Michael - Зверь внутри
— Стой, стрелять буду!
Существо удалялось и останавливаться на думало. Вот оно и вовсе скрылось во мраке. Выскочив на тропу, Пареев выстрелил ему вслед. Потом еще и еще. Из темноты раздалось что-то похожее на взвизгивание собаки, которой наступили на хвост.
«Я попал! — пронеслась в разгоряченном мозгу Пареева мысль. — Я подстрелил тварь!»
Ужас в его сознании мгновенно уступил место возбуждению. Он кинулся в направлении, куда скрылся монстр, в надежде обнаружить истекающую кровью тушу, лежащую поперек тропинки… Однако его ждало разочарование: туши не было. Он прошел до того места, где переулок вливался в большую улицу, но так ничего и не нашел.
Тем временем уснувшее было Ясино просыпалось. То там, то здесь в окнах домов загорался свет, а некоторое время спустя на улицу стали выходить люди.
— Кто стрелял? Зачем стреляли? — бестолково спрашивали односельчане друг у друга. Похоже, что крика, на который ринулся участковый, никто, кроме Пареева, не слышал.
— А, вот у Виктора сейчас и спросим, — сказал Петрович, здоровенный мужик, который, бывало, кулаком на спор укладывал быка.
Многие вышли из домов с фонариками, и в их неверных мечущихся лучах Пареев смотрелся по меньшей мере странно: без фуражки (которую, как правило, не снимал никогда), с всклокоченными волосами с застрявшим в них мелким сором, который, кстати, усыпал и его китель, о котором Пареев тщательно заботился, да еще с «Макаровым» в руке… Все это произвело на тех, кто его увидел, самое что ни на есть тягостное впечатление.
— Что случилось, Виктор? — не в первый раз повторил Петрович, но Пареев не реагировал.
Люди, число которых с каждой минутой росло, обступили участкового. То и дело луч то одного фонаря, то другого пробегал по его лицу.
— Вот только в морду светить не надо, — наконец вымолвил Виктор.
— Ох ты! Ожил! — радостно воскликнул Петрович. — Может, сейчас-то расскажешь, зачем стрелял?
— Как, а разве вы ничего не слышали? — вопросом на вопрос ответил Пареев.
Толпа загудела. Если и перед тем на участкового глядели, мягко говоря, с недоумением, то теперь это недоумение удвоилось.
— Конечно, слышали, — проговорила жена Петровича, тоже Петровна, женщина худая и жилистая, казавшаяся около мужа тростинкой возле могучего дуба. — Твои выстрелы и слышали. Или, может, это не ты стрелял?
— Я.
— Ну вот, что ж ты нам мозги-то канифолишь? — Петрович вплотную подступил к Парееву.
— А перед тем ничего не слышали?
— Ха, — Петрович, уперев руки в бока, посмотрел на Виктора как на ненормального. — Перед тем мы спали. Время позднее, а завтра вставать раненько. Пока ты тут палить не начал…
— А крика никто не слышал?
Толпа глухо зароптала, и в этом ропоте слышалось только отрицание.
— Совсем ничего? — Виктор почти пришел в себя, и теперь его разговор все больше напоминал опрос свидетелей.
— Нет, — растеряно покачал головой Петрович. — А что?
— Там, — участковый кивнул в сторону темного переулка головой. — Кто-то кричал.
— Ничего такого не слышали, — сказал кто-то из толпы. — А что стрелял?
— Зверь какой-то…
Слова Пареева взбудоражили толпу. На миг замолкнувшие, люди зашумели вновь, но гораздо громче.
— Это что же за зверь такой? — раздавались отдельные голоса. — Как он выглядел? На что похожий?
Кто-то вспомнил загадочную смерть Максима Пименова, кто-то произнес слово «оборотень», и толпа стала рассасываться, пока не осталось человек пять, среди которых Петрович с женой и еще три мужика, которых в темноте Пареев не узнал.
— За мной, — решительно проговорил участковый, отправляясь вглубь переулка, откуда незадолго перед тем выбежал. — Надо узнать, кто кричал, может, сумеем помочь.
Возбуждение, сменившееся на короткое время ступором, вновь овладело им. Парееву как никогда захотелось действовать. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что неплохо бы предстать перед Аней эдаким героем-сыскарем но, при воспоминании об их последнем с девушкой разговоре, погасла. Пареев рвался в бой…
Фонарик, изъятый им у одного из мужиков, скупо озарял тропинку впереди. Внезапно нечто привлекло внимание мента. Он остановился так резко, что шедший сзади Петрович не успел затормозить и, врезавшись в него, едва не сбил с ног.
— Осторожно, — сквозь зубы процедил Пареев. — Что прешь, как танк?
Петрович сконфужено промолчал.
Пареев склонился над тропой и стал скрупулезно высвечивать ее фонариком. В этом месте под ногами был не просто утоптанный чернозем, становившийся непролазной грязью в ненастье, а желтый песок вперемешку с глиной. И вот на этом светлом фоне Виктор умудрился в неверном свете фонарика рассмотреть пятна чего-то темного… Наклонившись, он стал их рассматривать. Потом ткнул пальцем и попробовал на язык.
— Кровь, — резюмировал он. — Я все-таки его ранил…
Сопровождавшие смотрели на него со смесью удивления и восхищения.
— Собак бы… Пустить по следу — вмиг бы накрыли…
— Что собак? — подала голос Петровна. — Вон, с Максимом-то когда: и с собаками из города приезжали, да только все равно никого не нашли…
Пареев неодобрительно посмотрел на женщину, но промолчал.
Они двигались дальше по переулку, не сводя глаз с тропинки. Больше следов крови не было: отряд, видимо, миновал то место, где пуля Виктора ранила таинственного зверя.
Переулок оканчивался тупиком. Тропинка, становившаяся с каждым шагом все уже, наконец уперлась в калитку замыкающего тупик дома. Калитка была полураспахнута.
— Кто здесь живет? — спросил участковый.
— Учитель наш, Антип Андреич, — отозвался кто-то из мужиков.
— Ждите меня здесь, — сказал Пареев, до конца отворяя калитку и входя во двор. — Если что, я позову.
— Может, с тобой? — несмело предложил Петрович.
— Нет, — отрезал Виктор.
…Двор учителя был захламлен донельзя: там и сям раскиданные, втоптанные в высохшую грязь битые кирпичи, какие-то обрезки полдюймовых труб с облупившейся краской на них, в дальнем углу двора луч фонарика выхватил и вовсе бесформенную кучу, неизвестно из чего состоящую: какие-то тряпки, железяки, деревяшки…
«Он что, сумасшедший?» — подумалось Парееву. Если бы участковый когда-либо читал «Мертвые души», ему пришло бы в голову аналогия с Плюшкиным, но, поскольку чтение книг Виктор по жизни считал презренным занятием, то и без подобного сравнения он вполне обошелся.
Бегло оценив обстановку Пареев, не нашел в ней ничего криминального… Ни расчлененных трупов, как в случае с Максимом Пименовым, ни луж крови, но, тем не менее, какое-то нехорошее предчувствие его не отпускало. Да и, в конце концов, кто-то ведь кричал! И откуда-то отсюда мчался таинственный зверь. И калитка была приоткрыта…
