Джон Мини - Песнь праха
Однако в нынешнем запросе был ещё один необычный аспект — личность покойного.
Его звали Малфакс Кортиндо. До своей гибели от руки некоего лейтенанта Донала Риордана упомянутый Кортиндо был известен как лживый и коварный директор Энергетического управления. Его резиденция находилась в Центральном комплексе среди реакторов некропотока, стонавших от страданий.
Почему бы ему самому теперь не стать топливом для реакторов?
Два полицейских в форме вытянулись при виде Мины по стойке смирно, распрямив плечи и уставившись прямо перед собой. Мина ощутила аромат феромонов страха. Её обоняние воспринимало запах норадреналина как горько-сладкий с привкусом миндаля — синэстетическая иллюзия. Тем не менее она не улыбнулась. За многие годы Мина научилась не обращать внимания на то, что обычные люди думают о ней.
Она была криминалистом и Слушателем Праха, лучшей во всем её поколении. И сознания этого с неё было вполне достаточно.
— Мне нужно пройти внутрь, — сказала Мина.
— Конечно, госпожа.
За спиной у охранников большая круглая стальная дверь представлялась совершенно непроницаемой и, вероятно, таковой и была. Правда, до сих пор никому в голову не приходила безумная мысль испытать её на прочность. Бледные волны пробежали по высокой суховатой фигуре Мины. Незримые духи-хранители завершили осмотр и дали свое разрешение.
И в то же мгновение на двери пришла в движение сложная система семиугольных колесиков и шестеренок. Все они вращались в разных направлениях. А один вообще очертил немыслимую дугу, существовавшую вне законов нормальной геометрии. И вот сильный порыв ветра потянул вперед длинные прямые волосы Мины — это открылась металлическая дверь, втягивая воздух из окружающих коридоров во внутренние холодные помещения с низким давлением.
Мгновение Мина колебалась, размышляя, наверное, в тысячный раз над тем, как повезло ей в жизни, что она имеет возможность находиться здесь, в том месте, которое многие считают жутким. Мина родилась с призванием Слушателя Праха.
Она вошла внутрь, большая дверь закрылась за ней, и сильный порыв ветра толкнул её вперед. Мина проскользнула сквозь тонкий слой переливающегося холодного огня, который мог в одно мгновение стать испепеляюще горячим, и проследовала во внутренние помещения.
Два младших Слушателя Праха сидели на рабочих скамьях и заполняли карточки в металлических ящиках, которые находятся в склепах перед обязательным просмотром, предшествующим передаче в Архив. На обоих Слушателях Праха были лиловые одеяния с черными подтеками в тех местах, где какой-нибудь мертвец во время работы забрызгал их трупной жидкостью.
Самой важной здесь была работа с костями, а не с холодной мертвой плотью. Как бы то ни было, Слушатели Праха практически не подвержены обычным инфекциям и то, что они носили испачканные трупной жидкостью одеяния, тоже было здесь обычным делом.
— Как продвигается работа? — спросила Мина молодых людей.
— Ну, госпожа, — ответил ей один из них с чрезвычайно бледной физиономией и мертвым выражением на ней, — мы только заносим результаты вчерашней операции. Девятнадцать новых поступлений.
— Все просто великолепно! — воскликнул другой, и лягушачья улыбка исказила черты его тощей физиономии. — Удалось уловить резонирующий след у девушки, сожженной с помощью духов. Хотя там, конечно, уничтожат её прах, но нам, — и он бросил взгляд на своего товарища, — удалось вытащить из неё нужные впечатления.
— Как вы думаете, достаточно для точной идентификации? — спросила Мина, имея в виду идентификацию убийцы.
— Мы уже его идентифицировали, — ответил тот, что посерьезнее.
Тем не менее по интонации Мина поняла, что основную работу сделал его энергичный товарищ, а суровый работяга только помогал ему. Да, к этим ребятам нужно присмотреться внимательнее.
— Хорошо, — сказала Мина. — Мне нужно провести небольшую проверку. В вашей помощи я не нуждаюсь, — поспешно добавила она, заметив, что энергичный парень уже поднимается со своего места. — Я поброжу здесь одна.
Он сразу же улыбнулся ей понимающей улыбкой, и Мине нетрудно было догадаться, что она назвала его любимое занятие: прогуливаясь по проходам, лабораториям и депозитариям морга, позволять вибрациям, сохраненным в останках, проникать на периферию сознания. Таким способом можно тоньше ощутить здешнюю атмосферу, заранее отметить нечто необычное и тем самым лучше подготовиться к вскрытию.
— Вы Лексар, верно? — спросила Мина.
— Э-э… Да, госпожа.
— Отлично работаете. Продолжайте в том же духе. — Мина про себя рассмеялась собственной банальной фразе.
— Спасибо.
Когда Мина вошла во внутренний туннель, она вспомнила, что второго молодого человека зовут Бриксхани и что он бросил ей вслед хмурый и враждебный взгляд. Неужели полагал, что она не заметит?
Да спасет её Танатос от таких подчиненных… С другой стороны, крайне непредусмотрительно заводить себе врагов даже среди неопытной молодежи. Особенно в том случае, когда вы намерены нарушить те самые законы, охраны которых от вас ждут.
Мина вошла в металлическое пространство, называемое «Соты». В стальных семиугольных клетках находились мертвые тела в ожидании вскрытия. Клетки были запечатаны постоянным туманоподобным дрожанием воздуха — побочный эффект чар хранения, заполнявших клетку.
Чары хранения предотвращали распад особых информационных структур, заложенных в прахе, которые наиболее опытные из криминалистов — Слушателей Праха могли как реконструировать, так и деконструировать в ходе переживания последних мгновений жизни покойного.
Чаще всего расшифровка названных структур лишь подтверждала диагноз — по крайней мере в рамках обычных медицинских параметров. Слушателям Праха более, чем кому-то ещё, известно, какое большое место в медицинской практике занимает элементарная догадка.
Мина со своими коллегами, по определению, имела дело только с мертвыми пациентами.
Металлические полы были с небольшим уклоном и время от времени зигзагом проворачивали в сторону, таким образом уходя далеко вглубь подземной части «Сот». Спустившись на пять уровней, Мина оказалась в нужном ей отделении. Она немного замедлила шаг, сверяя номера на табличках с информацией о пациентах.
Теперь Мина находилась близ клеток наиболее длительного хранения. Тела пребывали здесь в течение многих лет и даже десятилетий — как правило, в ожидании завершения длительных юридических процедур. Здесь был один труп, известный под душевной кличкой «Толстяк Фредо», находившийся на хранении более ста двадцати лет, а тем временем несколько поколений адвокатов вели о нем спор со своими коллегами в далеком Зуринаме.
