Джек Вэнс - Дворец любви
– Кто это?
Да, это был голос Наварха.
Джерсен сказал:
– Я хочу беседовать с Виолем Фалюшем.
– Кто говорит?
– Некто, желающий познакомиться.
– Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона. В надлежащее время вам позвонят. – Джерсену показалось, что он слышит с трудом подавленный смешок.
В глубокой задумчивости он покинул кабину. Грустно сознавать, что тебя обвел вокруг пальца полоумный рифмоплет. Тем не менее, Джерсен отправился в банк Веги, заказал и получил миллион севов наличными. Он уложил банкноты в чемодан и вернулся на Фитлингассе. По пути Кирт увидел Зан Зу, девушку из Эриду, выходящую из рыбной лавки с пакетиком жареной корюшки. Она была в неизменной черной юбке и прическу ее отличала та же небрежность, но что-то от магии прошлого вечера до сих пор витало вокруг нее. Девушка села на старый брус и, поглядывая на воду, принялась за рыбу. Она выглядела усталой и опустошенной. Джерсен прошел на брандвахту.
Наварх принял деньги с безразличием, отделавшись комментарием:
– Прием состоится через неделю.
– Вы уже составили список приглашенных?
– Еще нет. Оставьте это мне. Виоль Фалюш будет среди гостей.
– Я полагаю, вы позвоните ему по номеру СОРА-6152?
– Конечно, – Наварх трижды кивнул, преисполненный важности. – А как же иначе?
– А Зан Зу – она придет?
– Зан Зу?
– Зан Зу, девушка из Эриду.
– О, она? Это было бы неразумным.
***
Хойстер Хаушредель, регистратор из Лицея Филидора Бохуса, был человеком средних лет, абсолютно безликим. Его физиономию, лишенную характерных признаков, было так же трудно удержать в памяти, как и скромный черный костюм, облекавший тщедушное тело, или многоквартирную башню из серого бетона, где Хаушредель проживал с женой и двумя маленькими детьми.
Джерсен, не желая бросить тень на почтенного регистратора, решил свести с ним знакомство где-нибудь подальше от лицея и поджидал свою жертву у эскалатора подземки, неподалеку от дома Хаушределя. Тот был слегка удивлен, но любезно согласился выпить с Джерсеном чашечку кофе и поговорить о делах. Хаушредель оказался менее стоек, чем его патрон, доктор Ледингер, и на следующий день обменял большой бумажный конверт на пачку банкнотов.
Сердечно раскланявшись с ним, Джерсен открыл конверт. Он извлек две фотографии, переснятые с тех, что хранились в школьных архивах. В первый раз Джерсен увидел угрюмое лицо Фогеля Фильшнера. Смоляные брови нависали над горящими углями глаз, уголки рта изгибались книзу. Далеко не красавчик: длинный висячий нос, по-детски пухлые щеки, черные волосы давно не стрижены, слиплись в неряшливые пряди. Антипод того образа Виоля Фалюша, который сложился в воображении публики. Однако именно так выглядел пятнадцатилетний Фогель Фильшнер. С тех пор, без сомнения, многое изменилось.
Другая фотография изображала Игрель Тинси, удивительно хорошенькую девочку с гладкими черными волосами, чей рот был решительно сжат, словно она хранила чей-то гадкий секрет. Джерсен изучал фотографию под лупой.
Вдруг его осенило: это лицо Зан Зу, девушки из Эриду!
Джерсен почти равнодушно пробежал глазами сведения об остальных соучениках Фогеля Фильшнера и вернулся к фотографии Игрель Тинси. Обладай Зан Зу хоть каплей кокетства, сходство было бы полным. И это не случайность.
Кирт вновь отправился на бульвар Кастель-Вивьенс. Был ранний вечер.
Лучи заката все еще золотили воду. Брандвахта пустовала, никто не откликнулся на призыв Джерсена. Он нажал на кнопку и зашел в каюту. Сам собой зажегся свет. Как и следовало ожидать, номер видеофона был СОРА-6152. Чертов Наварх! Рядом лежала записная книжка. Джерсен перелистал ее, но не нашел ничего стоящего внимания. Он осмотрел стены, задние поверхности полок, верхнюю планку телеэкрана, надеясь, что Наварх где-то нацарапал номер, который не доверил записной книжке. Ничего… На полке Кирт отыскал пухлую папку. Баллады, оды, дифирамбы… «Плач по жестоким», «Я – бродячий менестрель», «Они проходят», «Сон Друзиллы», «Облачные замки и тревога тех, кто живет под ними, потому что предметы могут упасть».
Джерсен отложил папку и направился в спальню. Потолок украшала фотография обнаженной женщины, вдвое больше натуральной величины. Руки раскинуты в стороны, ноги вытянуты, волосы развеваются, словно она плавает в невесомости. Гардероб Наварха составляли костюмы всех стилей и расцветок, столь же разнообразны были и головные уборы. Джерсен обшарил тумбочки и секретеры, нашел множество самых неожиданных, но бесполезных предметов.
Рядом были еще две маленькие комнаты, меблированные в спартанской манере. В одной из них воздух пропитывал сладкий запах духов – фиалки или лилии? В другой у окна, выходящего на реку, стоял письменный стол. Здесь Наварх, очевидно, сочинял стихи: столешница была вся исчеркана заметками, именами, метафорами и аллитерациями. В этой мешанине и за день не разберешься.
Джерсен вернулся в главный салон, налил себе стакан отличного муската Наварха, пригасил свет и расположился в самом удобном кресле.
Прошел час. Последние отблески заката погасли в небе, огни Дюрре заплясали на волнах. За сто ярдов от берега появилось что-то темное – лодка! Она приблизилась к брандвахте, раздался скрип швартовых и шаги по палубе. Дверь отворилась, в полутемный салон вошла Зан Зу. Она отшатнулась в испуге, но Джерсен схватил ее за руку.
– Подожди, не убегай. Я ждал тебя, чтобы поговорить.
Зан Зу успокоилась и вошла в салон. Джерсен зажег верхний свет. Девушка осторожно опустилась на край стула. Сегодня на ней были черные брюки и темно-синий пиджак, волосы стягивала черная ленточка, лицо казалось гипсовой маской.
Джерсен вглядывался в застывшие, правильные черты.
– Ты голодна? – Она кивнула. – Тогда пошли.
В ближайшем ресторане девушка накинулась на еду с таким аппетитом, что развеяла все опасения Джерсена по поводу ее здоровья.
– Наварх называет тебя Зан Зу – так тебя зовут?
– Нет.
– А как тебя зовут?
– Не знаю. Не думаю, что у меня есть имя.
– Что? Нет имени? Имя есть у каждого.
– У меня нет.
– А где ты живешь? У Наварха?
– Да, сколько я себя помню.
– И он никогда не говорил, как тебя зовут?
– Он называл меня разными именами, – сказала Зан Зу довольно уныло. – Вообще-то мне нравится не иметь имени, я та, кем хочу быть.
– А кем ты хочешь быть?
Она кинула на собеседника сардонический взгляд, пожала плечами. «Не слишком разговорчивая особа», – подумал Джерсен.
Внезапно девушка спросила:
– Почему вы интересуетесь мной?
– По разным причинам, сложным и простым. Во-первых, ты хорошенькая.
