Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)
Шахар настойчиво продолжал, не отказываясь от стремления убедить собеседника: «Допустим, я взял бы на себя обязанность провести интервью с этой женщиной в качестве временного корреспондента «Космополиса» — в таком случае вы сообщили бы мне ее адрес?»
«Насколько я понимаю, в таком случае ваши расходы никоим образом не окупились бы. Почему бы вам не навестить Блаженный Приют на Модервельте и не навести справки, обратившись к старым знакомым семьи Хардоа? Мне кажется, такое расследование оказалось бы более плодотворным».
«Опять же, это превосходный совет, сударь», — Шахар поднялся на ноги и ненадолго задержался, слегка наклонившись вперед.
Герсен тоже неохотно приподнялся: «Мне назначена встреча в другом месте; в противном случае я ни в коем случае не отказался бы обсудить с вами этот вопрос гораздо подробнее. Желаю вам удачи и всего наилучшего».
«Благодарю вас, господин Лукас», — Шахар вышел из кабинета.
Герсен ждал. Из прибора, установленного сбоку на его столе, послышалось тихое жужжание. Герсен улыбнулся, наклеил на нижний край ящика прозрачный волосок, соединявший ящик со столом, и закрыл старый замок ящика на ключ. Нахлобучив на голову трехъярусную алоизийскую шляпу, он вышел из кабинета и миновал пару пустовавших помещений, выходивших в коридор. За дверью одной из этих комнат стоял Шахар — о чем Герсена уведомил датчик, соединенный с зуммером у него на столе.
Герсен неспешно прогулялся вокруг квартала, вернулся в редакцию и сразу направился к своему кабинету. Держась под прикрытием стены, он повернул ручку двери и оттолкнул ее от себя — дверь открылась.
Не последовало ни взрыва, ни выстрела.
Герсен зашел в кабинет. Волосок на ящике отклеился от стола. На замке не было заметно никаких следов взлома: Шахар знал свое дело. Герсен открыл ящик. Письмо осталось там, где он его оставил: Шахару было достаточно взглянуть на фамилию и адрес.
Герсен подошел к телефону и позвонил Алисе: «Все получилось».
«Кто приходил?»
«Человек, называющий себя Шахаром. Я поспешу на космодром».
«Будь осторожен», — спокойно напомнила Алиса.
«Разумеется».
Бросив шляпу на кресло, Герсен сменил узкоплечий сюртук на привычную легкую одежду космического скитальца и покинул редакцию «Космополиса» — по всей видимости, в последний раз.
Такси привезло его в космопорт — за зданием вокзала, на взлетном поле, его ждал «Трепетнокрылый Фантамик». За время его отсутствия звездолет почистили, вымыли, отполировали до блеска, отремонтировали, проинспектировали и заправили. На иллюминаторах не осталось никаких следов космической пыли. Постельное белье обновили, баки залили водой, холодильный отсек наполнили провизией. Системы жизнеобеспечения и энергоаккумуляторы перезарядили.
«Трепетнокрылый Фантамик» был готов к полету.
Герсен поднялся в салон, закрыл за собой люк и тут же почувствовал в воздухе едва ощутимый аромат духов. Посмотрев по сторонам, Герсен не заметил ничего необычного. Сделав три шага, он заглянул в каюту — там никого не было. Герсен распахнул дверь носовой рубки: «Выходи!»
Из рубки с достоинством вышла Алиса в шортах мышиного серого оттенка и черной блузе.
«Ты залезла в корабль без спроса и спряталась!» — прокомментировал Герсен.
«Выходит, что так», — без малейшего смущения подтвердила Алиса.
«Меня это нисколько не удивляет, — Герсен решительно указал на выходной люк. — Немедленно возвращайся в отель!»
«Ничего подобного. Я твердо решила больше никогда не спускать с тебя глаз. Ты можешь не вернуться! — она подошла к нему вплотную и заглянула ему в глаза. — Разве ты не хочешь, чтобы я осталась?»
«Не спорю, ты можешь оказаться полезной. Тем не менее, нам предстоит опасное дело».
«Я это понимаю».
«Что ж, не будем терять время на споры. Раз уж ты здесь...»
Алиса торжествующе рассмеялась: «Так и знала, что ты сможешь посмотреть на вещи с моей точки зрения!»
Глава 17
Озаренный лучами звезды 892 сектора Ворона, перед кораблем висел в пространстве шар Заповедного Бетюна. Герсен осторожно приблизился к одной из орбитальных станций. Свободного лоцмана не было в наличии; «Фантамику» велели ждать.
Алиса ворчала — ее не устраивали формальности: «Я не собираюсь калечить их животных! Я уже им обещала, но они, кажется, никому не верят».
«Ховарду бетюнская бюрократия понравится еще меньше. Сюда он не сможет прилететь на утыканном орудиями крейсере и делать все, что ему заблагорассудится».
«Может быть, он прикинется туристом. Может быть, он вообще не посмеет здесь показываться».
«Не могу себе представить, чтобы он поручил Шахару добывать свой драгоценный дневник. Так или иначе, тебе придется остаться в Танаквиле и не высовывать нос из гостиницы. Если Трисонг тебя заметит, нам не сдобровать».
Алиса изобразила покорность: «Как тебе угодно. И все же, ты сам сказал, что я на себя не похожа, когда одеваюсь по-мальчишески и повязываю голову платком».
«По-хорошему следовало бы обстричь тебе волосы накоротко и выкрасить их в черный цвет».
«В этом нет необходимости. Ты хочешь, чтобы я выглядела, как чучело огородное? Ты сам станешь надо мной смеяться, я обижусь, и нашему роману придет конец».
Герсен обнял ее: «Не могу взять на себя такой риск».
«Конечно, не можешь... Что ты делаешь? Прекрати сейчас же! Сегодня ты уже два раза гонялся за мной по всему кораблю!»
«Нам больше нечего делать. Кроме того, ты сама виновата».
«Ты думаешь, я никогда не устану этим заниматься? Нет? Ну ладно...»
В конце концов лоцман прибыл и опустил звездолет на космодроме Танаквиля — несмотря на запрос Герсена, предлагавшего приземлиться сразу в аэропорте Синей Дубравы.
«Никак не могу это сделать, — извинился лоцман. — Это против правил».
Герсен заметил, что лоцман ссылался на правила каждый раз, когда открывал рот.
«Мы нарочно препятствуем свободному перемещению приезжих, — продолжал лоцман. — Если правила не будут соблюдаться, каждый станет делать, что хочет и где хочет, рвать цветы, дразнить обезьян — вы же понимаете. Туристы должны соблюдать правила и совершать экскурсии, как положено. Лично я вообще не пускал бы их на планету».
«В таком случае некому было бы нарушать правила, и вы остались бы без работы».
Лоцман уставился на Герсена голубыми глазами. Моргнув, он решил, что Герсен попытался пошутить, и рассмеялся: «Я не остался бы не у дел, так или иначе. Ведь я не просто орбитальный пилот, если хотите знать. На самом деле я сдал экзамены четвертого уровня, меня считают специалистом по патологии кольчатых червей-мелантидов».
