Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского
- Сталинский или брежневский? - уточнила та.
- Начнем с андроповского, он помягше, а потом, естественно, сталинский и брежневский., - ответил Штольц. - Не каждый чекист выигрывает у теневого префекта, пусть запомнит эту ночь. Верно, Андрюха?
- Пить-то я не особо мастер, - сказал Новиков, отметив про себя, что Герман Штольц хоть и авторитет, но мужик, чувствуется, начитанный и с юмором. Один "теневой префект" чего стоит, то есть главный, если не главнее главного, но без выпячивания. - А из чего коктейль-то? Из водки? Бр-р.
Тут он, ясное дело, придурился, показав, что боится водки хуже смерти.
- И из водки тоже, - внушительно пробасил Штольц, - Если интересно, состав попозже распечатаю на принтере.
- Интересно, - сказал Новиков. - А где тут сортир?
- Их тут два, - ответил Штольц. - Один, стало быть, по коридору направо, другой налево. Дипломат-то оставь, потеряешь еще.
- Привычка, - произнес Новиков, но убыл-таки с дипломатом.
В торжественном, как мавзолей, вылизанном сортире он вынул из дипломата заветную аптечку и схряпал две таблетки - одну от алкоголя, другую от яда. Вторая, разумеется, не гарантировала спасения от лошадиной дозы цианистого калия, но легкие дозы рассасывала. Одновременно она значительно усиливала действие таблетки номер один.
Итак, во всеоружии Андрей Новиков вернулся в игровой зал и присоединился к бывшим своим соперникам, которые уже пересели за обеденный стол, уставленный пивом и легкими салатами. Перед каждым стоял бокал с ядовито-зеленым напитком, из бокала, как положено, торчала соломинка, а на дне угадывалось что-то неаппетитное, свернувшееся кольцами.
- Что это? - спросил Новиков. - Закусь?
- Кому закусь, а кому накось-выкусь, - ответил Штольц. - Это детеныш гремучей змеи, жрать не рекомендую. Но в целом польза агромадная.
"Надо было выпить две таблетки номер два", - немедленно подумал Новиков.
Напиток вызвал жжение во рту, однако пился легко, освежая и напитывая энергией. После бокала (Новиков на палец не допил до детеныша) расхотелось спать и со страшной силой потянуло к полуголой барменше, которая к тому же стала строить глазки.
- Черт побери, - пробормотал Новиков.
- Что? - нагнулся к нему Штолц.
Он один и говорил, остальные потягивали андроповку и смотрели кто куда, но, что удивительно, только не на барменшу. Вот Ростик скосился на неё и вдруг сделался похотливым-похотливым, глядеть тошно. "неужели и я такой?" - подумал Новиков и, поскольку Штолц к нему обратился с вопросом "Что?", сказал первое, что взбрело на ум:
- Зачем пиво, если есть коктейли?
- А на любителя, - охотно отозвался пузатый Штольц. - Скажем, в тебе сейчас проснулась игривость, но ты как дзен-буддист секса не приемлешь. Засасываешь, значит, бутылочку "Старопрамена", и у тебя желание согрешить перерастает в желание помочиться. Что ты с превеликим удовольствием и делаешь, сохранив свои принципы в чистоте.
Тем временем Ростик, будто услышав, схватил бутылку "Старопрамена" и принялся жадно пить.
- Он дзен-буддист? - спросил Новиков.
- Сионист, - небрежно отмахнулся Штольц и хлопнул в ладоши: - Детка, тащи брежневский.
В брежневском коктейле зверюшек не было, зато было много водки. Между прочим, он нейтрализовывал желание не хуже пива, а после коктейля сталинского с примесью томатного сока и потому кровавого Новиков вырубился.
Его не просто оглушило, а задушило нечто, что в коктейль по незаметному (всего лишь один жест, понятный обоим) приказу Штольца подсыпала бессердечная красотка барменша.
