Сергей Лексутов - Игра в голос по-курайски
Он умел сидеть в засаде. Биологу-исследователю с его стажем это было нетрудно; сидеть часами, не шелохнувшись, и будто бы не дыша, ловить каждый шорох. Обострившийся слух вылавливал самые неожиданные звуки, отсеяв монотонное гудение насоса в машинном отделении. Где-то бесплотно пропикали сигналы точного времени — одиннадцать часов. "Где ж это радио может работать?" — мимоходом подумал Павел. Вроде бы и музыка время от времени доносится, на самом пределе слышимости, нечто невнятное и невесомое.
И вдруг, будто сквозняк пронесся. Внизу, у входа в машинное отделение, возникла бесплотная серая тень, к ней тут же присоединились еще две. Но Павел уже стоял на втором пролете лестницы и, низко склонившись, наблюдал между ступенек. Хорошо, что лестницы тут были не обычные, монолитные, а составленные из плит, между которыми отлично было все видно, но самого его вряд ли разглядишь. Тени постояли вместе лишь секунду, две из них кинулись по сторонам, к лестницам, одна скользнула к столу вахтера.
Павел молниеносно, но очень плавно, даже одежда не прошелестела, взлетел на третью площадку. Так умеют только таежные охотники, да биологи, проведшие не один сезон в наблюдениях за чуткой лесной живностью. Если неведомый посетитель начнет с третьего этажа, у Павла не останется другого выхода, как только глушить его на полном серьезе, а там — как повезет. Он нервно ощупал трофейный баллончик в кармане. Нет, не стоит, лучше оставить на крайний случай… Павел чуть не хохотнул нервно, как его определишь, крайний случай, или еще нет? Может, как раз он и пришел, уж очень хватко и быстро действуют нынешние посетители. Но нет, посетитель не полез на третий этаж, чуть слышно скрипнула пружина двери раздевалки. Павел проскользнул на галерею, затаился за ограждением. Он знал, что снизу его нипочем не разглядишь, а он неплохо разглядел две фигуры на фоне белого кафеля: в чем-то сером, а может и зеленом, похожем на армейский камуфляж, на головах черные маски-шапочки с прорезями для глаз. Фигуры в темпе пролетели по краям бассейна, внизу скрипнула дверь душевой. Павел еще секунды две помедлил, и быстро соскользнул с галереи к ванне бассейна. Прислушался, и скользнул в темноту мужской душевой, затаился в одной из душевых ячеек. Вскоре из раздевалки донеслось чуть слышное клацанье замка. Видимо ночной гость уже сбегал на галерею, спустился с нее в спортзал, осмотрел его, и вышел через дверь. Все это он проделал совершенно бесшумно и молниеносно, не то что прошлые посетители. Замок за собой он аккуратно защелкнул. Скрипнула пружина двери. Павел прислушался, не столько к звукам, сколько к своим ощущениям. Однако ничьего присутствия в раздевалке не ощущалось, и он выскользнул на лестницу, медленно-медленно, чтобы не скрипнула пружина, отпустил за собой дверь.
Троица совещалась стоя посреди вестибюля, ясно видимая в свете уличных фонарей. Шустрые ребята! Быстрые и хваткие, как волки на охоте. Ага! А на поясах- то у них кобуры висят, и ножны, с чем-то очень-очень острым… Вот они снова бросились в разные стороны. Павел невесомо взлетел на третий этаж. Ночной гость пробежал по душевой, вот он уже в ванном зале, сунулся под тренерскую трибуну, присел на корточки, что-то сделал со своей головой. Ага, маску снял… Но тут же натянул снова, но Павел уловил чуть слышный резиновый скрип, а на фоне белой кафельной стены разглядел какую-то блямбу под подбородком гостя.
— Мать твою-ю… — тихо прошептал Павел. — Он же противогаз надел…
Чуть слышно стукнула крышка люка, послышалось тугое, злобное шипение. Павел успел сделать только три или четыре глубоких вздоха, как явственно ощутил, что начало резать глаза, а в нос будто горячим паром шибануло. Он перекрыл дыхание и бросился вниз. Когда слетал по лестнице, из глаз уже вовсю текли слезы. До тренерской нужно было проскочить лишь метра два-три на фоне темной стены. Однако если гость торчит в вестибюле, запросто может его заметить. Хотя, вряд ли, если он в противогазе. Вот и тренерская. На весь бросок у Павла ушло секунд семь-восемь. Форточка. Простенький шпингалет. Павел головой вперед прыгнул в прохладу и свежесть осенней ночи, извернулся, ловко приземлился на четвереньки, резким выдохом выгнал из легких отраву, которую успел хватануть. Снова задержал дыхание, подтянулся, прикрыл форточку и бесшумно скользнул в кусты сирени. Прислушался. Похоже, что визитеров было всего трое, снаружи они никого не оставили.
Павел бесшумно, прячась за кустами, в тени еще не облетевших деревьев, начал обходить темное, мрачное здание бассейна, превратившееся в душегубку. И почти сразу разглядел в темной аллее машину. Подкравшись ближе, распознал армейский УАЗ. Подумал, что не худо бы разглядеть номера, но ближе подходить поостерегся, а сзади зайти было трудновато, слишком далеко пришлось бы обходить открытое место.
Однако ему пришлось прождать не менее часа, прежде чем с другой стороны здания, со стороны хоздвора, появились три тени. Они как призраки пронеслись к машине, вскочили в нее, заработал мотор, и УАЗ неторопливо покатил по аллее: ни дать, ни взять — милицейский патруль.
Павел еще долго стоял, прислонившись к толстому тополю, руки и ноги противно дрожали: — "Бог ты мой, во что же я влип?…" — зудела в голове паническая мысль.
Уж это явно были не базарные бандиты. Любой другой на месте Павла ни за что бы от них не ускользнул. Да и он-то увернулся чисто случайно, исключительно благодаря тому, что предыдущие посетители заставили его насторожиться. Он еще час потратил на то, чтобы крадучись, нигде не выходя из теней, обследовать сквер, но во всей округе не заметил ни единой живой души. Долго стоял у двери служебного хода, прижавшись спиной к простенку, наконец, решился, легонько потянул ее на себя, стараясь держаться в стороне от двери. Если за ней кто-то притаился, он непременно должен бомбой выскочить наружу. Нет, никто не выскочил. Идти внутрь, было глупо, газ наверняка еще держится. Но не торчать же всю ночь на улице! Он провентилировал легкие, с помощью гипервентиляции на девять вдохов, классического приема ныряльщиков, — вот когда пригодилось увлечение подводным плаваньем! — распахнул дверь пошире, подсунул под нее кирпич, чтоб не захлопнулась под действием пружины, и по-индейски, низко согнувшись, бросился в темноту, прикрыв одной рукой голову. Но за дверью никто его не подстерегал. Пробежав привычным путем в полном мраке вдоль стены, взбежал по невысокой лесенке, выскочил в вестибюль, распахнул дверь и вылетел наружу. Хоть он старательно прищуривал глаза, их немилосердно жгло. Идя по улице к служебному входу, проворчал:
— Чем же они меня угостить пытались, гады?..
