Дело о фальшивых монетах из чистого золота (СИ) - Куницына Лариса

— Это ведь не так далеко от Сен-Марко? Я благодарю вас, — кивнул Марк и поспешил в Серую башню.

Вызвав к себе своего доверенного помощника, сыщика Гаспара, он распорядился:

— Бери коня и немедля отправляйся в графство Бове, город Сюрен. Найди там бывшего гравёра монетного двора Обена Дюссо и покажи ему эту монету, — он достал из кошеля ещё одну фальшивую марку. — Мастер Этье, нынешний старший гравёр, узнал его стиль и допускает, что штемпели для фальшивых монет изготовлены стариком. Выясни, обращался ли к нему кто-то за этим, или, может, он от скуки взял себе нового ученика. Если возникнут подозрения, что он что-то скрывает, обратись к магистрату и попроси содействия в том, чтоб доставить его сюда. Поторопись, это срочно!

Гаспар внимательно выслушал его, разглядывая монету, после чего кивнул в знак того, что всё понял, и отправился на конюшню, чтоб выбрать быстрого коня, подходящего для его крупного телосложения.

Вскоре после его ухода к нему заглянул сыщик Демаре и сообщил, что привёз купца, у которого обнаружены восемь фальшивых монет.

— Его зовут Бенуа Ланжавен из Обье, торгует стеклянной утварью. Он был жутко недоволен, что я притащил его сюда, — пояснил молодой сыщик. — Ведёт себя вызывающе и не хочет со мной говорить. Требует кого-то чином повыше. Я отвёл его в камеру для допросов. Прикажете вызвать палача?

— Это ни к чему, дружок, — покачал головой Марк. — Иди, продолжай охоту. Я разберусь с этим гордецом сам.

— Может, сначала пообедать? — несмело предложил Шарль, сидевший у нерастопленного камина.

— Пожалуй, — кивнул Марк, подумав, что пребывание в холодной тёмной камере, где над душой стоит тюремщик, а в полумраке хищно поблёскивают станки для пыток и свисающие с потолка цепи, скорее развяжет язык строптивому купцу, нежели словесные угрозы.

Когда он спустя час вошёл в камеру, купец, действительно, сидел поникший, и то и дело обеспокоенно поглядывал на своего безмолвного стража. Однако увидев на пороге Марка, он снова задиристо нахохлился и явно приготовился к обороне. Марк сел за свой стол, следом за ним вошёл тихий клерк и, устроившись в уголке, зажёг свечу и разложил свои письменные принадлежности и листы бумаги. Марк тем временем с любопытством разглядывал разложенные перед ним в ряд золотые монеты, для верности сравнивая их с уже имеющимися в его кошеле.

— Что за наглость! — не выдержав затянувшегося молчания, воскликнул купец, зло взглянув на Марка. — Кто позволил вашим людям обыскивать мои вещи и лезть в мою денежную шкатулку? Если пропадёт хоть одна монетка…

— Твоё имя Бенуа Ланжавен? — Марк, подняв голову, холодно взглянул на купца. — Откуда ты прибыл?

— Я из Обье, графство Клермон! Я уважаемый член торговой гильдии нашего графства и член магистрата! Я поставляю стеклянную посуду и хрусталь ко двору нашего господина графа де Клермона и он хорошо меня знает!

— И что с того?

— Я подам на вас жалобу и обращусь за защитой к моему господину, и тогда…

— Граф де Клермон — благородный человек и верный союзник Сен-Марко, а потому не станет защищать фальшивомонетчика. Где ты взял эти монеты? Сделал сам?

— О чём вы говорите? — задохнулся от возмущения Ланжавен. — Эти монеты настоящие! Я проверял их! Я проверяю все золотые монеты, которые попадают в мои руки. Это — чистое золото.

— Это золото, верно. Вот только отчеканены эти марки не на королевском монетном дворе, а потому являются фальшивыми. И ты привёз их в Сен-Марко. Зачем?

— Я собирался расплатиться ими за товар, — совершенно сбитый с толку, сообщил купец.

— То есть ты собирался пустить их в оборот, — кивнул Марк. — Ты знаешь, какое наказание предусмотрено в нашем королевстве за чеканку фальшивых монет? Фальшивомонетчиков казнят, заливая им в глотку расплавленный свинец.

— Но я не чеканил эти монеты!

— Тогда твоё наказание будет чуть легче. Тем, кто распространяет фальшивые монеты, отрубают правую руку, клеймят и на пять лет запирают в подземной тюрьме.

— Но они же не фальшивые! Как же можно… — Ланжавен испуганно заёрзал на своём жёстком стуле. — Они из золота… Я проверил.

