Зло той же меры - Теверовский Михаил Григорьевич
Всего на ходку вместе с Димой и Андреем должны были пойти шесть человек. Дима не понимал, почему многие другие отказывались и не шли, ведь это был такой шанс! Сомнений в его голове не возникло даже тогда, когда собравшейся группе Коля, наливая по стакану водки, ещё раз объяснил план действий и самую главную цель – убить семью полицейского. Вспоминая это, Дима вновь хлестанул себя ладонью по щеке.
– Идиот, грёбаный придурок!
Это теперь он понимал, что они должны были сделать. Что сделали… А тогда ему всё это казалось каким-то нереальным, словно происходило в виртуальной игре и даже не с ним самим. Почему-то он не подумал, что он станет соучастником самого настоящего преступления… Как не думал и тогда, когда преследовал бежавшего с Калининской выжившего полицейского.
Они добрались до места назначения на машине. В ней Коля выдал подопечным маски и балаклавы, а также строго-настрого предупредил, что предательства не потерпит. Сказал, что если кто-то сольёт информацию полиции или ещё кому угодно, то он сделает всё, чтобы выпустить крысе кишки. В тот момент в машине Дима радостно и яростно прокричал со всеми: «Да!» Даже тогда до него так и не дошла суть готовящегося к совершению дела.
Нервы у Андрея не выдержали у подъезда. В какой-то момент он просто сорвался с места и побежал, несмотря на то что в машине тоже со всеми кричал и улюлюкал. Коля в ответ лишь плюнул на землю и сказал, что трусливая девка может убираться на хрен. И добавил, что вот если Андрей выдаст их, то тогда станет трупом. Но и в тот момент Дима не захотел сбежать. Ему это даже в голову и не пришло. Он всей душой считал Андрея самым настоящим предателем. И впервые был не согласен с Колей, хоть внешне и никак не проявил этого, – в глубине души Дима был уверен, что предатель должен поплатиться кровью.
После этого они поднялись на нужный этаж, который был записан у Коли в какой-то эсэмэске в телефоне, вскрыли дверь коридора и приблизились к нужной квартире… Волна ужаса и стыда вновь охватила Диму, он вскочил на ноги и принялся мерить свою комнату шагами, бросаясь из угла в угол, словно загнанный зверь.
– Чёрт возьми! За что мне всё это, почему всё это произошло со мной!..
Они взломали дверь квартиры. Незнакомая женщина вышла в прихожую, увидела их и стремглав бросилась вглубь квартиры, закрывшись в одной из комнат. Дима помнил то приятное чувство, которым наполнилось всё его тело: адреналин с чувством вседозволенности и власти. На этот раз не он был жертвой, не ему нужно было скулить и убегать. Впятером они вломились в комнату, в которой была та женщина и маленькая девочка… И тогда вся уверенность и ярость разом покинули Диму. Он стоял в дверном проёме, не в силах шелохнуться и не смея дышать. В тот момент он осознал, что будет происходить дальше на самом деле. Лишь тогда понял, что ошибся…
– Почему я не убежал с Андреем… За что, Господи! Боже мой, за что!
Дима упал лицом в подушку, пытаясь заглушить ею рвущийся из горла крик отчаяния. В какой-то момент воздух начал заканчиваться, он не мог вдохнуть – в его голове проскользнула мысль: а не убить ли себя? Не прекратить ли все эти мучения? Но он не смог… Дима отбросил подушку и принялся изо всех сил бить себя по лицу и шее, размазывая слёзы и сопли.
Перед своими глазами он вновь увидел испуганное лицо женщины, которую удерживали двое из банды. И как Коля приказал ему спустить штаны и стать мужчиной. Дима не хотел, но как он мог сопротивляться силе и влиянию Коли?
– Я не мог ничего сделать… не мог…
Затем в голове плотный туман и следующее отчётливое видение, словно фотография, как два мёртвых тела лежат посреди комнаты… Оглушённый и опустошённый, Дима последовал за Колей – тот разрешил им унести с собой всё ценное, что они смогут найти за пять минут. Пока остальные члены банды словно ураган носились по квартире, выискивая деньги и драгоценности, выставляя в коридор дорогую бытовую технику и электронику, Дима, недвижимый, стоял посреди всего этого, опустив руки и не чувствуя, не помня себя.
