Девид Джонсон - Разрушитель
Квадрофоническая система выдавала что-то из музыки пятидесятых. Спарки хмыкнул. Судя по репертуару, Трейси полагала его еще более древним. Дребезжащий джазовый перезвон напоминал о незалеченной дырке в коренном зубе.
Спарк попытался отключить музыку. Стенную панель с рядом кнопок лейтенант отыскал со скоростью хорошей ищейки. Символы – крестики-нолики в невероятных композициях – ничего не говорили. Пришлось действовать методом исключения. Джон нажал первую, показавшуюся самой симпатичной и окрашенную в голубой. Ничего! Спарки вжал голову в плечи и огляделся. Никаких видимых разрушений. Мирно поблескивают экран и видео, создавая иллюзию распахнутого окна. Движущиеся картинки на обоях по-прежнему живут своей жизнью. Разве что зеленый пылеед чуть сполз со своего постамента и, протянув пушистые лапки, с любопытством и ехидством уставился на лейтенанта.
С коричневым Джону всегда везло. Но он добился только того, что в комнате заметно похолодало.
Джаз-оркестр громыхал в зените. Спарки готов был запросить пощады у Трей, но понятия не имел, куда ведут все эти коридоры, в конце каждого из которых ты упираешься в собственное отражение. Трейси обожала зеркала во всю стену.
Красную кнопку с бесспорным проигрышем нулей Спаркслин игнорировал из принципа. А вот зелененькую утопил до упора.
– К дьяволу!
Струи воды сначала набухли под потолком каплями, потом засочились. И рухнули с потолка тепло-соленым потоком. Спарки в секунду вымок до позвоночника. Он яростно жал и жал эту чертову кнопку, но водопад продолжался. Пушистый ковер набух влагой. Под ногами чавкало.
– Трей! – утопающий схватился за последнюю соломинку. Над всем этим хаосом торжественно гремела финальная часть джаз-концерта.
Девушка неожиданно возникла на пороге, отклоняясь от летящих брызг.
– Зачем ты включил водоочистку?! – возмутилась Трей. – Я убирала сегодня утром!
– Это, по-твоему, уборка? – заорал Спарк, размахивая руками.
С него капало, текло, сочилось. А потоп продолжался.
– Да выключи ты эту чертову штуковину! – в отчаянии рявкнул Джон.
– А что, – недоуменно огляделась Трей, – вроде было чисто!
Девушку взбесила бесцеремонность этого размороженного нахала. Прийти в первый раз в дом – и ткнуть хозяйку в пыльный угол!
Джон плюхнулся на мокрый ковер, обреченно обхватив голову ладонями: эта идиотка еще и шутить изволит.
– Надеюсь, теперь ты доволен результатами уборки? – поджала губы Трей.
Джон только кивнул.
Водопад иссяк. Ветер саванны мигом ожог дыханием песков и верблюжьих караванов. От мебели, стен и ковров поднимался пар. Вдруг повеяло сосновым бором на солнцепеке: смолой и хвоей. Спарки прикрыл глаза, вдыхая аромат: то ли наслаждался, то ли злился.
Трей заметила, что лейтенант очень раним и легко поддается эмоциональным всплескам.
– Теперь лучше? – прошептала Трей почти нежно. – Хочешь, займемся сексом?
Джон Спарк встрепенулся:
– Что?
– Я говорю, тебе нужно прийти в себя!
– А… – разочарованно протянул Спарки, безуспешно пытаясь отжать мокрые брючины. – А то мне показалось, ты хотела покувыркаться!
Тем временем ветер стих, жара спала. Комната приобрела первоначальный и абсолютно сухой вид.
Трей прикусила мизинец:
– Вообще-то гимнастические упражнения расслабляют, но сексуальная разрядка действенней! – рассудительно изрекла Трей.
– Сейчас? – недоверчиво вытаращился на нее Джон.
– Почему же нет! – и улыбнулась: – Я мигом!
Спарки остался в одиночестве, немного обалдевший от скоропалительности событий.
НЕМНОГО ЛУНЫ И СЕКСА
– Ну, все нормально: горячий ужин, душ – и постель! – пробормотал Спарки, стягивая через голову липнущую к телу рубашку.
– Трейси! – ахнул он, чувствуя, как низ живота стягивает приятная тяжесть.
Девушка возникла в легком облаке кружев. Белая прозрачная материя колебалась и шевелилась, словно театральная ширма, когда представление уже началось, но ты еще отделен от действа тяжелым занавесом.
– Трейси! – прошептал Джон, облизнув спекшиеся губы.
Совершенство линий и отсвечивающие розовым пуговицы сосков. Ноги, кожу которых какой-то идиот придумал сравнивать с мрамором. Мрамор холоден и мертв. А эта девушка от жемчужин пальцев на ногах до разметанных в беспорядке волос, была живой, желанной и готовой принадлежать ему. Никакая другая женщина, кроме Ди, не влекла Спарки такой безотчетной тягой.
Облик портил лишь шлем, охватывающий лоб металлическим обручем и скрывавший за кругляшами наушников уши, которые Спарки хотел целовать, покусывать. Щекотать кончиком языка, чувствуя запах шампуня, чтобы запомнить его навсегда.
– Ну, что же ты? – Трей по-прежнему улыбалась с порога.
– Иди ко мне! – позвал Джон, протягивая руки.
Он не спускал с девушки глаз, одновременно подпрыгивая на двухместной кушетке: тесновато, но должна выдержать.
Трейси между тем, кажется, совсем не собиралась сходить с выбранного места и нетерпеливой пяткой отбивала незнакомый Джону ритм.
– Ну, что же ты?!
Спарки все больше терялся: неужто Трей из оригиналок и предпочитает экстравагантные местечки?
– А на кушетке не будет удобнее? – осторожно спросил Джон, отодвигаясь в самый угол.
– Да какая разница? – пожала девушка плечами, но быстро скользнула к нему.
Спарки потянулся всем корпусом – и тут же что-то плотно обхватило его лоб и у него пропал слух.
– Ты что? – хотел возмутиться Спарк, но не успел.
Не было ни прошлого, ни будущего. Ни Спаркслина, ни Трейси. И мир только-только создавался в мягком рокоте мотора и на автостраде, летящей навстречу в свете фар.
Машина затормозила у обочины. Темной стеной вставал лес, перебирая мохнатыми лапами ельника. Сквозь стволы серебряным долларом блестело озеро. Полная луна с любопытством пыталась заглянуть к влюбленным через зеркальце обзора.
Его рука скользнула по ее коже. Пальцы мягко мазнули живот. Ладонь поднялась по диафрагме, карабкаясь по холмам ребер. Вот руки ткнулись в препятствие, задержались, ощущая тяжесть груди, и вдруг попытались удержать колыхающиеся в ладонях яблоки.
Кончиком языка он тронул сосок – она изогнулась, откинув голову. И снова приблизилась, отыскивая в темноте его лицо. Он поцеловал уголок рта – губы раскрылись, как раковина жемчужины. Ее волосы щекотали, шаловливо забиваясь в рот. Их густота мешала дышать и видеть. Ее дыхание тоже участилось. Чуть слышный стон едва не слетел с налившихся теплотой губ – он сдержал стон поцелуем, чуть ли не до боли впиваясь в податливый рот. Легкая испарина – вкус ее пота – липкая влажность набухающих желез.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
