Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Видимо, уже нет, — улыбнулась Ева. — Ты не придумал, как ещё можно сократить список подозреваемых?

— У меня связаны руки, — скривился Серафим. — Идеи есть, реализуемых имеющимися средствами — ни одной.

Он наконец управился с пуговицами блузки, аккуратно спустил её с плеч женщины и повесил на спинку стула. Потом поймал Еву за талию, притянул ближе, прижал спиной к себе. Взял за запястье перебинтованную руку, придирчиво изучил.

— Болит?

— Ноет, но терпимо, — повторила она, с удовольствием опёршись на мужчину и пристроив голову ему на плечо. — Спасибо твоей скорости и реакции, всё могло кончиться печальнее. Было бы обидно умереть от когтей несчастного мелкого полосатика…

— Обидно, — бездумно повторил он, уткнулся лицом в её волосы.

Руки огладили талию, нашли застёжку юбки. С ней долго возиться не пришлось, через мгновение шелковистая ткань скользнула по ногам, осела на пол. И вновь чуткие пальцы скользят по коже — помех почти не осталось, и Серафим с явным удовольствием этим пользовался. Расстегнул бюстгальтер. Когти приятно, едва ощутимо царапнули кожу, спуская тонкие лямочки, ладони накрыли освобождённую от ткани грудь, лаская очень бережно, неспешно.

Сегодня вообще всё было неожиданно неторопливо, мягко, чувственно. Привыкнув к другому Сефу, Ева сейчас знакомилась с новой его гранью, и знакомство это оказалось волнующим. Медленные чувственные ласки, сквозящая в каждом прикосновении нежность и осторожность — непривычно, что он мог быть и таким. А больше — что хотел быть таким. Когда что-то не получалось и шло не так, он обычно становился ещё более резким и стремительным, чем обычно, за время их знакомства Ева успела заметить эту закономерность, а сейчас…

И хотя обычная грубоватость любовника ей нравилось, оказалось особенно приятно погрузиться в эту доводящую до исступления томность и медлительность. Отзываться на прикосновения, со стоном выгибаться в его руках, умолять о большем… А самое главное, не иметь возможности остановиться и задуматься о происходящем. Сейчас это было особенно кстати.

Ночь выдалась лунной и по-осеннему холодной. Если дни, даже хмурые и дождливые, ещё радовали теплом, то сейчас было отчётливо видно: год неуклонно поворачивал к зиме. Да и небо за высоким и ярко-белым полумесяцем своей чернильной темнотой напоминало совсем не о лете. Фонари горели, но здесь, возле старой церкви, удивительно тускло — не то смущённо, не то тревожно.

Ева сунула выключенный фонарик в карман, поплотнее запахнулась в куртку и глубоко втянула сухой прохладный воздух. Здания на территории кремля располагались с умом, здесь почти никогда не было ветра, а если и был — то излётный, приглушённый. Сейчас не дуло вовсе, а Ева была бы не против немного проветриться: казалось, она пропахла пылью и старым трухлявым деревом. Тряхнув головой, она сбежала по трём крутым и коротким каменным ступеням — и едва не запнулась на последней, когда её окликнули по имени.

— Ева! Привет, а что это ты ночами бродишь? — Весело улыбающаяся Ольга шагала откуда-то со стороны студенческих общежитий.

— Привет. Гуляю вот, решила воздухом подышать. Не спится, — быстро нашлась она.

— Ну да, в церкви такой свежий воздух! — рассмеялась Томилина. — Не тушуйся, в любопытстве нет ничего зазорного, ты ещё долго держалась.

— Всё равно стыдно, — вздохнула она. — Тебя за катакомбы ругала, а сама…

— Про катакомбы правильно ругала, — возразила Ольга. — Туда и правда лучше не соваться, особенно одной. А в церкви ничего такого, кроме пыли. Главное — за алтарь не ходить, и ничего не будет. Ты же не ходила?

— Нет. Я не религиозная, но знаю же, что женщине нельзя, поэтому рефлекторно получилось, даже мысли не возникло. А что там такое?

— Сложно сказать, — пожала плечами Ольга. — Люди пропадают, причём только там. Видится всякое. Говорят, и выскакивает порой. Но если серьёзно, то очень похоже, что там нечто вроде мерцающего разрыва, дыра на Ту Сторону. Кто-то как будто пытался исследовать и ловить его, но не преуспел. Оказалось проще запереть церковь и оставить как есть.

