Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке
— Бежим на ту сторону! — предложил мальчишка. — Сейчас будут воду наливать.
На другой стороне моста обнаружился такой же балкончик, прилепившийся к перилам. Бурик облокотился на поручень, а мальчишка вновь уселся на доски, свесив ноги, просунув их под металлическими планками заграждения. С глухим ворчанием в шлюз обрушились потоки воды, и баржа начала медленно подниматься.
— Тебя как звать? — спросил Бурик.
— Доброславом, — ответил мальчишка, не поднимая головы.
— Ка-ак?!
— Доброславом, — повторил тот, подняв голову и улыбнувшись. — Это древнее русское имя. Доброслав — славящий Добро.
— Прости, я не расслышал, — смутившись, сказал Бурик. — А я — Саша. Слушай, а как тебя дома называют? Добрик?
В ответ Доброслав залился хохотом.
— Иногда — Добрыней, — сказал он смеясь. — В школе, правда, чаще Славкой называют. Добрыня — как-то непривычно.
— А меня — Буриком, — зачем-то признался Бурик и опустил глаза.
— А чего так?
— Фамилия Буркасов.
— Ну, если от фамилии, то это ничего, правда?
— Конечно, — Бурик сразу повеселел. — А ты что здесь один сидишь? Рыбу, что ли, ловишь? Или загораешь?
— Тебя жду.
Бурик опешил. К такому ответу он был совсем не готов.
— Ну и как? — растерянно спросил он.
— Как видишь… Дождался.
Бурик помолчал.
— А если бы я сегодня не пришел?!
— Значит, мы встретились бы в другом месте.
— Это в каком еще? — настороженно спросил Бурик.
— Не знаю. Железная дорога большая. Заброшенные рельсы всегда найдутся.
Бурик решил принять правила игры и сделал вид, что не удивился.
— Так чего же здесь сидеть? Тут их нет. Я проверял.
— Да? Тогда поехали туда, где их много.
— Куда?
— Ну, например, в Манихино.
— А зачем нам это Манихино?
— Знаешь… — Добрыня на секунду замялся, — хочется кое-что проверить…
Бурик подождал немного и спросил:
— А что? Или это секрет?
— Да нет, не секрет. Там такое дело… Ты про поезд-призрак слыхал?
Бурик помотал головой.
— Нет. А что это?
— В общем, целый поезд однажды пропал. В Италии.
— Давно?
— Давно. Тогда еще паровозы были. Он зашел в длинный туннель в горах, а из него не выехал.
— Ого…
— Главное, его потом видели. И сейчас иногда видят. Паровоз и три вагона. Появится, проедет и опять исчезает.
— А где его видят?
— На железной дороге. Даже на заброшенных рельсах — говорят, они все равно куда-то ведут. А иногда он появляется даже там, где рельсов нет.
— Враки, наверное.
— Ну, не знаю…
Помолчали.
— Вот бы увидеть.
— Ага… И залезть.
Бурик покосился на собеседника.
— Я шучу. Увезет еще куда-нибудь… — Добрыня улыбнулся.
— И ты думаешь, он вправду существует?
Добрыня открыл левый карман рюкзака и достал оттуда свернутый «Московский курьер». С хрустом развернув его, он пробежался глазами по строчкам.
— «… Мы уже неоднократно писали о поезде-призраке…» Так… А, вот, нашел: «…появление таинственного железнодорожного фантома с некоторой степенью регулярности фиксируется на рельсовой развязке близ станции «Манихино-3» Рижской железной дороги. На этой станции разноуровневые пути двух направлений образуют незамкнутую топологическую фигуру…» Математик один пишет… Еще про это книжка есть, — продолжал Добрыня. — Но она у меня дома. Называется «По следам поезда-призрака». Если хочешь, дам почитать.
— Фантастика?
— Не… Не совсем. То есть, я не знаю. Человек, который ее написал, говорит, что это было с ним и его друзьями. По правде. С ними был один парень лет двенадцати. Ему пришлось в этот поезд на ходу залезть и вытащить оттуда череп, который там перевозили.
— Какой еще череп?
— Я и сам не понял… Но вроде все как раз случилось из-за того, что этот череп был в поезде. Один дядька взял, чтобы женщин попугать, когда поезд в туннель заедет. Вот и допугался…
Бурик с сомнением посмотрел на собеседника.
— И ты во все это веришь?
— Не знаю пока… Вот и хочу съездить, посмотреть.
Бурик кивнул.
— Понятно…
— А ты куда шел? — спросил Добрыня.
— Да просто гулял.
По мосту промчалась электричка, и поднятый ею порыв ветра взъерошил мальчишкам волосы. Добрыня посмотрел на солнце, потом на Бурика.
— Следующая через пять минут. Успеем дойти до Тушинской. Если хочешь, конечно.
Бурик задумался: хочет ли он? Ответить было сложно.
— А долго ехать до этого Манихино?
— Манихино-три, — поправил Добрыня. — Точно не знаю, около часа, наверное. Может, меньше. Я там ни разу не был.
Он поднялся и подтянул штаны.
— Ну, ты как? — снова спросил он, и так как Бурик стоял в нерешительности, быстро надел кроссовки и двинулся по шпалам в сторону Тушинской.
— Подожди, я с тобой! — закричал Бурик и бросился догонять Добрыню.
Венеция, 1716 год
Спустя два часа после удивительной встречи с синьорой Анной Антонио сидел в своей комнате на деревянном табурете и в последний раз обдумывал, с чего лучше начать разговор с учителем.
Из угла комнаты на него весело скалился клавесин с откинутой крышкой. Клавесин был старенький, но еще вполне работоспособный, с тонким, кружевным тембром. Антонио мог часами просиживать за инструментом — «баловаться на клавесине», как он это называл. Он быстро разучивал пьесы и так же быстро решал гармонические задачи, которые давал ему старик Карло Тортора. Решение каждой такой задачи Антонио превращал в маленький музыкальный шедевр, чем несказанно радовал своего учителя.
Антонио вспомнил, как неделю назад учитель пришел несколько раньше, чем обычно. Потрепав Антонио по макушке, он взял у него исписанный нотными знаками листок, сказав при этом свое обычное: «Ну, чем ты сегодня удивишь старого Карлуччо?», — подошел к клавесину, сыграл написанное и вытаращил глаза. Глаза были круглые, выпуклые, с красноватыми прожилками и темно-коричневыми зрачками. Карло медленно убрал руки с клавиатуры, схватил крышку клавесина и резко захлопнул ее. Это прозвучало как выстрел. Антонио вздрогнул. Еще сильнее он вздрогнул, когда Карло вдруг отворил рот и закричал на весь дом дурным голосом:
— Маури-ици-и-ио-о-о!!!..
Клавесин недовольно загудел. Наверху зачастили торопливые отцовские шаги.
— Маури-ици-и-ио-о-о!!!..
«Последнее «о-о-о…» на полтона ниже…» — отметил про себя Антонио, занимая позицию поближе к двери, чтобы в случае чего улизнуть во двор и спрятаться в доме толстого весельчака Этторе, ровесника Антонио.
