Андрей Алпатов - Резонанс
Были и другие озабоченности, о которых генерал Терентьев также упомянул в своем докладе. Например, о резкой активизации в Москве французской и английской разведки. Их сотрудники начали выходить на связь и знакомиться с главными фигурантами дела. Складывалось впечатление, что затевается какая-то крупная игра.
Эти сообщения, конечно же, не вызвали радости присутствующих. Все сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга и не задавать новых вопросов. Больше всех за ситуацию переживал сам Президент. Очевидно было, что он впервые услышал всю правду о важности открытия и опасности его практической реализации в других странах. Почти десять минут он задавал уточняющие вопросы, пытался до конца понять суть явления. Наконец, прочитав принесенную помощником справку, Президент встал из-за стола и подошел вплотную к Директору ФСБ Вахрушеву. Нижнее веко его левого глаза слегка подрагивало.
– Александр Сергеевич, это же полный бардак. Такое величайшее российское открытие, а я узнаю о нем только тогда, когда вы его уже почти профукали. Да, для такого случая нужно было всю армию на ноги поднять, плюс Министерство внутренних дел. Чего же вы сидели до самого последнего момента? Ведь если бы не мои помощники, то этот вопрос мы не рассматривали даже сейчас. Вы давно во все колокола должны были бить, сидеть у меня в приемной, лишь бы провести обсуждение сложившейся ситуации. Что же вы, эх-х?
Президент обвел своим взглядом участников совещания, как бы говоря, что его «эх-х» относится ко всем здесь присутствующим. Он медленно развернулся и сел в свое кресло. Над длинным дубовым столом с красивым резным орнаментом нависла гнетущая тишина. Она не предвещала ничего хорошего. Только сейчас, сидя в машине, генерал Терентьев в полной мере прочувствовал тот немой укор Президента.
– Да, запустили тему – думал генерал. – Хорошо, что так закончилось. Мог бы прямо на совещании снять с работы. А сейчас – месяц на исправление ситуации. Теперь вся Служба начнет рыть землю, под нашим Директором реально закачалось кресло. – Игрушки закончились – уже вслух сказал Терентьев. – Нужно всех задерживать и лично с каждым разбираться. Здесь уже не до прав человека. Только так можно отыскать хотя бы какую-нибудь ниточку к разгадке этой тайны. А нащупаем ниточку, размотаем и клубок. Президент дал команду подключить к расчетам все ведущие научные центры. Сейчас их суперкомпьютеры будут в нашем распоряжении. Нужно только найти правильную формулу резонанса и быстро провести расчеты.
* * *Олег Марков торопился. С того дня, как он прочитал в дневнике о переходе профессора Смелянского на другую волну жизни, в его душе словно что-то перевернулось. К сожалению, или к счастью, но и он подхватил заразную болезнь под названием научное любопытство. Сейчас Олег жаждал повторить эксперимент профессора. Но для этого нужно было сделать еще очень многое. Собрать по схеме резонатор частот и самостоятельно настроить его, чтобы в другой жизни оставалась возможность аналогичным образом вернуться обратно. Затем, по инструкции Смелянского следовало составить полную матрицу своих волн и рассчитать характеристики каждой из них. Предстояло также освоить навыки йоги и научиться, с ее помощью, раскачивать сознание.
Очень важно изучить волну, на которую ты собираешься прыгнуть в первый раз, нужно хорошо знать все ее параметры, чтобы уже сейчас подготовиться к другой жизни.
Составив матрицу волн, студент понял, что ближайшими к существующей волне жизни V(a) являются волны V(a+1) и V(a-1). Волна V(a+1) проходила выше. Она начиналась в точке t(a+1), равной 23 июля 2007 года. Тогда Олег бросил родителей и уехал во Францию. Если бы он этого не сделал, то сейчас уже закончил бы институт и работал в какой-нибудь финансовой компании. Расчеты показывали, что для револьвации на эту волну потребуется дополнительная энергия, которую необходимо было накопить. Однако такой прыжок выглядел вполне реалистичным.
Волна V(a-1) не требовала высоких энергетических затрат, так как проходила ниже существующей волны жизни студента. Она начиналась 15 марта 2004 года. В тот день Марков решил поступать в училище имени Гнесиных. По предварительным расчетам, на этой волне Олега ожидала карьера музыканта и композитора. Но все это было в теории, а как на самом деле сложилась судьба того Олега – никому неизвестно.
Тщательно обдумав все варианты, молодой человек выбрал жизнь музыканта. Заложив в модель Смелянского первичные параметры, он на домашнем компьютере рассчитал частоту резонанса волны V(a-1). Здесь, правда, нужно учесть, что компьютер сделал расчет при одном принципиально важном допущении. Данная волна жизни моделировалась при неизменности всех параметров во времени. То есть компьютер описал только один вариант жизни Олега (а-1).
По сути, нужно было обязательно учесть, что и на этой волне в определенные моменты времени возникают новые ответвления и новые волны. Весь возможный спектр этих волн домашний компьютер рассчитать не мог. Для этого требовалось большое количество памяти.
Профессор пользовался институтским суперкомпьютером, а у Олега такой возможности не имелось. Но данная проблема не остановила студента. Он готов был идти на осознанный риск. Ему казалось, что судьба Олега (a-2) и Олега (а-1) на соседних волнах будет примерно одинакова, поэтому можно было пробовать револьвироваться в данный диапазон частот. Марков почему-то твердо верил, что ничего страшного с ним там не случится.
К конце сентября 2010 года Олег завершил расчет волны V(a-1). Это был очень важный день. Он обвел формулу красной ручкой и решил сравнить ее с таблицей волн жизни профессора Смелянского. Внимательно анализируя данные, студент вдруг вздрогнул от неожиданности. Формула волны Олега V(а-1) была очень похожа на формулу волны жизни Смелянского V(c-3), на которую тот перепрыгнул в процессе своего первого эксперимента.
Пораженный студент не мог поверить своим глазам. Однако не оставалось никаких сомнений – это были почти тождественные формулы. Тогда Олег твердо решил: он будет делать попытку револьвации только на данную волну. Удачно закончившийся эксперимент профессора вселял уверенность, что и его первая попытка завершится успешно.
В октябре практически все было готово к эксперименту. Состав резонатора Олег знал наизусть. Собрать аналогичный прибор он мог за неделю. В памяти четко зафиксировалась матрица ближайших волн жизни. Их было три, вместе с существующей волной. На расчет большего количества не хватило возможностей домашнего компьютера. Но так как студент планировал после первой револьвации сразу же вернуться обратно, это его сильно не беспокоило.
