Ангелотворец - Харкуэй Ник
Родни Титвистл кивает.
– Можно попробовать. Но как нам отозвать пчел? И как мы узнаем о своей полной победе? Не получится ли так, что я, наоборот, ненароком увеличу производительность машины, посею хаос и погублю свою страну и самого себя? Или активирую аварийную кнопку и вызову Армагеддон? Нет уж. Лучше мы воспользуемся вашей помощью. Здесь нужен знающий человек.
– Простите, – говорит Джо. – Я ничего не знаю.
– Нет, мистер Спорк, – говорит Родни Титвистл, – вам не за что извиняться. Поверьте, это я должен просить прощения. И я прошу, покорнейше.
Всю оставшуюся часть пути они молчат, пока Эрвин Каммербанд не сворачивает в узкий переулок и, въехав в современные стальные ворота, не оказывается во дворе неизвестной и ничем не примечательной коробки из песчаника с широкими вращающимися дверями.
– Вот мы и на месте! – возвещает Родни Титвистл тем же голосом, каким говорил о «прискорбной необходимости». – Уверен, у нас все получится.
Фраза вроде бы знакомая и дежурная, однако, слетая с его губ, она превращается в траурную речь. Молитву об усопшем. Когда они приближаются к невзрачной серой дверце и попадают в устеленные линолеумом кабинеты за ней, Джо не может избавиться от чувства, что в его жизни наступил поворотный момент. Он морально готовит себя к испытанию, какому его может подвергнуть Родни Титвистл, и гадает, что ему говорить и делать, и выйдет ли он отсюда целым и невредимым или все же лишится парочки пальцев и зубов. Из недр его груди рвется негромкий всхлип. Джо хочет взмолиться: «Пожалуйста, не надо!», но стесняется. Да и ясно же, что при всем нежелании мистера Титвистла причинять ему боль, он совершенно точно не смилостивится, а если и смилостивится, расторопный Эрвин Каммербанд мигом все уладит. Эрвин Каммербанд, бюрократ, знающий цену всему и вся – и все ценное прибирающий к рукам.
Джо косится влево и видит длинный серо-черный автобус «мерседес». Окна затонированы, рядом стоят три фигуры в черных покрывалах. Стоят и молча ждут. Опять вампиры? На сей раз от этой мысли не так легко избавиться, как утром. Три безликие головы синхронно поворачиваются, провожая Джо взглядом. Родни Титвистл на них даже не смотрит, из чего Джо делает тошнотворный вывод: именно этим людям его и отдадут.
– Кто это? – тихо спрашивает он.
– Призраки, быть может, – отвечает Родни Титвистл в нехарактерной для него чудаковатой манере (или он просто не на шутку взвинчен?); Джо вопросительно смотрит на него, и тот отмахивается. – Формально они – подрядчики. Применяемые ими техники ведения допроса – коммерческая тайна. Они нас заверяют, что все, чему вас подвергнут в комнате для допросов, полностью отвечает требованиям закона. Мы в их дела не вмешиваемся, это не в нашей компетенции. Мало того, это нарушало бы права, гарантированные вам Законом о защите данных. Понимаете? Никто не спросит. А если и спросят, ответа не получат. Я имею право отдать вас им на растерзание в полном соответствии с недавно принятым законодательным актом. Желаете знать его название? У меня где-то написано. Увы, многие подробности вымараны…
Джо вновь косится на призраков и тут замечает, что они не одни. За автобусом стоит странный бронированный Папамобиль, а в нем сидит очередной знакомец. В согбенном силуэте угадывается тот самый рескианец, что наведывался в лавку.
Лицо его прячется в тени, однако покрывало он откинул на плечи, чтобы лучше видеть в темноте; он источает суровое, несокрушимое зло и кошмарное предвкушение.
– Они зовут себя рескианцами, – добавляет Родни Титвистл. – Такой благотворящий монашеский орден. Живут, по счастливой случайности, неподалеку, в красивой старинной усадьбе. У них к Постигателю свой интерес. Когда мы его отключим, они станут его изучать. Они во всем ищут божественные проявления. Их искренность давно вышла из моды, зато опыт и профессионализм заслуживают уважения. Вдохновляются они трудами Джона Рескина. Впрочем, как я понял, в последние годы они очень изменились, и теперь творят не только благо. Однако они по-прежнему заботятся о тех, кто потерял родителей в результате несчастного случая… Это достойно уважения.
Глядя на инопланетное черное трио, которое скоро утащит его во тьму, Джо Спорк верит каждому слову. Он вспоминает странную, шаткую, как у цапли, поступь рескианца, его плоское, лишенное черт лицо, и чувствует себя маленьким мальчиком на ступенях очень страшной школы. Он расскажет им все – то немногое, что ему известно. Осушив его до донышка, они не успокоятся. Они изувечат его своим милосердием.
