Павел Амнуэль - Удар гильотины
– Да вы слушайте! Это было раньше. Точно. Я вспомнила. Часов в одиннадцать, может, чуть раньше. Я шила, горело бра за моей спиной, подняла глаза, смотрю, в окне напротив человек прижался лбом к стеклу и смотрит на меня в упор.
– Человек? Мужчина?
– Конечно, мужчина, я же говорю – человек.
– Можете описать мужчину?
– Описать? Может, проще, если я назову имя?
– Вы знаете…
– Конечно. Писатель это был, вот кто. Тот, который… Я на него смотрела, а он на меня, минуту мы так переглядывались, а потом он махнул рукой – вот так, слева направо и справа налево, будто говорил: «Не надо на меня обращать внимание», и отошел в глубину комнаты.
– Почему вы сказали об этом только сейчас? – спросил Манн с мрачным ощущением того, что попал в лабиринт, из которого в принципе нет выхода, блуждать можно бесконечно, и за каждым поворотом будут ему попадаться новые свидетельства, противоречащие предыдущим.
– Потому что только сейчас вспомнила, – пожала плечами госпожа Верден.
Манн с сомнением покачал головой.
– С вами так никогда не бывало? – враждебным голосом спросила хозяйка. – Вдруг вспоминается.
– Бывало, – кивнул Манн. – Вдруг вспоминается, как я в детстве зашвырнул игрушку на шкаф, а потом сказал матери, что у меня ее украли в детском саду. Это естественно, но вы говорите о событиях, случившихся позапрошлой ночью. Забыли напрочь, а сейчас вдруг вспомнили?
– Странно, правда? – засмущалась господа Верден, ей и самой показалось странным неожиданно возникшее воспоминание. – Но я действительно вспомнила. Очень ясно, так и было.
– И вы подпишете? – Манн достал из кармана записную книжку, поискал чистую страницу и быстро, четким почерком, чтобы госпожа Верден смогла без затруднений прочитать, написал несколько предложений.
– Это – подпишу, – заявила госпожа Верден и сама потянула книжку из рук Манна. – Дайте-ка, я посмотрю, что вы там… Между двадцатью двумя и двадцатью тремя часами… В закрытом окне третьего этажа… Хозяин квартиры Веерке… Точно. Дайте вашу ручку.
Госпожа Верден поставила подпись, едва уместившуюся на оставшемся в углу страницы пустом пространстве.
– Кристину вы, значит, не видели? – спросил Манн, пряча записную книжку в карман.
– Может, видела, может, нет. Может, мне приснилось. Все так…
– А писателя, значит, видели точно?
– Мне еще раз подписаться? – раздраженно спросила госпожа Верден.
– Достаточно, – Манн поднялся. – Спасибо, чай у вас замечательный.
Он пошел к двери, ощущая давящую тяжесть в затылке, в мозгу будто переворачивался какой-то камень, укладывался на положенное ему место, а когда улегся – Манн как раз подошел к двери и взялся за ручку, – то стало легко, будто умылся после здорового сна.
– Вас проводить? – предложила госпожа Верден, не делая даже попытки встать.
– Нет, спасибо, – отказался Манн. – Вы дали очень ценное показание. Если вспомните что-нибудь еще, звоните в любое время, хорошо?
– С удовольствием, – кивнула госпожа Верден. – Если вы мне еще и номер телефона оставите…
Чертыхнувшись про себя, Манн вернулся и протянул хозяйке визитку, которую госпожа Верден немедленно принялась изучать, будто впервые увидела фамилию детектива, а номера его телефонов намерена была запомнить наизусть. На Манна она не обращала никакого внимания, и он ушел, тихо закрыв за собой дверь. В коридоре Манн постоял, прислушиваясь, но в квартире было тихо, никакого движения. В голове Манна тоже была абсолютная тишина, никакого движения мысли.
* * *– Дорогой Манн, – проговорил Мейден, выслушав по телефону краткий рассказ детектива о посещении свидетельницы, – вы считаете, что это полностью снимает подозрения с вашей клиентки?
– Вы считаете иначе? – удивился Манн.
– Она, вы говорите, расписалась в вашем блокноте? – не отвечая на вопрос, спросил старший инспектор. – Если вы в офисе, я пришлю сержанта, он этот листок заберет – сделайте с него копию, конечно.
– Я не в офисе, – сказал Манн. – Я только что вышел от госпожи Верден, и, честно говоря, после этого разговора у меня разгорелся зверский аппетит. Если ваш сержант через четверть часа приедет в «Луковицу», то застанет меня там, я обычно занимаю второй столик от двери…
– Приятного аппетита, – вежливо произнес Мейден.
– Но вы не ответили на мой вопрос, старший инспектор…
– Разве вы что-то спрашивали, дорогой Манн? – искренне удивился Мейден и отключил связь.
«Чтоб тебе», – подумал Манн. К «Луковице» он поехал через набережные Сингеля, чтобы по дороге заскочить в офис, вырвать из блокнота листок с показаниями госпожи Верден, сделать копию и спрятать ее в сейф.
– Никто вам не звонил, – сообщила Эльза, не дождавшись ни обычного рассказа о проведенном расследовании, на даже упоминания о том, куда шеф ездил и куда намерен отправиться сейчас. – Я сказала, шеф, что никто вам не звонил за время вашего отсутствия.
– Да, Эльза, спасибо, я слышал. Извини, что ничего не рассказываю, надо ехать, отчитаюсь, когда вернусь. Надеюсь, скоро.
– Я вовсе не…
Манн запер сейф, подошел к Эльзе, наклонился и крепко поцеловал ее в губы. От неожиданности (а может, подсознательно она всегда этого ожидала?) Эльза запрокинула голову, и поцелуй застыл в пространстве, как странная картина, кадр, вырезанный из реальности, ситуация совсем из другой истории.
Кто первым заставил время двинуться – причем назад, а не вперед, потому что Манн обнаружил вдруг, что стоит у сейфа, в руках у него ключ, которым он только что запер дверцу, а Эльза смотрит вопросительно, ожидающе, будто ничего еще не было, а что быть должно, того уже не случится?
– Извини, – сказал Манн смущенно, опустив ключ в карман и повернувшись к Эльзе спиной.
Эльза не пошевелилась, затылком Манн чувствовал ее взгляд и затылком же ответил, что ничего не произошло и ничего такого он больше себе не позволит, просто день так сложился, извини…
Ехать не хотелось, на машине он доехал бы минуты за две, однако Манну нужно было подумать, и он пошел пешком через мост Хьюстраат, а потом вдоль Сигеля, по каналу один за другим шли прогулочные катера, люди внимательно слушали гнусавый голос, рассказывавший на четырех языках о том, как в пятнадцатом веке королевство Нидерланды…
Сержант Дюар ждал Манна у входа в «Луковицу», всем видом показывая, что времени у него в обрез, это частные детективы могут позволить себе пешие прогулки в рабочее время, а полиция делает все быстро и, главное, правильно.
Манн передал полицейскому листок в пластиковом пакете, молча пожал протянутую руку и вошел в ресторан, где было сейчас тихо, сумрачно и пахло пряным, чего Манн обычно терпеть не мог, но сейчас вдохнул запах то ли корицы, то ли мяты и нашел его аппетитным.
