Ярослава Осокина - Истории Джека
— Которые на меня напали? Так я и… Ай! А-у-ых…блин, Донно, ты бы предупредил!
— Было бы больнее, — спокойно сказал тот, хотя на его лбу в неверном свете светляка блестели капли пота.
Ведь он же сам эту боль поймал — целиком или отголосками, Энца не знала, какая у него сейчас блокировка. Она потянулась и погладила его колючую щеку костяшками пальцев. Донно вскинул глаза, ловя ее руку и прижимая к лицу. Сухие жесткие ладони были горячими, как всегда, а от серьезного, сумрачного взгляда у девушки дрогнуло в груди.
Саган деликатно похмыкал, напоминая о себе.
— А големов я всех сжег, их туда вынесло, где все горело, — сказал он.
Энца покраснела, отстраняясь.
— А… шина нужна? Я могу ветку подходящую поискать.
— Не надо, — отозвался Донно. — Мы сейчас наложим фиксирующую повязку, и я закреплю ее мертвым храном, не хуже гипса будет держать.
— Стоп-стоп-стоп! — в панике воскликнул Саган. — Никаких мертвых хранов. А вдруг на кожу попадет? Нет уж, и так доковыляю.
— Джеку прямо на руку попадало, и ничего, — попробовала успокоить его Энца.
— Джеку твоему можно кол на голове тесать, и ему ничего не будет, — сердито возразил Саган и вскрикнул: — Уй! Ты чего, ногу мне решил оторвать? Больно же!
— Терпи, — коротко ответил Донно. — Энца, давай свой бинт, сейчас сделаем повязку. Ты держи его ногу вот тут, я буду накладывать.
Чтобы им было светлее, Саган вызвал еще несколько светляков, подвесив их на ветви дерева.
— Вы уж простите, ребята, — тихо сказал он, — из-за меня пришлось все бросить.
— Ничего страшного, — ответила Энца. — Всяко ведь бывает. Я вот когда тренировки начала, очень часто падала и постоянно растягивала связки на одной ноге. А наставнице боялась сказать, она строгая у меня очень. И потом я из-за этого экзамен завалила… тогда она заставила меня все рассказать и пообещать, что я больше так не буду делать. Сказала, что такие вещи нельзя замалчивать.
— Ну и как… держишь обещание? — спросил Саган.
— Н-нет, — с запинкой сказала Энца. — Не держу. А ты сам — почему не сказал правду? А если бы мы не пришли, так бы и сидел тут?
— И сидел бы, — пожал плечами Саган. — Чего такого? Не отвалилось бы. Ну, то есть я рад, что вы пришли, не подумайте, но и смертельного тут ничего не было.
Энца покачала головой. Когда Донно закончил накладывать повязку и стал плести чары, она попросила Сагана сделать ей светляк на срезанной ветке.
— Я тогда пойду поищу жетоны, ладно?
— Жетоны? — удивился Саган. — С големов, что ли?
— Ну да. Ты не против, если я с этих двух, которых сейчас порубила, себе возьму? А то мне только три штуки на моей тропе встретились.
— Негусто, — отозвался Саган. — Но ты в темноте ничего не найдешь, да и не стоит. Мы же все равно выбываем, какая разница, сколько жетонов собрали?
Энца, которая уже встала на ноги и направилась было к останкам големов, остановилась и недоуменно обернулась:
— Как выбываем? Диспетчер сказал, что мы можем продолжать соревнование. Мы поможем тебе идти, и будем двигаться дальше. Разве нет?
Донно и Саган смотрели на нее во все глаза.
— Что такое? Мы ведь все можем перейти на маршрут S, — она подняла правую руку, под напульсником был застегнут браслет-артефакт, активировавший одноразовый переход. Такие же браслеты были у всех остальных участников.
— Мы можем идти, останавливаться или меняться, и охотиться на големов. Нам же важно собрать жетонов побольше, чтобы выиграть?
— Так ты и выиграть собираешься? — восхищенно спросил Саган.
— А зачем тогда участвовать? — удивилась Энца. — Донно, мы же сможем вдвоем помогать ему идти?
— Сможем, — согласился Донно и сказал: — Я тебя люблю.
От неожиданности Энца засмеялась, но почти сразу спохватилась и широко распахнув глаза уставилась на Донно. От нее волной прянул осязаемый ужас.
Донно всего на миг запнулся, но взял себя в руки. Как она недавно говорила? Важно не только, что ты чувствуешь, но и по какой причине. Она испугалась не признанию, а своей реакции на него, и того, что смехом обидит Донно.
Энца была такой же как Джек — вроде бы читаешь, но в глубине совсем не то, что видно на поверхности.
Саган ткнул его в бок:
— Нашел время, — прошептал он. — Тебя что, не учили как надо девушкам признаваться?
— Я пойду, — взъерошив волосы, быстро сказала Энца и ушла, освещая путь светляком на ветке.
— Ну ты даешь, — с осуждением сказал Саган. — И чего это учудил?
— Не знаю, — отозвался Донно. — Как-то само вырвалось.
Он закончил с повязкой, надел сверху носок и, подхватив свою фалькату, отправился вырезать из троих лежащих големов металлические бруски, которые Энца называла жетонами.
— Вот этот — мой, — сказал Саган. — Остальных порешила Энца.
— Да это заметно, — сказал Донно. На зеркальных срезах големов поблескивало отражение его светляка.
Минут через пятнадцать вернулась Энца, руки были по локоть испачканы в золе, светляк почти угас.
— Я все, что нашла, упаковала в свой рюкзак. Отдам, когда выберемся, — сказала она. — Донно… там бинт остался? Я немного руки обожгла.
Еще договаривая, она покраснела так, что видно было даже в полутьме. Саган про себя хихикнул, а Донно кинулся к ней осматривать ожоги. Юноша в это время пробовал встать.
— Не вздумай на больную ногу опираться, — предупредил его через плечо Донно.
— Не маленький, знаю, — отмахнулся Саган и тут же случайно оступился, перенеся вес на поврежденную ступню. Сам тихонько взвыл, да и Донно вздрогнул: слишком близко и слишком больно.
Ожоги были несерьезные: покраснение, без пузырей, так что Донно аккуратно забинтовал обе маленькие ладони и осторожно поцеловал их сверху. Энца напряглась, но руки не отняла.
— Давайте быстрее пойдем, — сказала она. — Мы и так будем медленно двигаться… извини, Саган… а времени уже много прошло. Наверно, лучше если ты, Донно, будешь открывать, а мы пойдем за тобой.
Донно кивнул, вернулся к Сагану и перекинул его руку через плечо. Разница в росте была слишком велика, и идти было неудобно.
— Смотри, уже командует, — весело прошептал Саган. — Вот малявка.
— Помолчи и иди осторожно, — сказал ему Донно. — Энца, возьми мою фалькату, пожалуйста, и встань по левую руку. Когда скажу, шагаем все одновременно.
Саган и Энца вразнобой подтвердили, что готовы. Донно сжал керамическую бусину на кожаном шнурке, давя ее в крошку, и скомандовал:
— Вперед!
Снова закладывает уши, в глазах не тьма, а непонятная хмарь, но спустя миг все в порядке.
