Игорь Вардунас - Противостояние
– Какое это имеет значение, Карл? Ни в нашей, ни в вашей корпорациях национальность никогда не имела значения. Из ваших слов несложно сделать простой вывод, – вслух начал рассуждать Годэ, – скорее всего, вы являетесь агентом «Хронос-2» совсем недавно. И вы не кадровый разведчик. Скорее всего, вы родом из этой эпохи и вас завербовал более опытный агент. Да, ваши любят использовать для полевых заданий людей из числа местных… – задумавшийся кардинал начал потихоньку прокручивать перстень. Карл мимолетно коснулся своего. Тут же дернуло болью в сломанном пальце.
Годэ заметил. Прищурился:
– По-хорошему, стоит снять с тебя эту игрушку. Но, думаю, если ее оставить, то будет еще веселее. Для того, чтобы ее активировать, необходимо с силой надавить на перстень в определенных точках. Легко сказать, но сложно сделать, когда все пальцы побывали в крепких объятиях жома[1]. Впрочем, как посмотрю, снимется она лишь топором. А проливать кровь без суда, особенно благородному… Ты же не простой рядовой?
– Оперативный агент парижского офиса, – не стал запираться Карл.
– Оля-ля! – лицо кардинала прямо-таки озарилось. – Я угадал, ты из местных! Тебя отправили выполнять задание в родной исторической и языковой для тебя среде, да? Ну что же, я был лучшего мнения об этом вашем начальстве, отправлять для коррекции такого мальчишку. Наверняка даже не удосужились объяснить суть твоего задания? Просто сказали – убей такого-то или помешай вот этому…
Карла передернуло. Мнимый кардинал был прав. Шесть лет назад Карла завербовали агенты «Хроноса», и с тех пор он выполнял для них различные поручения, о конечных целях которых он никогда не задумывался. Как-то в голову не приходило задавать подобные вопросы. Он был опьянен невероятными возможностями новых друзей из корпорации «Хронос», в первое время считая их кем-то наподобие ангелов. В том, что это обычные люди, чей технический прогресс позволил путешествовать во времени, он убедился во время своей стажировки в Париже. Но в том Париже был не 1202-й, а 2012 год. По окончании стажировки Карл вернулся в родной тринадцатый век и получал указания через своего вербовщика, дядю Зигфрида фон Алленштайна. И о том, что Годэ может быть агентом конкурирующей корпорации, Зигфрид племянника не предупредил.
От Годэ волнение парня не укрылось.
– Да, малыш, да! Я ненавижу тебя и всех подобных тебе! Вы надоедливые крысы, разносящие на своих хвостах заразу разложения! Вы постоянно ставите нам палки в колеса, даже не понимая, для чего вы это делаете! Вы думаете, что благодаря вам в Аушвице не сгорел миллион! Но они горели ради благой цели! Благодаря им спасли бы миллиарды!
Карл, наконец-то справившийся с потрясением от неожиданного поворота, делано хмыкнул. В страстной речи кардинала он не понял и половины. Но самое главное, как ему показалось, вычленить сумел:
– Навешали вам, значит, по всем фронтам?
Кардинал буквально взревел:
– Мелкий мальчишка! Я обещаю, нет, я клянусь могилами своих предков, что твоя смерть будет долгой! Надеешься на архиепископа?! Зря! Ты не нужен этому напыщенному ублюдку!
– Вы, Годэ, можете думать все, что вам угодно, – пожал плечами Карл. Прежний, мягко улыбающийся кардинал страшил гораздо больше нынешнего бесноватого психопата, брызгающего слюной. – Вот только, заруби себе на носу, всех не сожжете! Мы с вами всего лишь пешки, а значение имеют лишь Короли и Ферзи. Историю всегда можно переиграть.
Неожиданно лицо кардинала разгладилось. Он улыбнулся разошедшемуся Карлу:
– Время покажет, кого выберет Время.
Хлопнула дверь. Застучали засовы. Карл откинулся назад, облокотившись о холодную стену каменного мешка…
Где-то рядом шуршали крысы. Или мыши? По звуку не разобрать. Понятно, что кто-то мохнатый и с лысым хвостом. Но вот кто именно…
Впрочем, шуршащие не приближались, предпочитая заниматься своими загадочными делами, не пытаясь отгрызть кусок человечинки. И то хлеб. Кстати, о хлебе… Пожевать бы. А то как все началось, было не до этого. Да и потом про пленника предпочли забыть. Эх, круассан бы сейчас, с джемом, да под глоток ванильного капучино… И залпом сто граммов коньяка из пузатой рюмки… Против воли губы сами собой блямкнули. Тьфу, пропасть! Ты еще, агент, слюну по подбородку пусти. Может, местные за юродивого примут да побрезгуют руки марать?
Мечты-мечты. Ты же нынче колдуном объявлен, и плевать окружающим, что колдовство – сплошные суеверия и противоречие материализму. Дремучий тут народ! Одно слово – феодализм!
Карл поймал себя на том, что мысли у него пошли совершенно несообразные эпохе. Тут-то и слов таких не знают. «Материализм», «феодализм»… Видно, прав был профессор Термен, утверждавший, что рано или поздно, а при нервических потрясениях скорее рано, наведенная его хитрым аппаратом «шелуха личины» сползет, приоткрыв истинную личность. Эх, Льюис, правы вы оказались, ох и правы!
Пленник пошевелил руками, закованными в ржавые кандалы. Цепь зазвенела. Как там, на лекции по действиям танков писали? «К главным недостаткам мелкозвенчатой гусеницы следует отнести неудобность извлечения фрагментов противника из межтракового пространства». И какая сволочь не вовремя подсунула? Лучше бы про эту кровавую собаку Годэ лишнего материала накопали…
Поспать бы. Все равно делать нечего. В толковой камере хоть гулять можно, а тут – как раб на галере. Послышались шаги. К сараю приближалось несколько человек. Навскидку – семь-восемь. Ну все. Началось… Карл коснулся перстня, глубоко врезавшегося в распухший палец. Взять и уйти. Очнуться среди своих. Вдохнуть чистого воздуха, не отравленного отсутствием канализации… Нет, брат, отставить панику! Уйдешь, и вся операция коту под хвост! А тебе ведь высокое доверие оказали. Соответствуй. На всякий случай, чтобы точно уж удержаться от соблазна, Карл убрал руку от «перебросчика».
Жутко заскрипев, отворилась дверь. Внутрь, старательно целясь в него из арбалетов, вошли, встав у двери, два стрелка. Следом шагнул кряжистый воин с горящим факелом. Карлу захотелось мучительно застонать, чтобы прогнать назойливые воспоминания о теплой рукояти новенькой «беретты», которую так и не довелось пристрелять в тире офиса корпорации.
Факелоносец старательно исходил весь сарай. Даже наверх поднялся, поскрипев на лестнице сапогами. Так никого и не обнаружив, подошел поближе. Кинул мешок, приказав надеть. Кое-как, стараясь не тревожить пальцы, тут же начавшие ныть, Карл натянул грязную тряпку на лицо.
Воин подтянул завязки. Но не сильно, так, чтобы мешок с головы не свалился. Сквозь достаточно-таки тонкую ткань в полумраке видно было плохо, но ведь в уши чопики никто не забивал. После очередного крика в сарай вошли еще несколько человек. Тут же к горлу прижался клинок. Карл, и до того особо не ворочающийся, замер. Дернешься ненароком, и тогда точно все.
