Григорий Неделько - Три фальшивых цветка Нереальности
— Ёпт!
С двумя десятками неясных фигур в форме «СА». Леанта получила от них пачку денег, обернулась, указала на дом и что-то сказала.
Стойте, дайте-ка я сам догадаюсь.
— Децербер там.
Я опустил шторку и отполз от окна. Слез с кровати, подошёл к двери, закрыл её. Описывать всё это легко, а вот передвигаться по комнате и чувствовать, как каждый новый шаг отзывается в голове пушечным выстрелом, — не очень. Но я, слава Павлу, не из нытиков.
Так, веселью пришёл конец.
Я постоянно порчу другим жизнь — наверное, это у меня в крови. Никакого злого умысла здесь нет — я просто, от всей души, без какой-либо задней мысли порчу им жизнь. По неосторожности или в порыве радости. К этому я привык. А вот к тому, что испортить жизнь могут и мне, ещё нет.
Снотворное в вине — старый, избитый приём, но в моём случае он сработал. Как такое может быть? Я терялся в догадках.
Но что поделаешь, будем относиться к этому философски.
— А, пофиг. Лучше подумаю, как отсюда выбраться.
Тем более что времени у меня не так много.
Ночная тишина проникла и под землю. Она сделала мир прозрачным, а каждый звук — громким и чётким. И вдруг в этом безмолвии раздались шаги. Десятки, а может, и сотни конечностей топали по деревянному полу.
Часики тикают… надо действовать!
Дом Леанты больше похож на военную базу. Тут полно тайных ходов, но, к счастью, я все их знаю. Из спальни есть два выхода: за комодом и в стене, напротив окна. Последний ведёт в узкий коридорчик, ответвление от главного коридора. А по нему сейчас идут «сашники». Если я появлюсь в паре метров от них, они обязательно меня заметят. Значит, лезем в другой ход.
Всё это пронеслось в моих головах за секунду.
Я отодвинул в сторону синий комод. Узковато для такого плечистого парня, как я, надо бы как-нибудь сжаться. Я подумал, что если просто втисну себя внутрь, то застряну, как маленький несмышлёный медвежонок. Но счастье с несчастьем ходят об руку — или как там говорится?
«Сашники» дёрнули дверь и, к своему удивлению, выяснили, что она заперта.
— Децербер, ты зря сопротивляешься! Открой по-хорошему, и тогда…
Что? Меня поджарят не на медленном, а на быстром огне? Нет уж, спасибо.
Я достал из кармана баллончик со сжимающим газом. Вельзевул не потребовал назад всё, что мне выдали перед операцией «Похищение цветка», а я забыл обо всех этих устройствах и прибамбасах. Из них у меня осталась только сжимучка, но она-то и была мне нужна.
Плечи ссохлись, как только на них попала светящиеся в темноте бледно-голубые капли. Я стал у же раза в два. Но я торопился и брызнул совсем немного. Эффект пройдёт секунд через десять-двадцать. Я забрался в вентиляцию.
«Интересно, сколько Леанта за меня получила. 30 душ? Больше?»
«Сашники» принялись выламывать дверь. Удар. Удар… Дверь надсадно скрипит. Бам-бам-бам. Оглушительный треск! И голос какого-то юнца-вояки:
— Он сбежал через тайный ход!
Ты прав, мальчуган.
Я вылез в соседней комнате, подбежал к вентиляционной решётке. Хорошо, что я захватил из дома инструменты. С помощью автоматической отвёртки я открыл решётку, снял её и прыснул на себя сжимучкой. Раздавшиеся было плечи опять сжались.
— Он пролез в комнату в другом крыле, — донеслись до меня слова Леа. — Попасть в неё можно или через этот лаз, или через проход на кухне. Но тогда нужно спуститься на первый этаж и…
— Вы сюда! А вы со мной, вниз! — прозвучал чей-то рёв. Надо полагать, командира, отдававшего приказы.
Я подтянулся, залез в прямоугольное отверстие и погрузился в ещё более плотную темноту. Я полз вперёд, не разгоняясь, но и не сбавляя темпа. Если я буду двигаться слишком быстро, система защиты вентиляции примет меня за вора и сотрёт в порошок своими в-порошок-стирателями. А если ползти не спеша, можно сойти за крысу — большую такую, двух метров ростом.
БА-БАХ!
Судя по звуку, дверь разлетелась в щепки. Я представил, как «сашники» забегают в комнату. Может быть, опрыскивают себя сжимучкой. Нагибаются, лезут в тайный ход…
— Где проход на кухню? — надрывался внизу командир.
— Вот он, сэр.
— Где, мать… А, точно. За мной!
Я почувствовал, что уже не умещаюсь в вентиляции. Исхитрился — сам не знаю как — и окропил себя сжимучкой. Никаких изменений. Я раздаюсь, как наполняемый гелием воздушный шар: руки давят на стенки, во мне нарастает напряжение. Перед мысленным взором возникает картина: моё тело не выдерживает, лопается, и…
Если жизнь — песня, то это не лучший вариант коды.
Я встряхиваю баллончик, переворачиваю, жму на пимпочку — и остатки сжимучки орошают мои плечи. Я сдуваюсь и отдуваюсь. Сковывающее и обжигающее тело напряжение падает. Я ползу вперёд быстрее, наплевав на все ловушки.
Где-то хлопает о стену дверь. Понятно, где: в комнате с открытым вентиляционным отверстием. «Сашники», галдя, как стая ворон, набиваются в комнату.
А чуть раньше их коллеги выползают из тайного хода, вскакивают на ноги и бегут через комнату.
Внутри меня бушевал ветер пустыни, а в голове вспыхивали яркие образы. Опасность превратила моё шестое чувство в кинопроектор, который с разных ракурсов показывал мне действительность. Это было похоже на отрывки из фильма, в жанре экшн, как вы понимаете.
Так, фора кончилась. Когда они заползут в вентиляцию, им достаточно будет хорошенько прицелиться и выстрелить. И тогда старине Децерберу придёт бесславный конец.
Нет, на это я пойтить не мох у !
К счастью, все ловушки остались позади. Я заворачиваю за угол и слышу, как чертыхаются «сашники». Они, наверняка, уже прицелились, думали, я у них в руках. Впереди маячит белый круг света. Туда! Пять метров, четыре… Надо доползти. Три метра, два…
Совсем близко сопят «сашники». Вентиляционный ход превращается в паутину, «сашники» — в пауков, а я — в муху. Но если я доберусь до края паутины, то смогу взлететь.
Один метр… полметра…
Передо мной решётка. Я вытаскиваю отвёртку, тянусь к винтам. Отвёртка выскальзывает из руки, проскакивает между прутьями решётки, падает на пол с металлическим стуком. Я достаю кусачки. Они тоже автоматические; оказывается, от этой вездесущей автоматизации есть польза. Я перекусываю прутья. Высовываю наружу голову, плечи, которые опять набухают. Я могу не успеть. Отталкиваюсь руками от стены и ужом выскальзываю в коридор. Приземляюсь на руки. Руки накаченные, так что никаких проблем.
«Теперь встаю, разбиваю окно — и на волю. Пусть ищут меня тогда, сколько хотят».
Мои радужные мысли прерывает что-то холодное и огнестрельное.
