Анри Лёвенбрюк - Синдром Коперника
— Ну, тут все несколько сложнее. Сначала я им не верил, потом в конце концов поверил, но теперь у меня снова возникли сомнения… Это немного запутанно, я согласен. Мне хотелось поговорить об этом с моим психиатром, и я не стал бы вас беспокоить, но беда в том, что он погиб. В теракте.
Я видел, как она медленно подняла голову, слегка приподняв одну бровь. Она старалась не выглядеть удивленной, но меня не обманешь. Я улыбнулся.
— Ваш психиатр погиб в теракте в Дефанс? — спросила она, прочищая горло.
— Да. То есть я так думаю. Теперь я уже ни в чем не уверен. Даже в том, что он существовал, знаете ли… Прошу прощения, но мне необходимо знать: теракт действительно имел место, не так ли?
На этот раз она даже не пыталась скрыть удивление.
— Да, — сказала она, нахмурившись. — В Дефанс действительно взорвались бомбы. Почему вы сомневаетесь, что ваш психиатр правда существовал?
Я поморщился. По мере того как я объяснял ей, что произошло, я осознавал бредовость своей истории.
— Когда я вернулся туда, в Дефанс, люди, которые занимаются жертвами теракта, сказали мне, что никакого медицинского центра в башне не было. Но ведь именно туда я каждую неделю ходил к доктору Гийому вот уже много лет. И как раз туда я направлялся в день теракта… А вы знаете доктора Гийома? Мои родители говорят, что у него отличная репутация.
— Нет, к сожалению, мне это имя ни о чем не говорит. Вам оказали неотложную психологическую помощь после теракта?
— Нет.
— С вами поговорил психолог?
— Нет, потому что сначала я убежал из башни.
— Но вы находились именно внутри башни КЕВС в самый момент теракта?
— Да. Но я спасся. Потому что мне удалось выйти как раз перед тем, как бомбы взорвались. И поэтому-то я и пришел к вам. Потому что, раз я спасся, это означает, что я не настоящий шизофреник. А мне надо знать…
Она молча на меня уставилась.
— А как вы думаете, я шизофреник? — настаивал я.
— Прежде всего, я не люблю называть кого-то шизофреником. В психологии классифицируют не людей, а отклонения. Я предпочитаю говорить, что человек страдает шизофренией….
Я кивнул, но в глубине души мне было начхать на то, как принято выражаться у психологов. Меня интересовало одно. Я хотел знать, совсем я чокнутый или нет.
— Хорошо, договорились, но как по-вашему, страдаю ли я шизофренией?
— Это скорее должен был вам сказать ваш психиатр, поскольку он наблюдал вас столько времени… Его диагноз был бы точнее моего.
— Да, но мой психиатр умер. А мне надо это знать. Срочно. Вы не можете оставить меня в сомнениях. Вы психолог. Вы же в состоянии определить шизофрению, не так ли? Это основы. Если нет, то это будет неоказание помощи человеку в беде. Как узнать, болен ли ты шизофренией?
Кажется, она вздохнула:
— Это достаточно сложно, но сейчас мы уже лучше разбираемся в этом расстройстве. Вам что-нибудь известно об истории открытия этой болезни, месье Равель?
— Да, немного.
— Первые исследования Креплина — вам это о чем-нибудь говорит?
— Да, доктор Гийом мне что-то такое рассказывал. Это психиатр, который в 1990-х годах провел различие между паранойей и шизофренией, верно?
— Верно. Сначала он назвал ее Dementia praecox, ранняя деменция, поскольку она поражает главным образом молодых людей от восемнадцати до двадцати пяти лет. Это различение стало основным. С тех пор клинические подходы к шизофрении усовершенствовались, появилось много методов, чтобы поставить такой диагноз. Ваш психиатр наверняка вам об этом тоже говорил. В целом мы пользуемся диагностическими критериями DSM-IV.
— Да, да. Припоминаю. Но тогда я об этом особо не задумывался. Так что же это такое?
— Американская классификация психических заболеваний… В частности, она содержит список характерных симптомов шизофрении, вернее, шизофрений. Когда у пациента наблюдается по крайней мере два из них, можно говорить, что он страдает шизофренией.
— Вот-вот! — воскликнул я. — Как раз это я и хотел узнать! Узнать, шизофреник ли я в соответствии с объективными, клиническими показателями. Ведь много лет мне твердили, что я шизофреник, но теперь я в этом не уверен…
Психолог помолчала. Посмотрела на меня очень серьезно, что меня скорее успокоило. Я поискал в кармане свой «кэмел».
— Можно закурить?
— Нет.
Я положил пачку на место.
— На основании каких симптомов ваш психиатр утверждал, что вы страдаете шизофренией? — спросила она наконец.
— Я слышу голоса.
Она сделала пометку в журнале.
— Голоса извне или ваш собственный голос?
— Пожалуй, голоса извне, которые я слышу во время приступов. По правде сказать, я думаю… ну, мне все-таки кажется, что слышу мысли людей.
Привести ей примеры я не решался. Но был один, который я не мог забыть. «Транскраниальные побеги, 88, это час второго Ангела…»
— Понимаю. В общем, если вы хотите знать, то да, это действительно похоже на один из симптомов, упоминаемых в программе DSM-IV. Но этого мало, чтобы утверждать, что вы страдаете шизофренией…
— Что же еще нужно?
— Существует множество симптомов, месье Равель, но повторюсь еще раз, нельзя поставить диагноз вот так, в ходе простой беседы. Нужно время. И кроме того, сейчас существуют более надежные методы. В ряде случаев может даже понадобиться сканирование мозга…
— Да-да, знаю: мне это делали тысячу раз. Тысячи раз, много лет подряд. В кабинете доктора Гийома было столько снимков моего мозга, что хватило бы на полнометражный мультик!
— Что же, по крайней мере, в чувстве юмора вам не откажешь…
Я улыбнулся. В этом психологе мне определенно что-то нравилось. В частности, ее манера говорить со мной как со взрослым. Ни доктор Гийом, ни мои родители, ни мой шеф никогда со мной так не разговаривали. Для них я всегда был шизофреником, больным человеком, следовательно, абсолютно безответственным существом. Но эта женщина увидела во мне обычного взрослого человека, вполне разумного, возможно, лишь страдающего простым психологическим расстройством…
Совершенно непривычное ощущение. Было в нашей беседе что-то уважительное, какая-то доверительность, и это вызывало у меня чувство умиротворенности. Почти освобождения.
— Будьте добры, — сказал я, придвигаясь вперед, — понимаю, это непросто, но все-таки скажите мне, что вы сами об этом думаете. Каково ваше мнение, личное мнение. Я в полной растерянности.
— Я не могу составить мнение так быстро, месье Равель…
— Тогда назовите другие симптомы, чтобы я увидел, относятся ли они ко мне…
— Их много…