После этого злодейства Штольц вывернул на зеленое сукно содержимое дипломата, похмыкал, глядя на кучу денег, из которой торчали какие-то документы, записки, нож, коробки с патронами, мобильник, рукоятка пистолета и т.д., и т.п., тщательно отделил котлеты от мух, то есть деньги от прочего хлама, свалил хлам обратно в дипломат и приказал ушастому: "Возьми Громилу, один не справишься. Перевезите Андрюху в переулок Огородной Слободы, положите в сквере на скамейку будто спит. Дипломат сунь под голову. Но сперва проверь - чисто ли, чтобы ни одна сволочь не видела".
- А пистолет, шеф? - вмешался Ростик. - Я бы взял, это же бесшумник.
- Обойдешься, - отрезал Штольц. - Еще неизвестно, где этот бесшумник светится.
Глава 3. Ну уж, извини
Кто-то осторожно вытягивал из-под головы жесткую, как доска, подушку, сопя и жутко воняя сортиром.
- Пошел вон, - сказал Новиков и сел.
Подушкой оказался дипломат, за который ухватился кудлатый беззубый пахучий бомж. Как только дипломат освободился, бомж, не выпуская его из цепких рук, дал деру в глубину сквера.
Этот вонючка оказался неожиданно резв, пришлось поднапрячься, чтобы его догнать. Дальше банальная подножка, бомжара носом роет землю, выпускает дипломат, Новиков подхватывает его и, уже не спеша, направляется обратно, потому что целью имеет дом номер 2/6 в Хоромном тупике.
Но что это? Невесть откуда вдруг начали появляться серые, расхристанные, воняющие мочой фигуры, начали окружать, бормоча угрозы. Оно и понятно: заветный дипломат был уже в их руках и внезапно всё срывается, кто же потерпит?
- Дорогу, - негромко сказал Новиков, не замедляя шага.
Два бомжа впереди посторонились, третий встал внаглую и улетел на газон после короткого неуловимого для глаз удара.
- Долго я тут валялся? - спросил Новиков, крепко взяв за руку одного из бомжей, которому не терпелось смыться. Остальные, видя такой отпор, немедленно попрятались по кустам.
- Минут десять, - буркнул бомж, наблюдая за тем, как один из его товарищей подкрадывается к Новикову сзади, держа на отлете булыжник.
- Что ж сразу-то не взяли? - сказал Новиков и, не оглядываясь, саданул этого, с булыжником, ногой в живот.
Выше ногу задирать не стал, боясь порвать джинсы. Именно при этом ударе брюки как гнилая тряпка моментально лопаются в паху.
- Боялись, что бугаи вернутся, - пытаясь высвободиться, ответил бомж.
Чувствуется, ему было тошно, муторно от этого допроса.
- Они что - припугнули? - продолжал допытываться Новиков.
- Поначалу всё вокруг обнюхали, потом тебя из машины вытащили, - ответил бомж. - Потом опять сквер обежали, но мы-то не дураки, мы по кустам как мыши сидели.
- Понятно, - сказал Новиков. - Кем был в прошлой жизни?
- Никем, - скривившись, отозвался бомж. - Шкрабом. Отпусти, начальник, больно же.
- Ладно, - сказал Новиков и отпустил.
Пошагал к переулку, не оборачиваясь и слыша сзади легкие шаги, которые понемногу отстали. Наверное, шкраб крался, увлекаемый аурой дипломата, набитого деньгами. Вот тоже судьба-индейка - работал человек в школе, неизвестно, правда, кем, но в школе же, и вдруг в какой-то несчастливый для себя миг оказался бомжом. Сам ли из дома ушел, поругавшись с благоверной, или кинули с квартирой - сейчас уже неважно, главное, что ничего не поправишь, со дна к нормальному существованию не возвращаются, ты вычеркнут из списков, да и привык к такому житью вне списка. Ты, черт возьми, свободен от всех этих глупых обязанностей и претензий, которые к тебе предъявляет жизнь.
