Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского
- Коль уж ты такой непотопляемый, отложим разговор до завтра, - сказал Штольц, к которому понемногу возвращался прежний бас. - Могу выделить раскладушку.
- Нет, друг, - ответил Новиков. - Ты будешь спать, где я скажу и под замком. А я, так и быть, выбираю твою спальню.
И похлопал по карману, в котором забренчали ключи.
Глава 4. Понедельник. Чем не демократия?
В воскресенье, как и договаривались, Кислов позвонил Фадееву, и теперь, в понедельник, миновав площадь Ленина, а затем Молсковскую и Володарского, шагал тенистым сквером на новую работу. До одиннадцати оставалось четверть часа, можно было не торопиться, потому что ООО Фадеева располагалось чуть дальше здания городской администрации.
Кислов знал, что Фадеев под свою фирму занял двухэтажный особняк и прилично обновил его снаружи, но никогда бы не мог подумать, что эту старую развалину можно так облагородить внутри. Серый мрамор, зеркала, навесные потолки, скрытая подсветка, ковровые дорожки на полу, чтоб штиблеты по мрамору не скользили, двери с золотыми ручками, перед которыми рука сама стягивает с головы шапку, и прочее, и прочее. На второй этаж ведет лестница, которая была бы украшением любого музея, в проеме под подобием купола висит хрустальная люстра о пяти ярусах. На входе охранник в белых брюках, белоснежной рубашке, с черной бабочкой. Чист, свеж, гладко выбрит, аккуратно причесан, пахнет дорогим парфюмом, не хам, разговаривает на чистом русском - если, конечно, впустит.
Кстати, просто так не войдешь, нужно еще по домофону объяснить причину прихода.
Но все эти причиндалы, куда как часть макаронной продукции для посторонних ушей входит и охранник, лишь внешний антураж, в кабинетах всё гораздо проще, функциональнее, домашнее, что ли. Там по жаре люди сидят в трусах, выключив кондиционеры, от которых постоянный насморк, и подставив свои потные тушки жужжащим вентиляторам, каждый час бегая в душ.
Да и сам Фадеев по типу гоголевского персонажа запросто может решать вопросы, сидя в прохладной ванне.
Чем не демократия?
Но как только встаёт вопрос об официальной встрече, которая, скажем, состоится через пятнадцать минут, сотрудник мигом освежается в душе, обпшикивает себя дезодорантом, надевает всё, что положено, ждущее своего часа в шкафу, и на встрече он уже не ванька, а Иван Иваныч, цедящий слова через губу.
Так что всё тут было продумано.
Обо всё этом Кислов узнал несколько позже, так что был весьма удивлен, когда увидел Фадеева, разговаривающего в кресле по телефону и облаченного в махровый синий халат.
- Чего вылупился? - закончив разговор и положив трубку, весело спросил Фадеев. - Привыкай, чувак, у нас тут всё попросту. Но! - поднял палец. - Главное - дело. Хоть на голове стой, а чтоб задание было выполнено. Сам понимаешь, человек с улицы сюда не попадет, кадры свои, проверенные, поэтому многое позволено. В отличие от ФСБ, Игорек, тут никто ни на кого не капает, а если капает - значит, не ко двору, значит пошел вон. Усёк?
- Усёк, - ответил Кислов. - Вопрос можно?
- Валяй.
- Чем занимается фирма? Вдруг кто спросит.
- Если вдруг кто спросит, то официально мы называемся "ООО. Подрядные и договорные работы", - объяснил Фадеев, развалясь в кресле. - Тут плети всё, что хочешь, только не особенно завирайся. Неофициально же это Сургутнефть. Ясно?
- Ясно.
- Работа у тебя, Игорек, будет разъездная, - сказал Фадеев. - В пределах области и в столицу - на машине, если куда подальше - естественно самолетом, паровозом. Когда проявишь себя, милости просим за рубеж. Чуешь?
- Ох, чую, Василий Гордеевич, - ответил Кислов и понял, что угодил.
Понравилось Фадееву это уважительное "Василий Гордеевич", он даже зажмурился от удовольствия, сделался масляным, как блин, но тут вдруг резко, требовательно зазвонил телефон.
Всё еще жмурясь, Фадеев поднял трубку, выслушал какую-то информацию, стал скучным, сказал: "Я передам" и аккуратно, точно боясь поцарапать аппарат, повесил трубку. Побарабанил по столу пальцами, хмыкнул, поведя головой, будто не веря, вслед за чем произнес:
- А ведь Андрюха-то того - сгорел в угнанной Тойоте. Кузнецов опознал.
- Когда? - как сквозь вату, не слыша своего голоса, спросил Кислов.
Вот это был удар так удар, погиб непотопляемый, пуленепробиваемый, несгибаемый Андрей Новиков.
- Этой ночью, - наблюдая за ним, сказал Фадеев. - Ты, братец, аж посерел. Возьмешь отгул?
- Может, не он? - отозвался Кислов. - Не мог Андрей угнать машину, зачем ему эта глупость?
- Спасался от погони.
Фадеев встал, вынул из встроенного шкафа бутылку коньяка, пару стопок, налил себе и Игорю, сказал:
- Помянем Андрюшку. Я на него зла не таю, работа у него была такая - рыскать по чужим домам.
Кислов махнул коньяк и даже не почувствовал вкуса.
- Вам бы, чудикам, сразу ко мне пойти, - произнес Фадеев, пригубив из стопки. - Мне такие, как вы, во как нужны. Надоело с дураками-то. А вы и тренированные, и законы знаете, и нюх у вас, как у ищеек. Вот бы где у меня губернатор был.
Сжал кулак.
- И не только он, - добавил Фадеев. - А и кто-нибудь много выше.
- Что же вы тогда на Новикова зэка натравили? - тихонечко так пробормотал Кислов, но Фадеев услышал.
Откинулся в кресле и сказал, барабаня пальцами по столешнице:- Если бы мне нужно было Андрюху уконтрапупить, я бы выбрал зэка постарше и пограмотнее. И не одного, а трех-четырех, чтоб ножи метать умели и стреляли без промаха. Вышел, скажем, Андрюха из твоего, Игорек, подъезда, выстрел - и нету Андрюхи. Кто стрелял, зачем стрелял? - одному Богу известно. Я же выбрал пацана - попугать, чтобы знал, что за ним следят.
- Правильно, согласился Кислов. - Но пацан сказал, что вы приказали ему замочить Новикова.
- Замочить Андрюху? - Фадеев расхохотался. - И как ты себе это представляешь, если у тебя всего лишь нож? Андрюху замочить могла либо верная пуля да и то в упор, чтоб не увернулся, либо стена в Гусятниковом переулке. Ну так что - берешь отгул или оклемался?
- Оклемался, - ответил Кислов, хотя без Новикова не видел уже никакого смысла в дальнейшей операции.
Но что-то же надо было делать.
Кислову был выделен кабинет на втором этаже рядом с шикарной лестницей. Обставлен он был намного лучше, чем прежний, что на улице Славы, но почему-то в нем было неуютно, тоскливо, и Кислов сам напросился на выезд в Нижний Ломов, где в подотчетной фирме обнаружилась очередная задолженность.
Уже в дороге Кислов понял, что дело вовсе не в кабинете, а в той неустроенности, которая возникла в его существовании после известия о гибели Новикова. Вот уж никогда бы не подумал, что он так привязан к Андрею, однако это было именно так.