— А почему на звоннице бьёт колокол? Которого там нет. Или тоже не исследовали?

— Пытались, но тоже безуспешно, тут только чёрт знает. Ну или Смотритель, но он молчит. — Ольга пожала плечами. — Ты не обратила внимания? Двери на колокольню нет.

— Да я даже не знаю, где она должна находиться, и искать не пыталась… Как — нет?

— А вот так. По плану есть, а там голая стена без всяких следов. Ломать не пробовали, конечно, но двери нет. Лет двадцать назад вроде пригоняли пожарную машину с лестницей, осматривали наверху всё — ничего не нашли. Голые балки, а лестницу — как корова языком слизнула, просто тёмный колодец. В него тоже спускались — ни скелетов, ни чего-то ещё зловещего.

Спрашивать в очередной раз, почему церковь не снесли, Ева не стала. Если тут ректор — домовой и если он оказался привязан к крепости, в том числе к церкви, это всё объясняло. Он, конечно, переживёт такую потерю, но добровольно на уничтожение буквально части себя точно не пойдёт.

— А ты откуда так поздно? — опомнилась Калинина.

— Со студентами засиделась, — улыбнулась она. — Меня Звягин постоянно ругает, что я с ними нянчусь, а мне нравится.

Тут она слегка запнулась на ровном месте, поморщилась и с мучительной гримасой потёрла висок.

— Голоса? — понимающе уточнила Ева.

— И они тоже. — Томилина вымученно улыбнулась. — В некоторых случаях вымотаться и упасть в постель, засыпая на ходу, лучший способ уснуть. Снотворным-то злоупотреблять не стоит. Да ладно, не смотри на меня как на покойницу, — усмехнулась она. — Обычно я совершенно нормально живу.

— Ну да, ты ещё ритуал упоминала, — будто невзначай припомнила Ева и внутренне подобралась. — Что за ритуал-то?

— Помогает приглушить связь с Той Стороной, — нехотя, но вроде бы спокойно ответила Ольга. — Жутко неловко, конечно, что приходится прибегать к таким подпоркам, и кроликов жалко, но без этого хуже. Для меня его ещё во время учёбы разработали, а то с развитием дара вообще поехала, — она выразительно покрутила пальцем у виска. — С тех пор два раза в год проводим, мне кто-то из чертёжников помогает, кто посвободнее.

Объяснение это Ева приняла с облегчением. Напористая и яркая Ольга ей нравилась, и не хотелось, чтобы именно она оказалась убийцей. Конечно, сохранялась вероятность, что она врала, но… слишком уж легко и уверенно. Да и проверить просто, достаточно спросить у пары спецов по начерталке.

Вот бы и с остальными всё решилось так же легко…

— Как у тебя с адмиралом? — хитро покосилась на неё Ольга.

Отмахиваться от вопроса Ева мужественно не стала.

— Приятно проводим время вместе, но и только. Не думаю, что это что-то серьёзное.

— Все мы так говорим, а потом… — глухо и слишком мрачно для прежнего тона заметила Томилина, но тут же встряхнулась. — Но хорош же, да?

— Хорош, — улыбнулась Ева. — А ты с какой целью интересуешься?

— Ой, да не ревнуй! Просто было бы обидно, что такой красивый мужик, а в штанах — ничего интересного. — И так заразительно захихикала, что Ева не удержалась и засмеялась в ответ. — Ну и к тому же он ни на кого не смотрит, кроме тебя, так что я здраво оцениваю свои шансы его соблазнить. Ты знаешь, как он жёстко студенток отшивает, которые заигрывать пытаются? Да и остальных тоже. Вот не хватало мне так же огрести!

— Откуда бы мне знать! — растерянно призналась Ева.

И до самого общежития, куда женщины шли нога за ногу, Ольга развлекала спутницу сплетнями о Дрянине и о том, как радикально он боролся с поклонницами. С одной стороны, звучало всё это фантастически, но… Калинина достаточно успела изучить его характер, чтобы легко верить: он и не такой грубостью способен ответить. И точно не станет щадить чьи-то чувства, если для этого нет причины куда более веской, нежели обычная вежливость.

И, сравнивая, Ева не могла не заметить, что отношение Серафима к ней за время их знакомства сильно переменилось. Если поначалу он держался как равнодушная циничная дрянь, оправдывая фамилию, то теперь начал относиться к ней куда мягче. Да чёрт побери, он без дополнительных условий снял с неё браслет!