Стивен Джонс - Мистика
Свет "Семи Звезд" озарил декорации "Касабланки".
Маунтмейн валялся на полу, корчась от боли, кровавыми слезами оплакивая крах всех своих надежд. Женевьева пыталась сесть и что-то сказать. Я опустился на колени рядом с ней, посмотреть, что можно сделать.
На спине у нее тоже была кровь. Пуля прошла навылет. Дырки у меня на глазах затягивались и открывались снова.
Ее белокурые волосы сделались седыми. Лицо превратилось в бумажную маску.
— Возьмите камень, — выговорила она. — Спасите Флинна.
Я пересек съемочную площадку.
Флинн глядел на меня. Он колебался. Маунтмейна он распознал. Но не меня.
— Рыцарь без страха и упрека, — сказал он.
Было ужасно неловко.
Он отступил. Я поднял Камень Семи Звезд. Внутри него сияли крохотные точки. Я ждал, что он будет теплым и упругим, но он оказался холодным и твердым. Мне хотелось забросить его в море.
— Вы нашли его, — произнес голос с британским выговором. — Молодец.
Уинтроп оставил свой провидческий чепчик снаружи, но лоб его все еще был испачкан. Пока он стирал остатки крови, мне вспомнился кот, которого он держал на руках в Колдуотер-Каньоне.
— Эдвин, — слабо шепнула шокированная Женевьева, — вы не…
— Не разбив яиц, яичницу не сделаешь, — ответил он, вовсе не сконфуженно. — Вы, конечно, этого не одобряете. Катриона тоже не одобрила бы. Но, в конце концов, вы еще поблагодарите меня. Вы позволите?
Он протянул руку. Я взглянул на камень. Мне хотелось отделаться от него. Флинн был еще тут. Я ощущал, как камень притягивает кинозвезду. Солнце еще не взошло. Я мог бы погрузить камень в грудь Флинна и спрятать его для следующего поколения. Ценой человеческой жизни.
Кто может утверждать, что Эррол Флинн не погубит себя и без сверхъестественного вмешательства? Многие так и делают.
Маунтмейн вопил от ненависти и отчаяния. Он истекал кровью.
Рука Уинтропа продолжала тянуться ко мне. Решение было за мной.
Павильон начал заполняться людьми. Коллеги Уинтропа, копы, охранники студии, сотрудники "Уорнерз", люди в военной форме, люди в фашистской форме. Я видел Питера Лорре и других знаменитостей. Все были в этом кино.
— Ловите, — сказал я, бросая драгоценный камень, словно свадебный букет.
Маунтмейн вскочил, протягивая раздробленную ладонь. Судья Персивант навалился на него и опрокинул на пол.
Уинтроп поймал камень, будто игрок в крикет.
— Owzat,[68]— произнес он.
Женевьева вздохнула сквозь боль. Наверно, она остановила кровотечение.
Кто-то громко спросил с венгерским акцентом, что делает мертвое тело Джона Бэрримора на его съемочной площадке. Лорре прошелестел что-то успокаивающе-сентиментальное, и двое рабочих сцены убрали опустевший сосуд с площадки. Флинн, теперь просто пьяный, с радостным идиотизмом продолжал доставать режиссера. От всей этой истории просто отмахнулись. Голливудские шуточки. Они здесь происходят постоянно.
Оставались Уинтроп, Женевьева и камень.
И я.
— Мы должны быть благоразумными, Эдвин, — сказала Женевьева.
Англичанин кивнул:
— На нас громадная ответственность. Клянусь, мы не злоупотребим ею.
— Может оказаться, что у нас не будет возможности решать. Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? Будто он живой?
— Да, Жени.
Маунтмейн был мертв, Персивант сломал ему хребет. Она аукнулась ему, вся эта черная магия. Как и говорила Женевьева.
Уинтроп выглядел серьезным и потрясающе спокойным. Он не смог до конца оттереть с лица кошачью кровь. Он исполнил свой долг, но теперь задает себе вопросы.
Терпеть этого не могу. Я знал, что буду заниматься тем же.
Рядом с Уинтропом стоял военный, держа свинцовый ящик.
— Сэр, — напомнил он.
Уинтроп бросил Камень Семи Звезд в ящик, и военный заколебался, не сводя глаз с красного сияния, прежде чем захлопнуть крышку. Он промаршировал прочь, остальные вояки затрусили следом, увлекая с собою Персиванта и прочих.
Уинтроп помог Женевьеве перелечь на носилки. Она угасала, обнаженные руки стали морщинистыми, как у мумии, землистые щеки ввалились.
— Что это было? — спросил меня кто-то. — Красный камень в коробке?
Я повернулся к звезде из "Касабланки", мужчине заметно ниже и старше меня.
— Это, — сказал я, — то, из чего сделаны сны.
Мэнли Уэйда Веллман
Не буди лиха…
Плейбой с Манхэттена Джон Танстоун — такой невероятно огромный, что ему приходится шить одежду на заказ. У него нервные руки, глаза с поволокой, сломанный нос и слегка тронутые сединой темные волосы и усы.
Серьезный исследователь в области оккультизма и бесстрашный боец с крепкими кулаками, готовый лицом к лицу встретить врага, он вооружен скрытыми чарами и серебряным клинком-тростью, чтобы беспощадно истреблять всякую нечисть и в шикарных ночных клубах Нью-Йорка, и в сонных захолустных городишках.
Джон Танстоун появился на свет в 1943 году, когда ушедшего в отставку редактора журнала "Weird Tales" Фарнсворта Райта сменила Дороти Макилрейт. Тогда она и ее помощник Ламонт Бучанан пригласили к себе Мэнли Уэйда Веллмана (1903–1986), чтобы вместе создать образ нового героя.
И вот в ноябре 1943 года в "Weird Tales" была опубликована история "Третий плач Легбы" (The Third Cry of Legba). За восемь лет в популярном журнале вышло один за — другим еще четырнадцать рассказов. Завершал проект рассказ "Последняя могила Лилл Уоррен" (The Last Grave of Lill Warren), опубликованный в майском номере за 1951 год.
В ряде рассказов о Танстоуне отважный исследователь противостоит колдуну по имени Роули Торн, образ которого, по признанию самого автора, был списан с реального человека — оккультиста Алистера Кроули. А еще неукротимый Танстоун сражается со злобными существами — шонокинами.
Все эти рассказы вошли в сборник "Одинокие бдения" (Lonely Vigils, 1981). Затем Веллман сделал Танстоуна главным действующим лицом двух романов. В одном — "Куда приводят мечты" (What Dreams May Come, 1983) — он перенес героя в свою любимую Англию, а в другом — "Школа тьмы" (The School of Darkness, 1985) — снова заставил его сразиться со смертельным врагом Роули Торном.
Предлагаемый читателям рассказ был впервые опубликован в специальном выпуске "Оккультный детектив" (Occult Detectives) журнала "Kadath" (июль 1982), а затем в 1988 году был адаптирован Майклом Перри для эпизода телевизионного сериала "Монстры" (Monsters) с Алексом Кордом в роли Джона Танстоуна.
