Андрей Бондаренко - АнтиМетро
– Спасибо на добром слове, девонька! – жизнерадостно откликнулся седой крепыш и неожиданно загрустил. – Везёт же некоторым бестолковым костоломам! Такие симпатичные и правильные девчонки им достаются – только слюнки текут от белой зависти… Где же вы их находите, бродяги удачливые? Мне, вот, лично – на тернистом жизненном Пути – ни одной такой не встретилось. Так, только лахудры одни, с дешёвыми лярвами вперемешку. Ну, за исключением редких моментов, – смущённо, будто вспомнив нечто бесконечно-приятное, замолчал.
– Привет, Горыныч! – Артём с чувством пожал широкую ладонь крепыша. – Смотрю, славная компания подобралась. Боря Мельников, Лёха Никоненко, теперь, вот, ты. Случайное совпадение, надо думать?
– Оно, майор! Оно, родимое! – невесело хохотнул Горыныч. – Вообще-то, мы с Лёхой последнее время – примерно года полтора – кувыркались на Таймыре. Проект «Глонас», будь он неладен. Т-с-с! – поднёс корявый указательный палец к губам. – Секретность страшная, мать её… А два месяца назад из Москвы пришёл приказ – без промедлений следовать в славный Питер. Пару недель просидели в спецкоманде на «Кировском заводе», потом – на «Маяковской», несколько суток назад перевели сюда. Борис Иванович тоже здесь недавно, месяца три с половиной. Его из Владивостока срочно вызвали. Хорошо ещё, что семью с собой не потащил…
– Ждали, что начнётся война? – в лоб спросил Артём.
– Не то, чтобы ждали. Просто «тревожный уровень» подняли по максимуму… Но, как ты знаешь, майор, это – ни о чём ещё не говорит. «Максимальный уровень», его, заразу, два-три раза в год регулярно объявляют. Типа – учения проводят. А, может, и не учения, но всегда с благополучной отменой… И сейчас все были уверены, что пронесёт. Мол, высокое начальство находится в своём обычном репертуаре, не давая подчинённым расслабиться… Не пронесло. Рвануло…
– Говорите, рвануло…, – раздумчиво протянула Татьяна, не обращая внимания на сердитый взгляд Артёма. – А точно, что это была атомная бомба?
– Что же ещё?
– Ну, не знаю… Может, какая-нибудь другая? Например, обычная. Только очень большой мощности…
– Шустрая она у тебя, майор, – уважительно констатировал Горыныч. – Сидеть тебе под каблуком – до полного завершения жизненного Пути… Впрочем, разболтался я что-то с вами – вопреки строгим и нудным инструкциям. Пойдёмте, мальчики и девочки, я провожу вас к кабинету Бориса Ивановича. Вот, когда он сам появится, то все вопросы и проясните… Если, конечно, на то будет воля Божья. Или, к примеру, высокого начальства, что – суть – одно и то же, если подойти с философской точки зрения…
Они прошли – мимо обычного офисного стола с установленными на нём стандартными мониторами – метров двенадцать-пятнадцать по узкому коридору, скупо освещённому светло-розовыми лампами, и упёрлись в иссиня-чёрную бронированную дверь. Горыныч приложил ладонь к серой квадратной плите-экрану, раздался едва слышимый щелчок, после чего дверь послушно приоткрылась.
– Проходите, отрок и отроковица! – «поповским» голосом пророкотал седой крепыш в тельняшке, пропуская гостей вперёд. – Будьте как дома!
Артём и Таня вошли в просторное прямоугольное помещение. По стенам и на потолке горели не только розовые лампы, но и несколько длинных секций дневного света. Сзади раздался очередной щелчок, сигнализируя, что бронированная дверь закрылась.
– Напоминает среднестатистическую офисную приёмную, – тихо прошептала Татьяна. – Кроме входной двери имеются ещё три, которые, очевидно, ведут в кабинеты тутошнего начальства. Я по весне секретаршей подрабатывала в одной торговой фирме, там было точно также: приёмная с кожаными диванами, креслами и журнальными столиками, пальмы в кадках, герань в горшках. Только здесь они, то есть, пальмы и цветочки, похоже, искусственные…
– Всё верно понимаешь, госпожа майорша! – весело подтвердил Горыныч, демонстрируя, тем самым, наличие отменного слуха. – Один кабинет, который самый большой, занимает военный комендант «Лесной», он же – подполковник Мельников Борис Иванович. Во втором, левом, расположился профессор Фёдоров, ну, тот, который Василий Васильевич.… А третий – пока резервный. Правда, он очень неудобный, потому, как проходной. То бишь, соединяется коротким коридором с кухней и прочими хозяйственными помещениями. Имеете реальные шансы – занять. Если на то будет воля Божья, или.… Ну, вы уже в курсе… Ладно, пошёл на пост, а вы, гости дорогие, располагайтесь, не скучайте и читайте газеты-журналы. Я позвоню Глафире, – продемонстрировал чёрный громоздкий брусок, оснащённый короткой и толстой антенной, – она вам чая-кофия притащит, сдобы свежей, пряников тульских…
Из-за короткой дальней стены, где дверей не наблюдалось, раздавался размеренный перестук.
– Что это такое? – ожидаемо заинтересовалась Таня. – Машинный зал?
– Он самый, – Артём уселся на кожаный диван, взял с журнального столика толстую газету и лениво зашелестел страницами. – Дизель-генераторы, надо думать, пашут. Куда же без них? Значит, и вентиляционные системы исправно функционируют, что просто замечательно. Следовательно, и жуткого коллапса – в ближайшее время – не намечается… Кстати, где-то рядом с машинным залом должна располагаться аккумуляторная, где – с помощью различных кислот и щелочей – подзаряжают подсевшие аккумуляторные батареи.
– А почему Горыныч иногда говорит как нормальный человек, а иногда, как…, как монах из провинциального монастыря?
– Он в молодости лет восемь-десять нелегалом отработал за границей. Причём, именно, под личиной священника. В «Русской Православной Церкви Заграницей». А потом неожиданно началась горбачёвская Перестройка, Горыныча, вручив дежурный орденок, срочно отозвали на Родину. Идиотизм сплошной, если вдуматься…
– А где он заработал этот офигительно-красивый шрам?
– В одной южной и – на удивление – беспокойной стране.
– Где вы все вместе, включая Лёху Никоненко, славно кувыркались? – уточнила девушка.
– Ага! Именно, что вместе. И, именно, что кувыркались… Присаживайся, амазонка! Тут – кроме серьёзных мужских газет – имеются и легкомысленные дамские журналы…
– А что это за местная автономная связь? – Татьяна никак не могла справиться со своим природным любопытством. – И что за гигантский «мобильник» был в руках у Горыныча?
– Обыкновенная армейская рация. Разработка, если не ошибаюсь, 1963-го года. Или, всё же, 1967-го? Впрочем, неважно… Принцип работы – наипростейший. Есть ящик-передатчик, работающий от сменных аккумуляторов. Он исправно испускает радиоволны в определённом диапазоне. Рации… Ну, эти продолговатые чёрные штуковины с толстыми антеннами, настроены на строго определённую волну. Вот, такие дела… Дальше всё зависит от рельефа местности и прочих природных нюансов. В чистом поле радиус действия таких станций составляет от двух до десяти километров. В зависимости от долготы-широты конкретной местности. Здесь, под землёй, метров пятьсот-семьсот, не более…
