понимаешь, жизни, ощущал себя недоучкой, так оно, собственно говоря, и было. Потому и комплексы одолевали того, прежнего Сталина. Меня и подключили к знанию Зодчих…
Иосиф Сталин усмехнулся.
— Хотите знать, чем занимается у нас Троцкий? Создал новую, понимаешь, религию, в которой объявил себя самого Сутью Сущего. В отличие, скажем, от меня и других товарищей, таких же недоучек вроде Бухарина, Рыкова, Калинина, я уже не говорю о рубаке Буденном и луганце Ворошилове, Лейба Давидович Бронштейн всегда считал себя беспредельно ученым человеком. Поэтому на Том Свете приобретать знания не пожелал. Построил храм-синагогу и поклоняется там самому себе. И больше ему никто, понимаешь, не нужен.
— А угрызения совести, терзания души? — неожиданно для себя спросил Станислав Гагарин. — О Троцком я не говорю, он далеко. А вы вот здесь, на моей кухне, товарищ Сталин. Вас не мучит совесть? Необходимость покаяться?
Сталин вздохнул и отвернулся.
— Было, — сказал он, — все было… И мальчики, понимаешь, кровавые в глазах мельтешили. Особенно в последние годы жизни. Ведь я пытался загладить вину перед русским народом, только вот не успел. Мне ведь помогли исчезнуть из этого вашего мира. Вернее, тот Сталин, кончину которого, понимаешь, вы лично, молодой человек, так искренне оплакали, тот Сталин был убит, а на мне, искусственном, продублировали сие со всей жестокостью.
— Значит, это правда? — ошеломленно проговорил сочинитель.
— Зодчие Мира не ошибаются, — улыбнулся вождь. — Если со мной так поступили там, то все это аналогичным образом происходило здесь, с вашим, понимаешь, вождем. А потом я покаялся… На Том Свете ко мне пришло истинное знание. Теперь понимаю, почему поступал соответствующим, понимаешь, образом, а не иначе, что двигало мною, как на практике осуществлялась та теория, рабом и жертвой которой был и я сам, и те, кто меня окружали.
— Значит, живете в раю?
— Точнее, в обстановке неограниченных возможностей. С одной стороны, мы те же, что и в предыдущей жизни, но уже иные существа, дух которых достаточно, понимаешь, просветлен новым, абсолютным по глубине и количеству Знанием.
— Но зачем копировать Землю? И жить на Звезде Барнарда в положении заключенных… Некий галактический ГУЛАГ.
— Дался вам этот архипелаг, — поморщился Сталин. — Книга Солженицына — титанический труд, автор его заслужил памятник при жизни. Но именно его глобальность мешает верному восприятию первопричины Зла. Ведь не в самом же существовании НКВД загвоздка!
«Он прав, — подумал писатель. — Корень запрятан куда как глубже. Александр Исаевич до сего, увы, так и не докопался. Или не захотел раскапывать? Конечно же, не захотел! В высшей степени пристрастный, несвободный, зависимый сочинитель…»
— Я уже говорил о борьбе Добра и Зла, — продолжал тем временем Иосиф Виссарионович. — Добро непобедимо, но обретает это качество в вечной, понимаешь, борьбе со Злом. Потому и существует Звезда Барнарда, что на ней, как на полигоне, отрабатывают приемы обуздания других Конструкторов, придумывающих собственные варианты злого мира. Такой они давно вознамерились установить на Земле и сейчас, как никогда близки к цели. И я появился здесь, у вас, чтобы предупредить землян о грядущей опасности. В качестве разведчика, что ли… Хотя Зодчие не уполномачивали товарища Сталина действовать в качестве разведчика. Зодчие Мира все еще раздумывают: этично ли, понимаешь, вмешиваться в судьбу разумного человечества.
— Какого хрена! — воскликнул Станислав Гагарин. — Раздумывают… Тактичные, видишь ли, этика их волнует! А если человечество совершает неразумные поступки? Значит, спокойно наблюдать, как Земля катится в тартарары? Такое этично?
