Джон Мини - Песнь праха
Вскоре посреди густой ночной темноты, в которой острое зрение Лоры могло различить только нити кабелей и переходы, связывавшие небоскребы, стала видна пара ярко-алых глаз. Крошечные алые маячки двигались сквозь тьму, приближаясь к ней.
Собирались её кошки.
14
Одно за другим маленькие создания скользили по узким каменным переходам, висячим кабелям и прозрачным проводам, по которым обычно передвигались лишь духовные сущности, порожденные отделением незначительных фрагментов от крупных духовных форм.
Кошки уверенно передвигались по узким проходам. Волнистые очертания тел помогали им противостоять хаотическому неистовству ветра на этой высоте. Глаза кошек ярко светились, загораясь алым огнем, когда на них попадал далекий отраженный свет.
Когда над ними пронеслась крылатая мышь, две кошки присели на переходе, который в то мгновение пересекали, пытаясь воспользоваться возможностью схватить ещё одну жертву. Но мышь спокойно пролетела мимо, и мгновение спустя кошки продолжили свой путь по направлению к «Башне Темного Солнца».
Лоре необходимо было точно знать, жива ли ещё Сушана. Ей и прежде приходилось терять подчиненных, но не в этой команде, не при выполнении нынешнего задания. Самым основным в существовании Лоры, тем, что определяло его суть, всегда была её работа. И теперь, когда она позволила Доналу войти в её жизнь — точнее, «нежизнь», — работа стала значить для неё ещё больше.
Не служебные отношения, не деньги, а люди, реальные люди.
Первая из кошек лизнула Лоре ладонь, и уселась рядом, выжидающе глядя на неё.
И пока Лора размышляла над тем, куда ей лучше направить своих ночных подружек, какие здания исследовать, за какими людьми втайне понаблюдать из темноты, кошки собирались на крыше вокруг неё все расширяющимся кругом. А у неё за спиной в небо взмывала острая игла, завершавшая «Башню Темного Солнца» и оставлявшая свою тонкую отметину на черном небе.
Наконец все кошки собрались, и Лора заговорила.
* * *Пока Донал спал и его мучили странные сны, загадочные разорванные образы, которые могли быть кошмарами, а могли быть и особым более «щадящим» способом борьбы с темной реальностью; пока Лора излагала свои планы окружившим её кошкам, все остальные члены группы занимались своим делом.
Алекса зашла в бар для полицейских и, проглотив одну за другой три огненных текилы, вернулась к себе домой, а там предалась вдыханию сиреневого дымка, поднимавшегося от сломанных побегов, тлевших в медной чаше, и дававшего ясность рассудку. Теперь она пыталась отрезвиться и с помощью кашля вернуться к реальности.
Другие члены группы были более активны. Харальд, не смыкавший глаз уже три ночи подряд, выглядел удивительно свежим и, сидя на своем фантастическом мотоцикле, рассказывал новым коллегам — ребятам из разведки — все, что ему было известно о расположении зданий посольства и о водителе, который был их главной целью.
— Когда он отъедет, мы тут же за ним последуем, не слишком бросаясь в глаза, но и не слишком отставая, чтобы не потерять. — И с абсолютно спокойным выражением своих добрых глаз Харальд добавил: — Если он нас заметит, нам придется обезвредить его.
— Обезвредить? До какой степени?
— В опасности жизнь полицейского.
Разведчики переглянулись.
— Понятно, — произнес один из них.
— Что понятно?
— Почему наш босс решил услужить вашему боссу.
— И, — добавил другой, — почему официально считается, что мы в данный момент не на службе. От нас не требуется никаких отчетов о нашем нынешнем задании.
— То есть, все совершенно неофициально? — переспросил Харальд.
— Абсолютно. Если только кто-то или что-то нас не выдаст.
— Отлично, — отозвался Харальд. — Давайте всё будем делать тихо. Мне нравится, когда дела делаются без лишнего шума.
Все члены группы кивнули. У каждого была семья и своя жизнь, к которым они хотели бы вернуться после того, как все закончится.
* * *Тем временем друг Харальда Виктор находился в западной части города неподалеку от района доков на расстоянии всего нескольких миль от склада нерастаможенных товаров, откуда начинался след, по которому шел Харальд. Но цель у Виктора была совсем другая.
За цепным ограждением располагалось несколько акров земли, заваленных грудами ящиков и другой пустой тары, среди полудюжины хаотически расположенных офисных зданий и складов. Здесь можно было без труда спрятаться от мелькавших серебряных световых полос, излучаемых светящимся студнем. За каждым плывущим там наверху светящимся студнем тянулись ядовитые похожие на нити усики.
В офисе горело очень много окон. Мужчины в одних рубашках, но при галстуках занимались своим делом (большая часть которого была вполне законной, что Виктор прекрасно знал, так как находился рядом с офисом зарегистрированной торговой компании).
Вдруг вдоль цепного ограждения на фоне темного воздуха возникла странная рябь. Наверху появилась острая, как лезвие, проволока, которая начала медленно изгибаться и поворачиваться под воздействием духов. Их сделали тонкими, как нить, и протянули вдоль всей длины проволоки. Духи были обречены на вечный неизбывный стон в том пространстве, где их никогда не услышит ни один человек. Им была оставлена только одна надежда: захватить в свой плен какое-то живое существо и передать ему хоть часть своей муки.
У входа стояли и курили охранники, наблюдая за улицей и за неосвещенными зданиями вокруг; время от времени, чтобы набраться храбрости, они касались своего оружия. Тут Виктор заметил, что к ним подошел пожилой седоватый мужчина. Охранники бросили на землю сигареты и поспешно затоптали их.
От них требовалось предельное внимание.
Тем не менее, подумал Виктор, когда пожилой мужчина удалился по направлению к одному из зданий, опасность гораздо больше, чем все они предполагали. Отчасти потому, что бизнесом здесь владел Сэлли Клешня. Но если расчет основывался только на репутации Сэлли как бессердечного, готового на все убийцы с бандой из не менее жестоких психопатов за спиной, то подобный расчет был явно ошибочным.
Внешнее кольцо охраны показалось Виктору вполне надежным. Однако внутри периметра охрана была значительно слабее.
Размышляя над этим, он заметил, что седовласый человек вошел в здание, не произнеся никакого пароля и не подвергшись рутинной в подобных случаях проверке. Двери здания не были даже закрыты.
Из своего укрытия внутри темного входа в переулок Виктор улыбался холодной, хищнической улыбкой, жестокой и беспощадной, как те чудовищные преступления, перед совершением которых никогда не останавливался Сэлли.
