Любовь Федорова - Тыква
— Прежнему Хозяину я не был должен ничего.
— А нынешним?
— Это дело мое и монастыря, Мем.
— Почему же монастырь тебя подставляет? Разве он не может договориться с нынешними хозяевами, чтобы тебя не беспокоили? Ведь они соседи. У них должны быть особые отношения.
Вместо ответа Датар схватил со стола чашку своего прежнего гостя, выплеснул остатки чая на пол к порогу, быстро сунулся за печь и вернулся оттуда с горячей водой и кувшином. Вино он хлебнул прямо из горлышка кувшина, а воду вовсе пить не стал, поставил на стол и сам сел рядом, сцепив над чашкой тонкие длинные пальцы.
— Послушай, — Мем передвинулся к Датару ближе. — Ты хотя бы понимаешь, что с такими людьми, как Хозяин Берега, не шутят? Не боишься?
Датар сморщил нос. Вина он Мему в этот раз не предлагал.
— Не боюсь, — сказал он. — И не таких видал.
— Ты не хочешь поговорить о новых хозяевах?
Датар отрицательно покачал головой.
— А вот я хочу. — Мем подвинулся еще ближе, уселся против Датара и тоже поставил локти на стол.
Датар долил в чашку с водой вино и стал пристально смотреть на образовавшуюся жидкость.
— Вышло так, — начал Мем. — Старый Хозяин Берега дал тебе денег на выкуп и взнос в монастырь. Нельзя сказать, которая из этих сумм была больше, поскольку ты стоил дорого. Но обе немаленькие. Полгода назад старый Хозяин умер, и наследство поделили два его сына. Одному достались Речные Пристани, а второму Веселый Берег. Ребята они молодые, вроде нас с тобой, но ума у них, к несчастью, оказалось немного. То, что папа накопил для них за двадцать лет владычества, в одночасье пустить по ветру было сложно, но постепенно они с этой задачей справляются. И, что хуже всего, они теряют не только накопленный капитал, но и доверие людей. Вот, в монастыре им верить уже перестали. А ведь доверие в их положении — это доход. Одним только доверием к себе их отец создал империю услуг и развлечений и приобрел огромную власть. Они же теперь вынуждены собирать крошки от того, что получал их батюшка, да и те им платят не добровольно, но с помощью шантажа и разбоя. Я не знаю, один ли из них владеет твоей распиской, поделили они твой долг, или каждый требует отдать все полностью ему, но они последили за твоими прихожанами и решили, что ты вполне способен расплатиться. Почему бы, например, дамам из Царского Города не заплатить твои долги?
— Потому что это мои долги, а не долги дам из Царского Города, — бесцветным голосом проговорил Датар. — Я не тот мальчишка, которому хочется играть во взрослые игры. Я знаю, что я делаю, зачем и почему. Ясно?..
— Новые хозяева обращались и в твой монастырь, — игнорировал его выпал Мем. — Но там им, похоже, снова указали на дам из Царского Города. Казалось бы, кто-кто, а монастырское начальство должно было тебя взять под защиту. Однако вместо этого они сами стали шантажировать тебя и требовать выполнения условий, на которые ты не можешь пойти по ряду нравственных причин.
— Мем, сколько тебе лет? — не отрывая взгляд от чашки, спросил Датар.
— Ты уже спрашивал однажды. Девятнадцать.
— Ты далеко пойдешь, Мем. С твоими-то способностями. Если тебя вовремя не остановят.
Мем хотел ответить колкостью, но не успел: в дверь постучали. Он жестом велел Датару сидеть.
— Кто там? — громко спросил Мем.
— Это мы, — послышалось из-за двери. — Нам господин советник велел остаться здесь для охраны. По вашей просьбе.
— Ну, зайдите.
— А с песиком-то можно?
Мем поглядел на хозяина дома.
— Да хоть с пещерным львом, — пробубнил в чашку Датар. — Со мной тут мало кто считается…
Просьба Мема «хотя бы двух своих людей на эту ночь» и выражение «с песиком», воплотившись, получили единое значение. На пороге стоял застенчивый юнец с гордым гвардейским значком на воротнике, привлекающим внимание к его тонкой шее. А вот «песик» более походил на теленочка. Огромный дахский волкодав размером примерно с самого Мема, если поставить того на четвереньки. Бурый в черную полоску пес скромно прикусил огромными, как сабли, нижними клыками верхнюю губу и поглядел на Мема печальными глазами-блюдцами так, что того мурашки продрали вдоль спины. Мем и видел-то таких чудовищ всего раз в жизни на одной богатой вилле недалеко от Эгироссы. В префектуре ходили разговоры о пользе псов из Мертвой пустыни, но их не заводили из-за потенциальной прожорливости — так разговорами все и ограничивалось.
— Проходите, — не очень уверенно скомандовал Мем. Он посторонился, пропуская охрану в дом, и внутри сразу стало не повернуться, потому что собака, тяжко вздохнув, легла посередине и вытянула хвост, на который даже сказочному богатырю Юргу Костолому боязно было бы наступить.
— Еще кого-нибудь мы сегодня ждем? — плохо скрывая раздражение, поинтересовался Датар.
— Не знаю, — честно признался Мем. — Люди на пристани видели, что ты сюда идешь? — спросил он у гвардейца.
Юный гвардеец скромно покачал головой и сел на краешек лавки в уголке.
— На пристани я вообще не видел людей, — сказал он.
— Я устал и хочу спать, — объявил Датар. — У меня здесь две лавки и два одеяла. Раз Ошка сегодня не вернется, его постель свободна.
— Он спит там? — спросил Мем, указывая за печь.
— Там.
— Замечательно. Ваша охрана как раз там спрячется. С песиком. Спокойной ночи, эргр Датар.
Но прежде, чем погасили свет и улеглись, Мем, несмотря на недовольство Датара, шнурком привязал дверную ручку к большому гвоздю в стене. Все-таки, какая никакая, а задержка для желающих проникнуть в дом без предупреждения.
* * *Терпения у ожидающих снаружи оказалось не так уж много. Мем был настороже, но думал, что ждать придется хотя бы до середины первой ночной. Однако едва погасла лампа и все разошлись по своим местам, как во входную дверь сначала поскреблись, потом толкнулись. Дверь была привязана, и потому робким попыткам не поддавалась. Собака громко засопела и начала шумно подниматься, но гвардеец шепнул ей «тихо», и псина замерла. Не готов к визиту оказался лишь сам Датар. Возможно, он успел заснуть. Или у него просто было очень скверное расположение духа, и он намеренно собирался все делать Мему наперекор, чтоб доказать свою самостоятельность в принятии решений.
— Кто там еще, — Датар слез со своего ложа и пошлепал босыми ногами к двери.
Мем, лежавший на лавке поверх одеяла в одежде и обуви, тихо соскочил и за спиной Датара спрятался за печь, чуть не упав при этом, правда, на собаку. К счастью, псина проявила вежливость и слегка посторонилась.
— Только не шевелитесь, — прошептал Мем не столько гвардейцу, сколько его псу.
