Нил Гейман - Сыновья Ананси
Остров принадлежал испанцам, потом перешел к британцам, после них к голландцам, затем снова к британцам, а затем – на короткий период после обретения независимости в 1962 году – майору Ф. Э. Гаррету, который сместил правительство, разорвал дипломатические отношения со всеми, кроме Конго и Албании, и правил жезлом железным, пока несколько лет спустя не умер, упав с кровати. Он упал так неудачно, что сломал множество костей, хотя в спальне присутствовал целый отряд солдат, каждый из которых позднее заявил, что пытался, пусть и неудачно, предотвратить падение. Несмотря на все усилия солдат, к тому времени, когда его привезли в единственную на острове больницу, майор был мертв. С той поры остров Сент-Эндрюс управляется благодетельным выборным правительством и дружествен всем и каждому.
Крохотный участок влажных джунглей в центре острова окружают мили песчаных пляжей; здесь растут бананы и сахарный тростник, местная банковская система поощряет иностранные инвестиции и открытие офшорных счетов плюс ни с одной из стран – за исключением, возможно, Конго и Албании – нет договоренностей об экстрадиции.
Если Сент-Эндрюс чем-то известен, так это своей кухней: местные утверждают, что мариновали курицу задолго до ямайцев, готовили козленка под соусом карри задолго до тринидадцев и жарили летучих рыб задолго до барбадосцев.
На Сент-Эндрюсе два города: на восточной стороне – Вильямстаун, а на севере – Ньюкастл. На уличных рынках можно купить все, что здесь произрастает. Также на острове имеются несколько супермаркетов, где можно купить то же самое вдвое дороже. А когда-нибудь на Сент-Эндрюсе появится настоящий международный аэропорт.
Согласия по вопросу, чего от глубокой гавани Вильямстауна больше – вреда или пользы, – нет. Бесспорным является тот факт, что в гавань заходит множество круизных судов, и эти плавучие острова заполнены людьми, изменяющими экономику и природу Сент-Эндрюса так же, как они изменили экономику многих карибских островов. В разгар сезона в вильямстаунской бухте стоят до шести круизных лайнеров, и тысячи людей ждут, когда смогут сойти на берег, размять ноги, заняться покупками. И народ Сен-Эндрюса, ворча, приветствует гостей на берегу, продает им всякое, кормит до отвала, а потом отправляет обратно на корабли…
При посадке самолет «Карибских авиалиний» так тряхнуло, что Толстяк Чарли уронил журнал. Он поднял его и засунул обратно, в карман стоящего впереди кресла, спустился по трапу и поплелся по бетонной полосе.
День клонился к вечеру.
Из аэропорта Толстяк Чарли ехал в отель на такси, и за время поездки узнал кое-что, о чем в журнале «Карибских авиалиний» не пишут.
К примеру, он узнал, что музыка, настоящая музыка, правильная музыка – это кантри и ковбойские песни. На Сент-Эндрюсе это знают даже растаманы[78]. Джонни Кэш? Бог. Вилли Нельсон? Полубог.
Он узнал, что никаких причин уезжать с Сент-Эндрюса нет и не было. Таксист причин для отъезда не видел, а думал он об этом порядком. На острове есть и пещера, и гора, и джунгли. Отели? Двадцать штук. Рестораны? Десятки. Большой город, три городка поменьше, несколько деревень. Еда? Здесь растет все. Апельсины. Бананы. Мускатный орех. И даже, сказал таксист, лайм.
– Не может быть, – сказал на это Толстяк Чарли, больше для того, чтобы поучаствовать в беседе.
Таксист же воспринял эту реплику как сомнение в собственной честности. Он вдарил по тормозам, развернулся, съехав в кювет, выскочил из автомобиля, перегнулся через изгородь и сорвал что-то с дерева.
– Смотрите! – сказал он. – Никто никогда не назовет меня лжецом! Что это?
– Лайм? – спросил Толстяк Чарли.
– Именно.
Таксист с креном пополам выехал обратно на дорогу. Он сообщил Толстяку Чарли, что «Дельфин» – отличный отель. У Толстяка Чарли на острове семья? Он здесь кого-нибудь знает?
– Вообще-то, – сказал Толстяк Чарли, – я тут кое-кого ищу. Женщину.
Таксист решил, что это прекрасная идея, ведь если ты ищешь женщину, Сент-Эндрюс – самое подходящее место. И все потому, развил он тему, что женщины на Сент-Эндрюсе пофигуристей женщин с Ямайки, и не так часто разбивают сердца и надежды, как тринидадки. Кроме того, они красивее доминиканок, да еще и готовят так, что лучше поварих на свете не найдешь. И если Толстяк Чарли ищет женщину, он попал в правильное место.
– Я ищу не просто женщину, а конкретную женщину, – сказал Толстяк Чарли.
Таксист сказал Толстяку Чарли, что тому сегодня здорово повезло, потому что он, таксист, знает на острове буквально всех и очень этим гордится. Для того чтобы знать всех, сказал он, нужно прожить здесь всю жизнь. И он готов поспорить, что Толстяк Чарли не знает в лицо всех англичан, и Толстяк Чарли признал, что это так.
– Она друг семьи, – сказал Толстяк Чарли. – Ее зовут миссис Хигглер. Келлиэнн Хигглер. Слышали о такой?
Какое-то время таксист молчал. Казалось, он думает. Потом он сказал, что нет, никогда о такой не слышал. Такси остановилось у отеля «Дельфин», Толстяк Чарли расплатился и вошел.
У стойки администратора стояла девушка. Он, положив на стойку лайм, предъявил ей паспорт и номер брони.
– У вас есть какой-нибудь багаж?
– Нет, – извиняющимся тоном сказал Толстяк Чарли.
– Совсем?
– Совсем. Только лайм.
Он заполнил несколько форм, а она дала ему ключ и объяснила, куда идти.
Когда в дверь постучали, Толстяк Чарли принимал ванну. Он обернулся полотенцем. За дверью стоял коридорный.
– Вы лайм на стойке забыли, – сказал он, передавая лайм Толстяку Чарли.
– Спасибо, – сказал Толстяк Чарли и вернулся в ванну. А потом улегся спать, и ему снились беспокойные сны.
* * *Грэму Коутсу в его доме на горе тоже снились очень странные сны: темные и непрошенные, не сказать неприятные. Он не мог толком вспомнить, что ему снилось, но, открыв по утрам глаза, смутно подозревал, что всю ночь гонялся за маленькими тварями в высокой траве, обездвиживая их ударом лапы и раздирая тельца зубами.
Ему снилось, что его зубы – оружие уничтожения.
Он просыпался в легком беспокойстве, которое днем лишь усиливалось.
Каждое утро начинался новый день, а Грэм Коутс уже тосковал в изгнании, хотя прошла всего неделя новой жизни. У него бассейн, да, и деревья какао, и грейпфруты, и мускатный орех, и полный винный погреб, и пустая мясная холодильня, и медиа-центр. У него есть спутниковое телевидение, большая коллекция DVD – не говоря уже о развешенных по всем стенам произведениях искусства на тысячи долларов. Каждый день приходит повар, который готовит пищу; в доме есть экономка и садовник (семейная пара, приходят ежедневно на несколько часов). Пища отличная, климат – если вам нравятся теплые солнечные деньки – идеальный, но все это не приносило Грэму Коутсу той радости, которую, по его мнению, должно было приносить.
