Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета

— Садовник с обязанностями дворника и конюха, — подтвердила компаньонка, — сэр Гектор имел личного лакея, но его рассчитали, когда госпожа урезала содержание пасынку.

— Горничная давно служит?

— Она сразу после меня пришла. У прежней горничной дочь близнецов родила, вот она в деревню-то и поехала нянчить. А вот и Хана.

Чародейка увидела конопатую девицу в форменном платье, белоснежном фартуке и кривовато сидящей кружевной наколкой на волосах. Девица без особого усердия протирала резную раму старинной картины на стене.

— Хана, милочка, подойди сюда, — позвала компаньонка, и тон её недвусмысленно давал понять, что себя она к категории слуг никак не причисляет, — с тобой желает поговорить мистрис Таками — чародейка из Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя.

Девушка застыла с тряпкой в руках, потом спрятала её за спину и бочком приблизилась к Рике.

— Госпожа чародейка, — проговорила она ноющим голосом, — я ничего такого не делала, мало ли что злые языки судачат! А вазу я разбила по чистой случайности. Госпожа графиня меня уже отругала и половину стоимости вазы из моего жалования удержала.

— Глупая! — Мия выхватила у неё пыльную тряпку и бросила на подоконник, Службе дневной безопасности никакого дела нет до твоей вазы. Тебя совсем о другом спрашивать будут.

— Это о чём таком другом? — заныла горничная, обеспокоенно переводя взгляд с компаньонки на некромантку.

— Вот спросят, тогда и узнаешь, — веско проговорила Мия, — отвечай честно, не финти и не выдумывай, чего не знаешь.

— Когда это я выдумывала? — визгливо воскликнула Хана, — и нечего тут из себя госпожу строить! Иди, куда шла, я и без тебя прекрасно во всём разберусь!

— Оставляю вас, — поклонилась Мия, демонстративно игнорируя грубость прислуги.

— Где бы нам присесть? — спросила Рика, — чтобы мы могли без помех поговорить.

— Моя комната подойдёт? — поинтересовалась горничная.

Очень скоро они оказались в крошечной комнатке с окном в сад. Вся стена над кроватью была сплошь завешана множеством вырезок из модных журналов, изображающих женщин в красивых платьях, шляпках с цветами и даже в нижнем белье. Кто-то не поленился раскрасить особо полюбившиеся картинки цветными карандашами. Рика не сомневалась, что этим кем-то окажется сама хозяйка комнаты.

— Итак, — чародейка надела очки. Она плоховато видела, но очков стеснялась, считала, что они придают ей беспомощный вид, — сообщите, пожалуйста, ваше полное имя и должность в доме.

— Меня зовут Хана Гото, — представилась девушка, — я — личная горничная леди Элеонор и вообще горничная по дому.

Рика записала это на чистой страничке и оглядела сидящую рядом с ней девушку с головы до ног. Хана была нескладной, явно деревенской, крепкой — платье горничной собиралось на талии складками, а форменные туфли откровенно жали. Видимо, она стеснялась большого размера ноги и выбрала обувь по принципу: налезло — и хорошо. Песочного цвета волосы носили следы магической завивки. В довершение всего Хана румянила щёки и пользовалась губной помадой "цвета юной фуксии", очень популярной в этом сезоне.

— Что вы можете сказать о своей хозяйке?

— Чего сказать? — горничная повторила вопрос явно для того, чтобы обдумать ответ, — леди Элеонор — хорошая хозяйка, даже очень хорошая, — с избыточной горячностью проговорила она, — внимательная, добрая, понимающая, строгая, конечно, — ведь она в прошлом — придворная дама! С вазой я сама промашку допустила, да и откудова мне знать, что вазища эта таких денег стоит.

— Про разбитую вазу я достаточно слышала, — оборвала излияния чародейка. Эрику весьма раздражали многословные люди. Они вместо того, чтобы сразу переходить к сути дела, начинали отвлекаться на разные незначительные подробности, вываливали на собеседника кучи лишней информации или хуже того, начинали повествование о событиях вечера с самого утра, не упуская из виду даже малейших деталей.