Дальше он не совсем помнил, как они вышли из дома, как проехали пару кварталов, после чего Коля сказал им всем расходиться и ещё раз напомнил, чтобы они держали язык за зубами. Видимо, не будучи до конца уверенным в Диме, он пошёл с ним. По пути им встретился какой-то бар, в котором они напились до чёртиков, а Коля всё хвалился, что теперь он будет главным решалой Новоградска, что за его спиной теперь такие люди, о которых Дима и помыслить не может. И очень часто повторял известную в городе фамилию: «Керчев».
Дима сполз с кровати и забился в угол комнаты, словно хотел спрятаться от кого-то. Он был весь в поту, ему было тяжело дышать. Пошарив руками по карманам, он нащупал пакетик с каким-то веществом, которое ему на прощание дал Коля, обнимаясь с ним, хваля за стойкость, но при этом продолжая называть его жирной свиньёй. Раньше Дима никогда не использовал наркотики, только пил алкоголь, скорее следуя примеру Андрея, а не в целях получить удовольствие или расслабиться. Но теперь, в надежде заглушить все чувства и боль, повторяя за главой банды, высыпал содержимое пакетика на заднюю поверхность руки и снюхал сначала левой ноздрёй, затем правой. Всё его тело словно наэлектризовалось, вернулись жизненные силы… Но боль в сердце и жгущее чувство стыда не покинули его.
– Смерть… Я должен умереть. Давно должен был. Только никак не решался, идиот…
Бубня под нос, Дима подошёл к окну и вновь настежь раскрыл его створку. Взобрался на подоконник, закрыл глаза… Но не смог заставить себя сделать шаг. Прыгнуть вниз… Медленно спустившись обратно на пол, Дима свернулся калачиком и, сотрясаясь от рыданий, так и уснул, искренне проклиная и ненавидя себя.
Я помнил этот день так, как будто он произошёл только вчера. Выпускной из детского дома, приуроченный к моему совершеннолетию. Разумеется, это не какой-то там праздник с концертами, фейерверками и громовым оркестром, нет. Всё намного проще и банальнее – тебе исполняется восемнадцать лет, ты берёшь свои небогатые пожитки в виде сумки или рюкзачка, набитого одеждой, и просто выходишь за в печёнках уже сидящий забор. Слова напутствия и пожелания удачи от педагогического состава? Сержант что-то попытался сказать, но я просто-напросто послал его в пешее эротическое и добавил ко всему этому иллюстрацию ему под самый нос в виде признанного во всём мире символа «фака». Такой был уговор у нас с ребятами в группе. Каждый, получая свободу, должен был подпортить настроение этому расфуфыренному петуху. Ох, никогда не забуду налитые кровью поросячьи глазки и трясущиеся от бессильной злобы третий подбородок и щёки, ведь такую картину он видел уже аж в третий раз, что, как он догадывался, не могло быть уже простым совпадением, а означало для него самую настоящую статистику, которая будет продолжаться и дальше. Конечно, после такого перформанса огребала вся группа, но эти секунды позора и унижения этого идиота того стоили, все это понимали, принимали и соглашались.
На улице стояла мягкая тёплая погода, вполне соответствовавшая середине лета в Подмосковье. По небу медленно ползли редкие перистые облака, изредка закрывая собой яркое солнце, которое, как мне казалось, даже улыбалось мне. Оказавшись на верхней ступеньке лестницы, ведущей прямо к воротам из этого проклятого ада, я всей грудью набрал свежий воздух, казавшийся в тот момент таким сладким и свободным. Мне даже было плевать на направление, свёрнутое и лежавшее в паспорте, по которому на следующий же день я должен был явиться в полицейский участок в Москве, находившийся ближе всего к родительскому дому, для вступления в ряды правоохранительных органов. Как интересно – квартира, в которой я провёл всё своё детство и юношество, больше нашей семье не принадлежала, но всё равно являлась местом моего прикрепления… Почему у нас всё всегда делается как будто через цирк и клоунаду? Ещё и приправленное несчастьями, горечью и отсутствием веры в возможность счастливого будущего.
