Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес
– Пойдемте, – вымолвил тот, открыл ворота и зашагал вглубь территории, не оглядываясь.
«Неприветливы здешние аборигены», – решил про себя Николай, но лишь пожал плечами и двинулся следом.
Коренастый толкнул ворота ангара и канул в нем. Николай остановился. «Какого черта, – сказал себе, – надо будет, сами выйдут…».
Они и вправду вышли, очень скоро, почти сразу, раздвинули обе створки ворот. Несколько хмурых типов, в грязных робах и комбинезонах.
Николаю велели подогнать машину поближе. Без лишних экивоков он так и сделал. Подъехал, вышел, опустил задний борт. Работяги тем временем подтащили откуда-то из темной глубины склада два здоровенных деревянных ящика. И видно было, что они тяжелые – пролетарии с натугой приподняли их, кое-как втолкнули в машину. Задние рессоры заметно просели.
– Закрывай, – скомандовал водителю коренастый – бывший кем-то вроде бригадира или начсклада.
Николай застегнул обратно задний борт.
– Все? – спросил он на всякий случай бригадира. Тот кивнул.
– Ладненько. Куда едем?
– Я покажу, – глухо ответил клиент.
Гордеев иронически вскинул бровь:
– Э, нет, командир! Так дело не пойдет. Незнамо куда я не поеду. Так не договаривались!
Заказчик посмотрел водителю в лицо.
– Хорошо, – согласился он. – Едем по адресу: Шерстомойная, восемь.
Николай чуть не поперхнулся. Шерстомойная! Это едва в трех километрах отсюда – пять минут езды не спеша. На всякий случай он даже переспросил адрес, на что получил утвердительный односложный ответ.
– А… – молодой человек запнулся, – как насчет оплаты? Мне диспетчер сказала…
Он выжидающе примолк.
– Пятьсот, – без эмоций промолвил бригадир.
– Ага, – изрек Николай.
– Вас это не устраивает?
– Да нет. Все путем.
И чуть не вырвалось, что это напротив непомерно много – за пять минут двухчасовую оплату – но он вовремя прикусил язык. Вопросов нет, отвезем: хозяин – барин! Нравится ему платить полштуки за пятиминутную поездку на «Газели» – и ради Бога, кто ж ему запрещает…
Кроме коренастого «бугра» в кабину подсел второй, смирный по виду очкарик. Это вообще как воды в рот набрал; да, собственно, и первый, пока ехали, ни слова не проронил. Тряслись оба на сиденьях, насупленные, как сычи.
Николаю, впрочем, на все это было ровным счетом наплевать, пусть хоть харакири себе делают. Его дело простое: загрузить, привезти, сгрузить. Тем паче, что процесс краткий, короче не бывает.
Шерстомойная улица – такая же окраинная, что и Заозерная, вся в лопухах и зарослях разных кустов. Что-то знакомое почудилось ему в этом пейзаже – может, какие-то отголоски детских впечатлений?.. Или был он тут недавно – да вроде не припоминается. Черт его знает!
Вот искомый адрес – дом номер восемь – старинное добротное строение, на цокольном кирпичном полуподвале, с потемневшей от времени плотной, солидной дощатой обшивкой стен, под железной крышей: частное владение.
Очкарик и коренастый так же молча выбрались из машины, гуськом проследовали в калитку, а куда дальше – Николай не видел. Через несколько минут заскрипели ворота, потянулись внутрь… Вышел неразговорчивый бригадир, призывно махнул рукой: заезжай.
Гордеев развернулся, задом сдал во двор. Там уже наблюдались точь-в-точь такие же замызганные личности, что и на складе – у молодого человека даже мелькнуло: а не те ли самые?.. Но он тут же с досадой прогнал нелепую мысль.
Личности с усилием вытащили ящики из кузова и поволокли в дом – куда-то вниз, надо думать, в подвал. Николай повернулся к коренастому:
– Ну что, хозяин? Полный расчет?
Приземистый указал пальцем на очкарика:
– Он заплатит.
Тот безгласно полез в нагрудный карман, вынул пятисотку.
– Премного благодарен, – кивнул Гордеев.
Слава Богу, отделался! Он быстренько залез в кабину, дал газу и был таков. Напоследок огляделся по сторонам. Что-то все же засело в памяти – какая-то заноза, свербит, а толком не поймешь, откуда взялась? Может, это, как его – дежавю?..
Выехав с Шерстомойной на перпендикулярный проулок, он остановился посмотреть время на телефоном табло – и в этот миг телефон сам зазвонил.
Городской номер. Незнакомый, но судя по первым цифрам, откуда-то с их района. Сердце Николая радостно екнуло.
– Да! – торопливо воскликнул он.
– Коля, это я, Марина, – возвестила трубка.
Николай сам от себя не ожидал такого – точно теплая волна разлилась по всему телу.
– Да… – повторил сипло и закашлялся.
– Что с тобой? – тут же встревожилась девушка.
Николай уже оправился. Улыбнулся.
– Нет, ничего. Так в горле что-то…
– Слушай, Коля, – заспешила она, – я вот по какому поводу. Ты не мог бы… ну, словом, если ты хотел со мной встретиться, то лучше не на работу, а сразу домой… если сможешь…
Гордеев улыбнулся еще шире.
– Понял вас, мисс. Смогу. Конечно. Когда прикажете?
– Так… Ну, давай, так же в семь.
– В девятнадцать ноль-ноль буду у вас как штык, – с пафосом заявил он и чуть не прыснул, подумав о неприличной аналогии со штыком. – Прилечу к голубке сизокрылой. Тогда до встречи?
– До встречи! – она рассмеялась. – Жду!
Николай нажал кнопку отбоя и долго сидел, заглушив двигатель. Улыбался, поглаживал щеку костяшками пальцев с зажатым в руке мобильником.
– Побриться надо, – наконец, вымолвил он, глянул в боковое зеркальце и подмигнул себе. – Чтоб все в ажуре!
И поехал домой.
Ехал неспешно, никого не обгонял, насвистывал разные лирические мотивчики. Настрой души у него установился такой безмятежный, подстать дню: солнечному, но не жаркому, с переплывающими через синее небо облачками, с легким, почти летним ветерком…
Идиллия эта начисто вымела из Гордеева всякие тревоги и напряги. И никакой опасной жути не ощущал он ни возле дома, ни в подъезде, ни в квартире, куда вошел, чувствуя себя уставшим… Поскорее разделся и бухнулся на диван. Блаженство! Дома было тихо, в меру тепло, уютно даже. Николай расслабился, закрыл глаза. Чуть придремнул. Затем энергично вскочил, встряхнулся и потопал на кухню готовить обед.
Поставив кастрюлю с супом на огонь, он воротился в комнату, взял дядины часы и задумался над ними. Но так ничего и не выдумал. Стрелка стояла на десяти, никакого тиканья не слыхать. Стоп!.. Как это на десяти – давеча он проверял, она показывала девять. Когда же это успела?!.. Нет, я не буду заморачиваться. Оставим загадки на потом – сегодня у меня праздник.
Николай постоял-постоял, подержал злокозненный предмет в руке, пожал плечами и отправился на кухню. Сел за стол и стал смотреть в окно.
Почему-то есть расхотелось. Но надо было. И так питался нерегулярно. Поэтому он отчерпнул себе полную глубокую тарелку, отрезал хлеба и принялся усердно наворачивать, стараясь ни о чем не думать – для лучшего усвоения калорий.
