Кейт ДеКандидо - Больше никогда
Манфреда Афири старший Винчестер уважал ровно до того момента, как тот открыл рот на сцене «Парковка сзади». Нет, он практически не фальшивил, хотя вытягивал не все ноты, но — без мощности, без ража, без сердца и души. Если б не микрофон, его потуг скорее всего и слышно-то не было.
Дин встал и направился к бару за пивом — шестым по счету или около того, хотя он не считал, просто знал, что еще недостаточно — надеясь, что на этот раз нарвется на симпатичную барменшу, а не на ее ворчливого напарника. Вообще-то, обычно он просто ждал повода подкатить к хорошенькой девочке, но после экзерсисов «Скоттсо» спиртное вышло на первое место в его хит-параде. Пока оба обслуживали посетителей, Дин вклинился между целующейся парочкой и двумя смахивающими на студентов типчиками и впился взглядом в деревянную стойку, которая выглядела так, будто половина населения земного шара царапала ее годы напролет. Барменша принесла студентикам какое-то девчачье пойло, после чего Дин вообще вычеркнул их из своего кругозора, и подошла к нему. Честно говоря, «девочке» было очень хорошо за тридцать, но выглядела она вполне даже ничего. Каштановые волосы, собранные в хвост, подчеркивали приятно округлую форму лица; глаза у нее были небольшие — в полумраке даже цвета не разобрать — зато пухлым губам Дин дал бы восемь-восемь с половиной баллов по его персональной поцелуйной шкале. Так же, как и ее напарник — высокий тощий мужик лет под пятьдесят — она носила черную футболку с красным изображением бара, только на нем эта футболка сидела просто ужасно, а вот у нее весьма сооблазнительно обтягивала все нужные округлости и изгибы.
— Еще пива? — спросила она с сильным местным акцентом.
Надо сказать, нью-йоркский акцент Дин слышал один-единственный раз в полицейском управлении, но барменша разговаривала точно так же.
— Да, еще одно бруклинское светлое.
К чести бара, здесь подавали отличное пиво. В последний раз Дин пил такое в Питтсбурге[60] и обнаружил, что сокучился по нему, к тому же пить пиво в районе, где его и начали выпускать, было отдельным удовольствием. Но порыв перейти на текилу все равно был силен.
Барменша схватила чистый стакан и начала профессионально наполнять его пивом — держа под верным углом и даже не глядя:
— Не видала тебя тут раньше.
Никогда еще старший Винчестер не отказывался от шанса завести беседу:
— Я здесь впервые. Дин.
— Дженнифер, — с ее произношением получилось скорее «Дженнифа». — Я прям удивилась: у нас редко появляются новички.
— Мы не местные, друзья Манфреда.
— Ясненько, — Дженнифер положила на стойку салфетку и аккуратно поставила на нее полный стакан. — Я и говорю, что новенькие у нас в диковинку.
— Остальные завсегдатаи, да?
Она кивнула:
— Приятно увидеть новое лицо.
Дин отхлебнул из стакана:
— А уж мне-то твое как приятно.
— Пять баксов за пиво.
— Как скажешь, — Дин протянул десятку, и барменша отошла к кассе, явив взору старшего Винчестера широкие бедра, затянутые в еще более обтягивающие, чем футболка, джинсы.
Четыре доллара из сдачи Дин оставил на барной стойке:
— Спасибо.
— Тебе спасибо, — она мотнула головой. — Особенно если учесть, что Гарри на чай ты выделил только один.
— На тебя смотреть куда приятнее, чем на Гарри.
Дженнифер звонко фыркнула:
— Да уж надеюсь.
Наконец, «Скоттсо» прекратила издеваться над «Freebird», и Манфред объявил небольшой перерыв.
— Слава тебе господи, — пробормотал Дин, когда местное радио заиграло «Brown-Eyed Girl» Ван Моррисона.
Дженнифер вскинула бровь:
— Тебе не нравится группа?
— Эмм… гитарист хорош.
— Да, Алдо свое дело знает.
Дин не покривил душой: гитарист был единственным лучом света в темном королевстве. Он замечательно справлялся с аранжировками Эрика Клэптона, Джимми Пейджа, Грега Оллмана и Ричи Блэкмора[61]. Только его соло, выбивающееся из унылой какофонии, и хотелось слушать.
«Жаль, что он застрял в такой яме…»
Дженнифер нахмурилась:
— Ты ж, вроде, другом Манфреда назвался.
«Вот засада!»
— Ну, скажем, раньше у него лучше получалось.
Ответом стало еще одно фырканье:
— Пока я здесь работаю, Манфред не выдавил из себя ни одного приличного звука. А я здесь уже десять лет торчу.
Дин с облегчением рассмеялся:
— Боюсь, что так. Я просто пытался быть вежливым.
— И кстати, ты здесь не мог тусоваться десять лет назад. Сколько тебе тогда было, двенадцать?
— Семнадцать, — шутливо возмутился Дин и перешел в наступление: — Ты, кстати, была тогда не старше. И какого черта, скажи на милость, ты гуляла по барам в таком возрасте?
— Очень мило, Дин, но у меня еда в холодильнике старше тебя. И вообще, спасибо за чаевые и комплименты, но для тебя здесь найдется куча более подходящих девчонок.
— Не-а, — Дин отпил еще глоток. — Раз эти девчонки сюда пришли, значит, им здешняя музыка нравится. Я к таким и близко не подойду. Ты, по крайней мере, человек подневольный.
Дженнифер рассмеялась.
— Ну наконец-то, а то я уже подумал, что ты улыбаться разучилась.
— Официантка улыбается, только если она паршиво делает свою работу, — она подмигнула. — Ну или если ее клеит симпатичный мальчик.
— Спасибо, — Дин отсалютовал стаканом.
— Если честно, я эту музыку даже не слышу — привыкла уже.
— Мне бы так, — он сделал глоток побольше.
— Скажу тебе, не похож ты на остальных друзей Манфреда, — сказала Дженнифер. — Шевелюры маловато.
— Эт точно, — Дин вспомнил Эша и улыбнулся.
— А теперь прости, мне работать надо. Зови, если что-то понадобится, ладно?
Дин даже не заметил, как к стойке подошел клиент с заказом на целый столик. Он уже флиртовал с официантками и понимал, что они живут на полученные за шуструю работу чаевые, так что подъезжать к ним нужно в несколько приемов. Вот сейчас он допьет пиво, потом подойдет еще за одним и выяснит, какую же музыку она любит на самом деле. Дженнифер была старовата для него, но все-таки красива, тем более, вроде как, не собиралась требовать чего-то серьезнее чаевых и комплиментов. Дин решил принять это как вызов.
«Еда у нее в холодильнике старше… Очешуеть можно…»
И потом, надо же как-то отвлечься от этой жуткой музыки. Разработав план, Дин протолкался обратно к дальнему столику, который облюбовали они с Сэмом. Вообще-то, уединенных уголков в «Парковка сзади» хватало. Напротив двери справа располагался бар, прямо — кучка столиков, на небольшом возвышении — высокие столы с барными стульями, а еще дальше — сцена с небольшой танцплощадкой. То там, то здесь торчали деревянные колонны, исцарапанные даже похуже, чем стойка. В общем, было куда забиться, но система звукоусиления не позволяла скрыться от музыки со сцены, даже учитывая, что братья заняли самый-самый дальний столик.
