Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского
- Ты к чему клонишь, дружок? - ласково спросил его Новиков.
- Могу познакомить, - сказал интеллигент. - Он тебе понравится. Пшли?
- Куда? - Новиков хотел добавить "горе луковое", но не добавил.
- Я же вижу, тебе идти некуда, - сказал интеллигент. - Ты ко мне по-человечески, и я к тебе по-человечески. Пшли?
- Ну, пошли, пошли, - согласился Новиков, которому терять было нечего.
Герман Штольц, оказавшийся соседом интеллигента по лестничной площадке, не спал, открыл почти тут же. Был он изрядных размеров, лыс, красноморд, одет в легкие бриджи, над которыми внушительно навис белый, поросший рыжими волосами живот. На груди его волосы сплелись в большую рыжую мочалку.
- Что, Евгеша? - густым басом, живо напомнившим Новикову бас Рубинова, сказал Штольц. - Не спится?
Повел заплывшими глазками на Новикова, ощупал тяжелым взглядом, теперь уже заставив вспомнить дикого кабана, усмехнулся и произнес:
- Ты зачем мента привел?
- Не спится, - запоздало ответил длинный Евгений. - Это не мент. Ты ведь не мент, друг?
- Не мент, - подтвердил Новиков. - Я потому не мент, что меня менты ищут.
- Так я тебе, шакалу, и поверил, - беззлобно сказал Штольц. - В преф рубишь?
- Как же не рубить, - отозвался Новиков, которого еще в Боярском переулке начало клонить в сон. - Только покемарить бы.
- Шакал и есть, - хмыкнул Штольц. - Настоящий хищник охотится ночью, а кемарит днем. Понимаешь? Ладно, проходи, выпьешь, поклюешь колбаски - оно и отпустит. Ну, а если уж совсем невмоготу, на половичке вон под дверью покемаришь. Ты, Евгений, домой или еще примешь?
- Еще приму, - ответил длинный.
- Тогда лучше топай домой, примешь завтра.
Глава 2. Играем на интерес
Квартира Штольца была огромна, как ипподром, и имела не меньше десяти комнат, то есть в смысле московского жилья широко известный в узких кругах Герман Штольц переплюнул просто широко известного Филиппа Киркорова.
В иных комнатах, судя по храпу, спали, в иных же, откуда доносился писк-визг, кипела ночная жизнь. Стены в доме были толстые, музыка не гремела, так что Штольц соседей не донимал.
Помещение, в которое Новикова провел новый знакомый, было изысканно обставлено, имело вдоль стены сверкающий бар с полуголой барменшей и несколько столов: два бильярдных, два игровых под зеленым сукном, над которыми нависли низкие абажуры, и несколько обычных, обеденных.
Горел один абажур, освещая трех угрюмоватых типов с обнаженными торсами, колоду карт и стопку долларов на зеленом сукне. На стопке лежал массивный золотой перстень, то есть кто-то из джентльменов продувался в прах.
- Как видишь, один спёкся, - сказал Штольц Новикову. - Как вылетит, займешь его место, а пока можешь потренироваться в баре. Кстати, предъяви документы или что у тебя там.
- Ложи чемодан на стол, - приказал один из угрюмых - жилистый, загорелый, с наколкой на плече. - И чтоб ручонки всегда видели.
- Ростик, давай жить культурно, - поморщившись, сказал Штольц. - Надо говорить не ложи, а положи.
- Цацкаться еще, - проворчал Ростик.
Поставив дипломат на стол, Новиков вынул свой паспорт, а потом, поколебавшись, и удостоверение. Всё равно ведь обыщут.
- Всё выворачивай, - скомандовал Ростик.
- Не гони лошадей, - сказал ему Штольц и жестом показал Новикову, что выворачивать не надо.
Взял со стола документы, вначале посмотрел паспорт, удовлетворенно кивнул, перешел к удостоверению и уголки его рта неудержимо поползли к ушам.
- Ну, ты, Андрюха, даешь, - сказал он, щерясь. - Это что - настоящее?
- Настоящее-то оно настоящее, но от ментов приходится бегать, - туманно ответил Новиков.
- Если липа, то хорошая, - одобрил Штольц. - А если нет, то пеняй на себя. Мы ведь проверим.
- Я в розыске, мужики, - сказал Новиков. - Кроме того, мой труп в Гусятниковом переулке сейчас исследуют менты. Я ведь еще и следователь Сергеев.
- Чем докажешь? - невозмутимо спросил один из угрюмых - квадратный качок с круглой башкой и оттопыренными ушами. Нулевая стрижка была ему противопоказана, но мода есть мода.
- Да ладно, - сказал Штольц, переместив документы и дипломат на соседний стол. - Сам ведь пришел, не мы же его взяли
Усевшись вслед за этим на свое место, произнес: - Сдавай, Ростик, у тебя последний шанс.
Спустя пять минут вместе с золотым перстнем Ростислав потерял последнюю надежду и присоединился к Новикову, который, сидя за стойкой, успел осушить бокал пива.
- Топай, ждут, - сказал ему Ростик с кривой усмешкой.
- Значит, так, - заявил Штольц, едва Новиков занял место выбывшего Ростика. - Я тебя, Андрюха, не обыскивал? Не обыскивал, потому что у нас не ментовка. Ежели у тебя бабки есть, играем на бабки, ежели бабок нет, играем на интерес.
- На какой интерес? - весело спросил Новиков. - На носики, что ль?
- Увидишь, - сказал Штольц.
Пожав плечами, Новиков вытащил из дипломата тысячу, положил на кон. Дипломат поставил в ноги, чтобы впредь не бегать к соседнему столу. В преферанс он играл, еще учась в институте, жестокая тогда шла рубка, всю ночь, а утром, естественно, на занятия. Потом уже, в Высшей школе ФСБ, было не до этих глупостей, но выучка, студенческая закваска, врезалась в память на века, в префе Новиков был далеко не последним.
Играли в "Сочинку", противники были сильные, но довольно скоро Новиков их раскусил, а те, ребята серьезные, никак не могли понять, почему этот пришлый чекист, пыхтя, теребя нос, неуклюже подшучивая и цыкая при этом зубом, всё их обыгрывает и обыгрывает. Обидно было, понимаешь, они уже давно были в связке, спелись так, что могли играть с закрытыми глазами.
Но вот очередная сдача карт, мастерски произведенная Штольцем, когда все главные карты оказались на руках у "хозяев", и вдруг новичок объявляет мизер. Как положено, берет прикуп, сбрасывает две карты, после чего становится ясно, как день, - попался, который кусался. Ход, однако, за ходом - не ловится, подлец, вот уже все свои крупняки сбросил, еще три захода, и всё. Всё-о-о!
Куча денег перекочевывает в дипломат Андрюхи, Ростик, осушивший у бара не одну бутылку пива, недоуменно таращится на Штольца - дело абсолютно невиданное, чтобы Герман оказался в проигрыше, лопоухий предлагает еще партию по удвоенной ставке, но Новиков против.
- И на старуху бывает проруха, - сказал Штольц, после чего обратился к красотке барменше: - Приготовь-ка нам, малышка, кремлевский коктейль.
- Сталинский или брежневский? - уточнила та.
- Начнем с андроповского, он помягше, а потом, естественно, сталинский и брежневский., - ответил Штольц. - Не каждый чекист выигрывает у теневого префекта, пусть запомнит эту ночь. Верно, Андрюха?
