Девид Джонсон - Разрушитель
– Мистер Спаркслин! Нам надо уйти! О вас обязательно донесут!
– Да что тут, черт возьми, происходит?! – разозлился Спарки.
Нелепость и дикость ситуации, в которой оказались несколько десятков посетителей, Спарки не волновала. Но сам он не терпел и терпеть не собирался голодных маньяков на мотоциклах и добропорядочных граждан свободной страны, на глазах которых ты можешь подохнуть.
– Это все стремление к «абсолюту», – зашмыгала девушка носом.
А Заклин разъяснил:
– Понимаешь, в этом мире, все, что не соответствует моральным нормам – как бы не существует. Ну, помнишь, про учтивых людей, не видящих разлитый по столу соус! Насилие, смерть, грабеж – тот же соус, который принято не замечать. Понимаешь? – Заклин глядел виновато и просительно.
И это собачье выражение на лице старого друга доконало Спарки.
– Не понимаю! – рявкнул он. – И понимать не собираюсь. Пусть вы все тут трижды моральные, но на моих глазах крошить людям ребра грязные до ушей подонки не будут!
– Именно ради этого вас и разбудили! – мягко встрял Пинни.
Видимо, в характере паренька были мягкость.
Так же негромко Пинни рассказал историю расконсервирования первого человека из прошлого. В пересказе Пинни Саймон Феникс Филлипс казался, по крайней мере, шестируким ящером с хвостом и огненным гребнем.
– А эти-то, на мотоциклах? – не отступался Джон. – Вы их тоже разморозили?
– Нет, – отвел глаза Сникс. – Это те, кто добровольно не принял статус «абсолют» или кого отвергла комиссия в день совершеннолетия. Они довольно безобидны, но время от времени, особенно осенью в период дождей, когда подземные уровни заливает водой, начинают хулиганить. Животные и зверьки, что водятся в подземельях, спасаются на поверхности. А в подземельях наступает голод.
– Так что, трудно их накормить? Ну, открыли бы богадельни с редким перловым супчиком, – съязвил Джон. Этот мир все больше и больше его раздражал.
– Мы не можем, – Пинни смотрел мягко, но в упор. – Принято считать, что в нашем обществе нет ни голодных, ни несчастных. И проказоров как бы нет…
– Но разоры еще хуже! – проговорилась Трейси, задумавшись, и тут же испуганно сглотнула.
– Ну-ну, – похлопал Джон девушку по щеке, – мы тебя не продадим за то, чтоб соответствовать вашему статусу! А вот с разорами-проказорами я обязательно познакомлюсь! Тем более, мне сдается, мистеру Саймону тоже ваш прилизанный мирок придется не сильно по вкусу.
Заклин, долго не вмешивавшийся, помедлил. Потом, поколебавшись, свинтил нагрудный знак полицейского и бережно положил на стол.
– Но в этот раз, лейтенант, я пойду с тобой! – седой великан провел по глянцевой поверхности знака указательным пальцем. Обвел ребра шестиугольника. – Сникс, можешь вернуть эту штучку в управление!
Сникс хмыкнул, отвинчивая свой:
– Прости, капитан, но на это у меня не будет времени!
Пинни давно вертел шестиугольник в руках. Джон Спаркслин отвернулся: теперь у него снова была команда.
– А я? – обиженно пискнула Трей. – Я тоже хочу на нижние уровни!
Почтительно стоявший с меню в руках официант поклонился:
– Я могу показать вам ближайший вход! – и зашептал:
– Я очень рад, и мои коллеги рады, что кто-то решил тряхнуть крысиное гнездо, – и тут же заторопился прочь.
На скатерти белел листок со счетом. Джон бережно поднял прямоугольник бумаги, задумчиво куснул нижнюю губу. Рисунок был довольно понятен.
– Сдается мне, что вам придется показать мне кое-что еще…
– Оружие? – Заклин похлопал себя по бедру. В боковом кармане брюк топорщился не иначе как ковбойский кольт.
– Вот именно!
– Но закон о всеобщем разоружении! – запротестовала было Трейси.
– Теперь в силу вступает другой закон! – отрезал Джон.
– Какой? – соратники выдохнули одновременно.
– Закон Джона Спаркслина!
– И что это значит?
– Трей, – покачал головой Спарк, – это значит, что ты – невозможная зануда! Заклин, так что?
– Музей! – безапелляционно заявил капитан. – Там собраны все виды оружия: от каменного топора до нейтронной бомбы.
– Ну, без бомбы я пока обойдусь, – рассудил Джон, – а вот парочка огнеметов и десяток гранат со слезоточивым газом – в самый раз в тесных лабиринтах.
Команда лейтенанта Спарки двинула к выходу.
– Постой! – задержался Джон, уцепившись в Заклина. – Элли, ты и ребята обещали заботиться…
Заклин молчал, хмуря брови.
– Что?
Спутники забеспокоились, непрестанно оглядываясь на замершую пару посреди кафе. Потом занервничали: Заклин и Спарки замерли изваяниями. Заклин крепко тиснул ладонь Джона, словно собрался раскрошить кисть друга в труху.
Когда наконец разместились в аэрокаре, Заклин все еще молчал. Лицо Спарки было безмятежно безмолвным, только подергивался уголок рта.
Аэрокар стартовал, взяв курс к городскому музею.
Но запротестовала Трейси:
– Музей столько лет стоял и еще вечность простоит! Но я так и не попала сегодня в душ, не говоря о мистере Спарки, который сорок лет не знал горячей воды и мыла!
– Да и поесть бы не мешало! – одобрил Джон.
События разворачивались так стремительно, что непременно нуждались в краткосрочной паузе.
– Значит, так! – суммировал Джон. – Заклин подыскивает нам подходящую экипировку. Вы, ребята, усыпляете бдительность чересчур любознательных коллег, коли таковые найдутся.
– А я облагодетельствую вас обедом и горячим душем! – категорично вмешалась Трей.
– Музей я беру на себя, – на всякий случай, чтобы полицейские не совались туда, предупредил Джон.
На городской стоянке аэрокаров компания разделилась.
Трей довольно улыбалась: теперь-то без ее участия операция не обойдется.
О! Женщины и их коварство. Джон Спарки влип, даже не подозревая об хитроумной затее Трейси.
И, в конце концов, она тоже лейтенант полицейской службы!
УБОРКА ПОМЕЩЕНИЙ
Спарк в точности повторил движения Трейси, опасаясь выглядеть доисторическим мастодонтом.
Но, слава Богу, не считая снимающихся переборок, ничего ультрасовременного в квартире Трейси не было.
– Подожди, пока я приготовлю что-нибудь перекусить! – кивнула Трейси.
Джон угодливо дернул подбородком: после ужина в кафе у него напрочь пропал аппетит. Но он испытывал перед девушкой странное чувство страха и влечения. Так дети в зоопарке смотрят на крокодила: острые зубы пугают, но так и хочется ощупать пальцами ряды клыков – настоящие ли?
Квадрофоническая система выдавала что-то из музыки пятидесятых. Спарки хмыкнул. Судя по репертуару, Трейси полагала его еще более древним. Дребезжащий джазовый перезвон напоминал о незалеченной дырке в коренном зубе.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
