Дженнифер Барнс - Дурная кровь
Я вспомнила о том, как Марцела Уэйт сказала, что Мэйсон Кайл общался с детьми
«этих людей».
Вы с Мэйсоном Кайлом дружили. Мой мозг работал на полной скорости, и я
обернулась, чтобы получше разглядеть мужчину. Агент Стерлинг сделала шаг вперед,
привлекая его внимание, прежде чем он успел заметить меня.
У этого Дарби были темные волосы его отца, но они были куда гуще и без следа
седины. Его глаза были светло-голубыми, почти прозрачными. Я решила, что ему было
чуть больше сорока. Но это не объясняло того, почему взглянув на него, я сжала руки,
впиваясь ногтями в ладони.
Я почувствовала тяжесть в желудке. У меня пересохло во рту. Внезапно, я была не в
музее. Я качалась на качелях, наблюдая за тем, как молодая версия этого мужчины смеется
и сажает мою маму на перила крыльца.
Она тоже смеялась.
Я вынырнула из воспоминания, как раз когда мужчина представился.
— Кейн Дарби, — произнёс он, протягивая руку агенту Стерлинг. — Я — местный
врач и, как вы могли догадаться, моего отца здесь недолюбливают.
Кейн. Мой мозг уцепился за его имя. Я слышала, как моя мать произносила его. Я
видела, как она сжимала его руку при свете луны.
— Вы спрашивали о Мэйсоне Кайле? — так спокойно продолжил Кейн, что я сразу
же поняла — он был прирожденным врачом. — В детстве мы были друзьями, хоть мы и не
слишком много общались после смерти его родителей.
Я должна была посмотреть на Лию, чтобы понять, не лгал ли Кейн Дарби. Я
должна была профилировать его.
Но я не стала.
Я не могла.
Мне казалось, что стены надвигаются на меня. Я протолкнулась мимо Лии, Майкла
и Дина и выбежала за дверь.
ГЛАВА 36
Моя мать была не из тех женщин, кто влюблялся по уши. Когда она была
подростком, она начала отношения с моим отцом в надежде спастись от издевавшегося
над ней отца. Но когда она узнала, что беременна, она сбежала не только от своего отца, но
и от моего.
Когда Дин последовал за мной на улицу — а вслед за ним и Лия с Майклом и Слоан
— я могла думать лишь о том, что Кейн Дарби держал мою мать за руку. Они танцевали
при свете луны.
Он заставлял её улыбаться.
Твоя мама всегда знала толк в симпатичных мужчинах, — слова Ри эхом
отдавались в моей голове. — Но ещё она знала толк в проблемах.
Я попыталась вспомнить что-то — что угодно — об отношениях моей матери с
сыном лидера секты, но у меня ничего не получилось. На месте времени, которое я
провела в Гейтере, зияла черная дыра.
Взглянув на эту потерю памяти глазами профайлера, я задала себе очевидный
вопрос. Что так старательно пытается забыть моё подсознание?
Я перешла дорогу. Я смутно осознавала, что другие следовали за мной, а агент
Стерлинг держалась на благоразумном расстоянии от нас.
— Рискну предположить, что у Кейна Дарби проблемы с папочкой, — Майкл
оказал мне услугу и не стал комментировать мои эмоции. — Добрый доктор
действительно был спокоен — до того самого момента, когда он упомянул своего отца.
— Что насчёт Мэйсона Кайла? — спросила я. — Что Кейн Дарби чувствовал, когда
услышал имя Найтшэйда?
— Иногда эмоции маскируют друг друга, — на несколько секунд Майкл замолчал.
— Я увидел в добром докторе смесь злости, чувства вины и ужаса. Чтобы не скрывалось
за этими эмоциями, Кейн Дарби чувствует это не впервые. Для него эти эмоции
переплелись. Он чувствует их одновременно.
— Злость, потому что у кого-то есть власть, а у тебя — нет, — Лия обогнала нас и
обернулась, шагая спиной вперед. — Чувство вины, потому что тебя приучали верить, что
нет большего греха, чем предательские мысли, — она снова повернулась, скрывая своё
лицо из виду. — И ужас, — наконец, мягко произнесла она, — потому что в глубине души
ты знаешь, что тебя накажут.
Ты говоришь не о Кейне Дарби.
— Другими словами, — перевел Майкл, делая вид, что только что Лия не
позволила нам мельком взглянуть на самые глубокие из её шрамов, — у доброго доктора
проблемы с папочкой.
Как и Лия, Кейн Дарби рос в секте. Судя по тому, что он говорил о своём отце, как и
Лие, ему удалось выбраться.
Но ты не уехал из города. Ты не порвал все связи. Не начал сначала.
— Кейн Дарби встречался с моей матерью, — призналась я. Лия была с нами
честна. Я задолжала группе то же самое. — Я почти ничего не помню, но, судя по тем
кусочкам, которые мне удалось собрать… — я закрыла глаза, вспоминая выражение лица
моей матери, и выдавила: — Возможно, она его любила.
На несколько секунд повисла тишина, а затем заговорила Слоан.
— С учетом портье в отеле и нескольких случайных встреч, мы пообщались с
дюжиной жителей Гейтера за последние три часа. Из тех, с кем мы говорили или за кем
мы наблюдали, только один человек имел близкие отношения как с Найтшэйдом, так и с
матерью Кэсси.
Кейн Дарби. Я постаралась вспомнить о нём что-то ещё. Любое наше
взаимодействие — даже самое крохотное — из моего детства.
— Дарби-младшему было всего лишь десять, когда убили родителей Найтшэйда,
— отметил Дин.
— А мне было девять, — беспечно возразила Лия, — когда я убила человека. Дети
способны на ужасные вещи, Дин. Ты это знаешь.
Иногда, — подумала я, глядя на мир глазами Лии, — чтобы выжить, нужно
стать чудовищем.
Я подумала о Лорел, которую держали в плену вместе с моей матерью; о Кейне
Дарби, взрослевшем во власти его отца; о Найтшэйде, родителей которого убили в их
собственном доме. А затем я подумала о провалах в собственной памяти. О том, сколькое
из того, что я знала о своём детстве, оказалось ложью.
— Нам нужно больше информации о Кейне Дарби, — произнесла я. Мой желудок
сделал сальто, когда в моей голове появился план. — И думаю, я знаю, как нам её достать.
Ты
Ты должна была знать, что это произойдёт. Что Кэсси вспомнит. Колесо
крутится. Брошены кости.
Ещё немного и Владыки прикажут тебе вынести решение.
Ты не показала слабости, когда Пятерка рассказал тебе о приезде твоей дочери в
Гейтер. Ни намёка на то, что слова угодили в цель. Но в последовавшие за этим часы, ты
