Расселл Джонс - Выше головы!
— Самые лучшие, — ответил я. — Практически, братья!
Но отчего-то, хотя я был выше, сильнее и вроде бы представлял правильную сторону, он вышагивал с видом победителя, а я плёлся следом.
Идти было не долго: всего через пару поворотов мы очутились на той улице перед Информаторием, где прошедшей ночью я обсуждал с Юки её сердечные дела. Аудитории были пусты — и в крайнюю я затолкал Кортеса, а потом закрыл за нами дверь.
Ань должен был следить за нами… Что ж, пусть поскучает, ведь я не просто имел право поговорить с Кортесом наедине — меня обязали сделать это!
— Как вы подружились? — поинтересовался журналист, выдвигая себе стул из пола и усаживаясь на него верхом. — Вообще, это странная дружба — знаешь, что он следил за тобой?
— Это не твоё дело, — ответил я, продолжая стоять.
За моей спиной была боковая стена — так я мог контролировать и то, что слева (Ань, присевший как будто отдохнуть на лавочке среди листвы) и то, что справа (Кортес, развернувшийся ко мне лицо). А впереди была другая стена.
— Тогда чьё это дело? Если не моё, кого известить? А? Давай, сбегаю! Спам, админов, сразусерых? — он явно нащупал моё слабое место — нежелание посвящать в свои проблемы кого-то ещё.
Он был уверен, что здесь какой-то заговор — только ошибся с тем, какой именно. «Признаться ему в том, как всё на самом деле?» — опять подумал я. Идея была интересная, но я не доверял ему. Как и другим. А вот Хёугэну — да, и вовсе не потому, что я знал его с самого начала.
Инспектор остался здесь, хоть мог улететь и два года назад, и сейчас. Или хотя бы мог написать заявку. Третью всегда удовлетворяли, хотя нужно было иметь специфический взгляд на вещи, чтобы подавать её вопреки рекомендациям спамеров! Хёугэн мог бы. Но не стал, как мне шепнули тогда, и вот совсем недавно снова «похвастались» успехами СПМ: трудный клиент, без близких социальных связей и успехов на работе, а ни разу не попытался удрать на «Ноэль», где у него была более комфортная роль! А все ожидали, прогнозировали… Там он мог заниматься любимой историей криминалистики, проживая жизнь среди таких же «бумажных червей». Здесь же его угрюмость бросалась в глаза. Но он даже не попытался. «Может, у него есть кто-то дорогой, о ком никто не знает, — подумал я. — Или что-то. Но каким-то параноиком он ни был, ему я доверяю. А этому — нет».
Что бы не изменилось для Хёугэна и внутри него, он был тем же «лучшим специалистом в своей сфере», с которым я познакомился. Он не притворялся и не играл роль…
— Ты всё ещё в Службе Досуга? — спросил я у Кортеса. — Или журналистика — это прикрытие?
— Я совмещаю, — ответил он, имея в виду «гражданское поручение» зазвать меня на два года для суда, но получилось так, как будто речь шла о шпионстве.
«Наверное, ему так просто лгать, потому что все три ипостаси так схожи. Или для всех трёх нужны способности лжеца…»
Я не мог доказать, что он здесь для того, чтобы собирать для Центра информацию о «Тильде». Но надо ли вообще намекать на это? И тут я увидел ситуацию с другой стороны.
— Знаешь, почему у тебя не получилось с нашими?
— Да, знаю, — закивал он. — Сама мысль о том, что я увезу их драгоценного Рэя, отбивает само желание разговаривать!
— Поэтому ты переключился на неместных? — уточнил я.
— А что, есть выбор? — вновь улыбнулся Кортес, предвкушая эффект от своих слов. — Как считаешь, если я порасспрашиваю этого, — он кинул взгляд на альтер, — этого Виктора Жубера о вашей настоящей дружбе, он мне что-нибудь расскажет?
«Он ткнёт тебя шприцем с ядом или что там у него», — мысленно ответил я, но вместо этого напомнил:
— Я же сказал, что поеду с тобой!
— Сказал. И теперь мне можно заниматься сбором материала, ни на что не отвлекаясь!
Каким-то образом он чувствовал эту «связь» между мной и Жубером — и теперь играл со мной, как с кошка с мышью. И ему явно нравилось наблюдать за моими мучениями, хоть он и не понимал их природу. Ждал, что я сам всё объясню? Так и быть!
— Он специально следит за мной, — начал я, опершись поясницей о ладони, прижатые к стене. — Он и ещё другие люди. Но не совсем за мной.
— А за кем? — и вновь Кортес не ожидал, что я сдамся так быстро, и потому не смог скрыть удивления.
— За тем, кто будет следить за мной… Это всё сложно, — торопливо добавил я с извиняющимся видом. — Мы знаем, что к нам на станцию был послан человек со специальным заданием. Может, даже не один… Ну, как шпион, понимаешь, как шпионов раньше посылали… — и я криво усмехнулся, как будто скрывая смущение от того, что делюсь такими «странными» идеями.
— Но зачем? — похоже, Кортес поверил мне.
— Из-за тех решений, которые были приняты на «Тильде». Из-за Шестой, «бэшек», терраформинга… Из-за меня. Их можно понять: это очень смелые решения. Есть риск, что у нас тут вроде как отделяются.
— Сепарация, — подсказал он. — Это называется «сепарацией».
— Ну, да. Я понимаю опасения Центра, но всё равно они не имели права!
— Это и не запрещено, — напомнил он.
— Знаю, — согласился я. — Выслеживать этих шпионов тоже не запрещено.
— И вы это делаете?
— Ага, — кивнул я. — Привлекли кое-кого из наших, пригласили несколько человек с «Ноэля» — тех, кто изучал схожие темы в прошлом. Практики у них не было, но зато есть знания!
— А кто вам сообщил? — небрежно поинтересовался Кортес. — Про шпионов?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Я, конечно, представитель у Главы, но всё равно не в Администрации работаю, так что много не знаю. Известно, что они точно прилетят. Что будут следить за ключевыми фигурами — значит, и за мной… Мы думали, что это ты, — «признался» я.
— Я — шпион?
— Ну, да…
— Я всего лишь…
— Знаю, — ободряюще улыбнулся я. — Ты — другое. Когда мы это узнали… Ну, легче от этого не стало — значит, точно кто-то есть!
— Может, он ещё не прилетел? — «подсказал» Кортес.
— Может, — согласился я. — Но это не моя забота! У меня хватает дел.
— Так вот о чём он просил тебя…
— Ну, да. В общем, не следи за ним. И вообще, посиди пока тихо до отлёта. Я же тебе пообещал, что улечу? Что ты так волнуешься?
— А ты действительно улетишь со мной? — прищурился Кортес, который, как я уже догадался, совсем не ожидал, что я соглашусь — более того, был уверен, что я скажу «нет» и надеялся на это.
Я наотрез откажусь, он останется, чтобы «найти мои слабые места» и всё-таки уговорить, и потому сможет свободно шастать по станции два года. Продумано, ничего не скажешь!
— Улечу, — как и раньше, солгал я. — Куда я денусь!