— Конечно, Мийка всегда умеет повернуть всё так, словно все вокруг неё дураки, — проигнорировав замечание чародейки продолжала горничная, и в её голосе отчётливо проскальзывали злобные нотки, — ваза просто выскользнула у меня из рук. Знали б вы, какой этот фарфор скользкий, словно жиром намазанный! А эта шум подняла: мол, я — деревенщина неуклюжая, которую в приличный дом пускать-то опасно из-за того, что перебью всё. Посмотрим ещё, кто из нас большей деревенщиной окажется! О ком люди говорить станут!

— Отношения с компаньонкой госпожи графини у вас, как я вижу, не сложились, — заметила чародейка.

— С такой фифой отношения построишь, как же! Важничает, нос задирает, считает себя особенной, а на деле — такая же прислуга, как и я. Только за столом хозяйским ест да платья, какие хочет носит. А вкуса у ней ни на грош! За модой вообще не следит, а только нашёптывает леди Элеонор, наговаривает про всех разные гадости.

— Да вас всех по пальцам одной руки пересчитаешь! — засмеялась чародейка.

— Вот и достаётся всем, а мне в особенности. И в истории с деньгами эта змеюка сразу на меня указала. Говорила ещё, что до меня в доме никогда ничего не пропадало. Хоть работает здесь чутка побольше меня. А я не брала, потому как знаю, что новым слугам завсегда на честность учиняют: раскидывают мелочь по разным видным местам, а опосля смотрят, возьмёшь ты или не возьмёшь. А тут не мелочь — несколько сотен пропало.

— Расскажи толком, что произошло и когда, — чародейка написала "Пропавшие деньги".

— По осени уже, а какого именно числа, сказать не могу, не помню, — с готовностью принялась рассказывать Хана, — хозяйка Сэре деньги на неделю приготовила. Она завсегда купюры по полсотни в специальный конверт складывает, а сверху своей собственной рукой сумму подписывает, ну, чтоб знали, сколько денег внутри лежит. Конвертик этот она либо Сэре в руки передаёт, либо на кухне оставляет.

— Сэра, как я догадываюсь, это — ваша кухарка?

— Само собой, кто ж ещё? — искренне удивилась неосведомлённости Эрики горничная. — Вот из такого конвертика три сотенки-то и испарились. Взялась Сэрка пересчитывать, а там не хватает, такой крик устроила! Она тоже вопить умеет, ещё почище компаньонки, баба — не промах, просто так в обиду себя не даст. А тут целых три сотни исчезли. Мийка, конечно, тут как тут: не иначе, новая горничная украла! А я ни денег этих злосчастных, ни конвертика голубенького, где они лежали, в глаза не видала.

"Занятно, — подумала Эрика, — откуда тебе известно, в какой именно конверт положила деньги графиня в тот раз?" и подписала рядом с показаниями Ханы слово "лжёт".

— И чем история закончилась? спросила она.

— Ничем, — пожала плечами Хана, — госпожа графиня сильно рассердилась, вызвала нас всех, в смысле меня, Сэру и Джоша — это кухаркин супружник, садовником служит. Они в маленьком домике живут. Такеру тоже притащилась. Встала в отдалении поближе к хозяйке, показать хотела, что она вроде как вне подозрений. При этом поддакивала леди Элеонор и замечаньица всяческие вставляла, особенно супротив меня. Я чуть не расплакалась от обвинений её несусветных. Джош вообще в дом почти никогда не заходит, в тот день он листья в ближнем саду сгребал. Его слова молодой господин подтвердил, он садовника видел, когда из дома через чёрный ход выходил. Я на втором этаже ручки дверей чистила. Сэра к зеленщику ходила. Уж, если начистоту говорить, то сама Мийка запросто могла три сотни прикарманить. Она на законный вопрос Сэры, где была, отмахнулась и что-то про библиотеку наплела. Уж кто-кто, а эта змеюка могла денежки стырить, а на другого человека свалить.

Хана приняла вид оскорблённой невинности.

— Так тебя обвинили в краже или нет? — не поняла Рика. От пронзительного писклявого голоса горничной грозила начаться мигрень.

— Всё к тому шло, — шмыгнула носом Хана, — хозяйка грозилась меня в тот же день вон прогнать, но хорошо я вспомнила, что Гектор и мимо меня тоже проходил, ещё и ущипнул, охальник! За ним леди Элеонор ещё раньше послала, когда Джоша расспрашивала.