Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Хорошая девочка, — вымолвил вроде бы пьяный совершенно трезвым, уверенным голосом. — Не надо. Рано ещё. А папе скажи, пусть сердце проверит. Нужно ему. Работа нервная.

Несколько шагов он сделал твёрдо, прошёл мимо — и опять зашатался, и закричал зычным пьяным голосом:

— Коля-а! Твою собачью богу душу мать…

Света, которая при приближении мужчины испуганно вжалась в Алишера, вцепившись в потрёпанную куртку, проводила странного незнакомца напряжённым взглядом. И выдохнула только тогда, когда он скрылся за деревьями вместе со своим криком.

— Что это было? — подняла она испуганный взгляд на парня. — Алик, я же не одна его видела, да? И он… знаешь, по-моему, он немного прозрачный был… Алик, а вдруг это мёртвый комендант⁈

— Какой комендант? — растерялся Хубиев.

— Местная легенда, говорят, с ним разговаривать нельзя, иначе на тот свет утащит! — Девушка побледнела и крепче ухватилась за парня. — И собака! Собака по стене ходит… Ну, студенты так говорят. Что там как будто видели огромную белую собаку. Надо было ему сказать, наверное?..

— Тьфу, бесовщина! — Алишер ругнулся и тряхнул головой. — Не надо ему ничего рассказывать. Алкоголем от него, конечно, не пахло, но это ещё не доказательство того, что он призрак. И вообще… Знаешь, переводись-ка ты отсюда подальше! — проворчал, вглядываясь в ночной сумрак, но странный тип пропал бесследно. — Не хочу, чтобы вокруг моей невесты такое вот крутилось. Чёртов Котёл…

— Да ладно, ничего же не случилось… — возразила она очень неуверенно, всерьёз обдумывая слова парня и понимая, что не так уж против. И добавила себе под нос: — Но папе я скажу, пусть правда сходит к врачу.

— Идём, провожу тебя. А то поздно уже. И не ходи одна по темноте! — Совсем посерьёзнел Алишер и потянул девушку к выходу из парка, в сторону общежитий. — Или хоть мне проси перевода в Орлицын, в самом деле…

Еве ничего не требовалось в городе, но в последнее время настроение было настолько мутным и неприятным, что это начало вызывать вопросы и беспокойство, тем более объективно всё шло неплохо. Серафим стремительно поправлялся, что она знала от целителей, с парой из которых успела сблизиться за первые дни после ритуала. Преподаватели, несмотря на общую нервозность, повисшую над ГГОУ мрачную неопределённую тень и слухи один другого страшнее, продолжали вести пары, а студенты — их посещать. Медведкова увезли вместе с основными материалами дела, и хотя оперативники ещё работали в крепости, но уже подбивали детали.

Давило на неё то, что отчаянно хотелось поговорить с Серафимом, но на это не осталось решимости. А вдруг он откажется? Вдруг выгонит её? И Ева старательно оттягивала момент объяснения, отложив его на потом, когда мужчина окончательно поправится.

Понимая, что повышенная нервозность беспричинна, Калинина в ближайший выходной решила развеяться и прогуляться. Купить пару блузок, выпить вкусного чая, съесть любимое лимонное пирожное — простые маленькие радости.

Выбралась уже во второй половине дня: не могла себя заставить по такой погоде. Ева не любила зонты и надеялась, что дождь перестанет. Но он не утихал, пришлось смириться и идти так.

Не спеша, нога за ногу, женщина перешла через мост, немного постояла на нём, глядя в тёмно-серую воду и на светло-серые от дождя каменные стены крепости, выступающей из-за рыжеющего парка, возвышающейся над всё ещё зелёной травой. Даже в такое время и в таком цвете вид был красивым, и если не бодрил, то как минимум настраивал на лирический лад.

Видимо, не одну её, потому что у начала моста, немного в стороне, под большим тёмным зонтом увлечённо целовалась парочка. Ева бы и не заметила её, окажись вокруг больше интересных предметов для изучения, а так — романтическая сцена привлекла внимание.