— Где ты их взял?

— Я получил их в уплату за свой товар, — пробормотал он.

— Кто был покупателем, помнишь? Сохранились ли бумаги по сделке, которыми ты можешь её доказать?

— Бумаги? Только письма, в которых мы согласовали список посуды, и доверенность от покупателя. Его звали… Как же… — он мучительно задумался, а потом радостно встрепенулся. — Я вспомнил! Его звали Тьерри Герар! Он из Пуатье! Я продал ему пять хрустальных кувшинов с позолоченной отделкой и пять дюжин стеклянных кубков. И ещё… флаконы из розового стекла с золотой нитью! Для духов. За это он расплатился золотом. Двадцать золотых марок.

— Где письма и доверенность?

Торговец испуганно дёрнулся и пробормотал:

— Дома, в Обье.

— Имя представителя, привезшего деньги и забравшего товар, помнишь?

Он снова задумался, нервно перебирая пальцами.

— Кажется… Бессет. Да, Жиль Бессет! Такой высокий, со светлыми волосами!

— Опиши его подробно и расскажи, как происходила сделка. После этого я тебя отпущу, но тебе запрещено покидать Сен-Марко до особого разрешения. Фальшивые монеты конфискуются.

— И мне не будет выплачена компенсация за них?

— Скажи спасибо, что их не расплавят и не зальют тебе в рот! — проворчал Марк.

Когда он вышел из камеры, его уже поджидал Тома.

— Там привезли ещё пять человек, — сообщил он. — И, судя по всему, будут ещё.

— Допрашивайте их сами, — распорядился Марк. — Узнайте, откуда у них фальшивые марки, от кого получили, когда, при каких обстоятельствах. Потом отпустите, но с запретом менять место жительства и покидать город. И одного, кто поноровистее, — ко мне!

И он снова вернулся в камеру, откуда уже выходил понурый Бенуа Ланжавен из Обье.

Остаток дня Марк потратил на допросы. Поздно вечером он решил прервать эту череду испуганных купцов и ремесленников и отправлять их всех в подвал до следующего утра. В его кабинете уже лежала пачка протоколов, и возле стола терпеливо стоял Тома, задумчиво глядя в окно.

— Много их… — пробормотал Марк.

— Да, но суммы, в основном, небольшие — от одной марки до пяти. Публика чистая и не слишком упрямая. Кто-то не помнит, откуда у них фальшивки, но в основном исправно вспоминают.

— И? — Марк сел за стол и взял лежавший сверху протокол.

— Источники разные, что и понятно. Деньги для того и существуют, чтоб переходить из рук в руки, и всё же чаще всего упоминается одно направление…

— Пуату?

— Да, провинция Пуату и непосредственно Пуатье. Именно оттуда торговцы привозят фальшивые марки или отдают их в уплату за товары из других мест.

— И это неудивительно, ведь Пуату — золотая провинция королевства. Именно там и на прилежащих землях расположены золотые рудники. Выходит, один из них кто-то прикарманил.

— Весьма вероятно. Нам продолжать?

— Конечно! Наша задача не только выяснить, откуда поступают фальшивые монеты, но и изъять их из обращения.

— Многие протестуют. Золотые марки дороги.

— И что? — Марк задумчиво взглянул на Тома. — Пусть радуются, что их пока не привлекают к ответственности за намерение пустить фальшивые деньги в оборот.

— Да разве ж можно их привлечь, коли они ничего не знали?

— Можно. Изучи-ка, дружок, закон о фальшивомонетчиках, изданный ещё королём Анри. За распространение фальшивых монет без умысла применяется штраф в размере, определяемом суммой распространённых или предназначенных для распространения фальшивых монет умноженной на сто. Не нам с тобой решать, будет он применён в данном случае или нет.

— Я изучу, — немного смущённо закивал Тома и, поклонившись, направился к дверям.

Следующим утром к Марку в кабинет явился помощник главного казначея с докладом.

— Мы приступили к исполнению вашего поручения, ваше сиятельство, — сообщил он. — Проверив подати, пошлины и налоги за три последних месяца, мы обнаружили триста сорок шесть фальшивых золотых марок. В основном они поступали от вассалов короля, вот список. Однако вы можете убедиться, что в составе уплаченных золотом сумм, фальшивые занимают весьма малую долю и, скорее всего, попали в состав уплаченных сумм случайно, в результате денежного оборота. И совсем другое дело — провинция Пуату. В составе сумм арендных платежей за использование собственности короны, торговых пошлин и налогов сумма фальшивых монет составляет почти десятую часть, а именно двести пятнадцать марок.