Джо набирает полные легкие влажного ночного воздуха и решает, что отныне будет ценить каждую секунду своей жизни. Он обещает себе не плакать.
А потом, когда он поднимается по замшелым бетонным ступеням, дверь открывается, и тьму прорезает желтый луч света из прихожей. На границе света и тьмы, словно в противовес поднимающейся по ступеням троице, возникают трое. Справа – суровый жилистый юнец в спортивных штанах, посередине франт в дорогом, пошитом на заказ деловом костюме, а слева – охранник или солдат в штатском, сердитый и обеспокоенный. Не успевают с его губ сорваться извинения или оправдания, как двор оглашает радостный йодль, и мистер Титвистл съеживается, словно его огрели доской по голове.
– Джошуа Джозеф Спорк, боже ты мой! Святители вы наши, да вам связали руки – какая возмутительная бесцеремонность! Чтобы моему клиенту… Я в шоке. Несмотря на столь преступное попрание ваших прав, вы по-прежнему демонстрируете готовность к сотрудничеству, Джозеф. Полагаю, в наш век несдержанности и безумных ток-шоу, вы – просто воплощение добродетели. Он воплощение добродетели, не находите, мистер Титвистл? Кстати, можете продиктовать по буквам – для составления иска? «Титвистл», не «воплощение», конечно. Джо, поздравляю, вы скоро озолотитесь. Родни отдаст вам все свои денежки – ну, или денежки своей конторы. А какая, простите, это контора? Государственное казначейство, насколько я понимаю? Что ж, у них-то денег куры не клюют. Какое счастливое стечение обстоятельств, только прошу вас, мистер Титвистл, поговорите с канцлером Казначейства и предупредите его, чтобы не покупал ядерное оружие и банки, пока мы с вами все не уладим, я вам буду весьма признателен, а то как бы в стране не случился дефицит бюджета. Да, мистер Титвистл, я в курсе, что вы считаете себя выше наших земных юридических дрязг, но позвольте заверить вас: будь адвокаты военными самолетами, на моем фюзеляже красовались бы названия множества неприкосновенных государственных учреждений, которые прекратили свое существование с моей легкой руки. Я – Мерсер Крейдл из старинной и уважаемой адвокатской конторы «Ноблуайт и Крейдл», и я способен засудить кого угодно. А этот господин – ваш шестерка, верно? Знаете, мне всегда было любопытно, что это значит. Что вообще такое «шестерить»? Можно ли получить диплом шестерки, или шестерка – это своего рода оруженосец? Подмастерье? Добрый вечер, мистер Каммербанд, ответственно заявляю, что впервые вижу исполнителя столь внушительных размеров. Мистер Спорк – мой клиент и весьма благонадежный человек, поэтому прошу вас воздержаться от того, что наши предки называли «досужими домыслами». Кто из вас станет счастливым получателем этой бумаги, согласно которой вы обязаны немедленно передать господина Спорка в мои заботливые руки? Ах, простите, где мои манеры! Не подумайте обо мне дурного, но скажите, пожалуйста, вы считаете господина Спорка подозреваемым? И как же вышло, что вы допрашиваете его без меня, хотя он открыто настаивал на моем присутствии? Вдобавок вы не зачитали моему клиенту права и не сообщили, какой у него статус в данном расследовании!
Родни Титвистл с упреком глядит на Джо, как бы говоря: «Этот человек – ваш друг?» и: «Зачем вы так со мной, я всего лишь хотел спросить».
– Силы небесные, – с растущим злорадством восклицает Мерсер, – я же привез моему клиенту ботинки! Джо, пустая твоя голова, немедленно обувайся, не хватало, чтобы тебе ноги свело – это ж какая тогда получится компенсация? Джозеф! За мной, пожалуйста… От волнения он бывает рассеян, – поясняет Мерсер Крейдл, помогая Джо обуваться. – Не удивлюсь, если он до сих пор испытывает чувство вины за гнусные преступления отца. Представляете, однажды он пошел на свидание с женщиной-полицейским и за десертом – подумать только! – сделал ей предложение. Конечно, она отказалась, да и кто бы на ее месте не отказался, если впереди еще кофе с птифурами? Скажите, мистер Каммербанд, когда вы в последний раз видели свои лодыжки?.. – Мерсер продолжает балаболить в таком духе, покуда они не выходят за пределы слышимости на улицу; там Мерсер и его бессловесный спутник запихивают Джо в машину.