Особенно тогда, когда Калинина опознала женщину: это была Томилина Ольга. До парочки оставалось метров пятьдесят, когда поцелуй прервался, и коллега отстранилась, завозилась с собственным зонтом, чтобы открыть его. А мужчину Ева совершенно определённо не встречала раньше и искренне удивилась, разглядев. Он был… обычным. Среднего роста, с аккуратно подстриженными русыми волосами и непримечательным лицом, на какое ни за что не обратишь внимания в толпе, потому что таких там будет большинство.

Ева остановилась, не желая смущать Томилину и не зная, что предпринять. Прятаться глупо, да и негде особо, окликать — тоже. В конце концов она просто отвернулась к крепости, чтобы не глазеть.

Ольга заметила её сама, но тоже не стала прятаться, подошла.

— Привет. Странная погода для прогулок, — сказала она.

— Тебя это тоже не остановило, — не удержалась от лёгкой ответной шпильки Ева и мельком заметила, что незнакомец уже скрылся из виду за изгибом дороги.

— У Лёши вечером поезд, командировка, — грустно поделилась Томилина. — На две недели.

— У Лёши? — всё же уточнила Ева, раз Ольга не стала замалчивать тему.

Та в ответ вздохнула, помолчала.

— А куда ты собиралась?

— Не знаю, в город. Развеяться хочется, настроение… Никакое.

Коллега смерила её задумчивым взглядом и предложила:

— Не против моей компании? Никакого желания сейчас идти в университет, и тем более — настроения на работу. Зато давно хочется выпить стаканчик-другой в хорошей компании.

— Я не против, — согласилась Ева. Это было гораздо лучше, чем таскаться по городу одной, какие бы мотивы ни двигали Ольгой, и девушки зашагали в сторону Орлицына вместе. — Неужели давно не подворачивалась подходящая компания? А как же Лёша?

— Я с ним сразу забываю, на что хотела пожаловаться, — улыбнулась коллега.

— И давно вы вместе?

— Три года.

— Серьёзно? — изумилась Ева.

— Всё сложно, — вздохнула Томилина. — Он не чародей, химик-технолог с «Радуги».

— Хм. А не ты ли пару недель назад…

— Не начинай! — одёрнула она. — Да, говорила. И думала так. Почти. Мы же сначала подружились, и только потом… Меня с ним даже без ритуала почти не беспокоит Та Сторона. Слышала теорию, что с лишёнными чародейского дара людьми гораздо реже происходят всякие случаи, связанные с потусторонним, чем с чародеями даже других специальностей? А лидируют в количестве случайных стычек оборотники. Я хотела проверить её на практике, а он подвернулся. Долго думала, что всё ещё проверяю теорию, а потом вдруг обнаружила, что уже давно и безнадёжно влюбилась. Это так странно…

— Влюбиться в приятного мужчину? — уточнила Ева с иронией.

— Ну да, конечно, — фыркнула Ольга.

Некоторое время они шли молча. Холодно не было, но промозглая сырость подгоняла поскорее добраться до тепла, а пара зонтов мешала нормально разговаривать на ходу, поэтому по общему согласию решили подождать более располагающей обстановки.

Небольшое кафе поблизости выбрала Томилина. Слишком дорогое для того, чтобы встретить здесь много студентов, а потому тихое, с уютными столиками, отгороженными друг от друга. Женщины устроились на диванчиках в одной из «норок», некоторое время обсуждали меню. Когда сделали заказ, первой о серьёзном заговорила Ольга.

— Ева, скажи, неужели это правда?

— Что именно? — всё же спросила та, хотя о предмете интереса догадывалась.

— То, что говорят. Что Сергей Никитич — убийца. Не могу поверить… — Из груди её вырвался тяжёлый вздох, а голос дрогнул.

— Я своими глазами видела, как он воткнул Серафиму иглу в сердце. И пятнадцать трупов в подвале.

— Уму непостижимо… — Томилина на мгновение уткнулась лицом в ладони, потом распрямилась. — Это какой-то страшный сон. Убивать детей, чтобы продлить себе жизнь. Медведков! Страшный сон…

— Сложно разглядеть чудовище в том, кому беспрекословно веришь.

— Ну тебе он сразу не понравился, я помню. Ты, наверное, прозорливее…

— Опытнее, — возразила Ева. — Мой муж был из той же породы. Его казнили.

— Муж? — ахнула Ольга. — Боже… Как ты это пережила⁈

— Пережила. Давай не будем об этом, не хочу вспоминать.