Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 4. Гром победы
Всем руководит какая-то невидимая рука. Мне с караваном передали французские документы, где я на фотографии был с бородой, и записку с предложением поехать в Париж, на улицу Fructidor, где меня ждёт нужный мне человек. Кто это ждёт меня там? Уж не ловушка ли это?
– Полноте, сударь, – сказал я сам себе, – для чего спасать с острова Иф и прятать у бедуинов, чтобы в спокойное время отдать в чьи-то чужие руки. Но кто тот человек, кто направляет мои действия?
Глава 11
Вместе с документами мне была прислана легенда (то есть – жизнеописание) владельца паспорта и определённая сумма денег, чтобы мне хватило на дорогу к месту назначения. Чувствуется, что фирма эта веники не вяжет, и там работают профессионалы.
Я приехал в Париж и пошёл на улицу Fructidor. Любой парижанин скажет, что там находится, а вы знаете? Сомневаюсь. На этой улице находится штаб-квартира концерна «Ситроен». Citroën, – как говорят французы.
Так как никаких инструкций для меня не было, то на улице Fructidor я выбрал компанию «Ситроен» и зашёл в контору по найму в поисках работы.
– Что вы умеете делать, – спросила меня инспектор по кадрам.
Действительно, а что я умею делать? Я почему-то давно не задавал себе этот вопрос, потому что не относился к сфере материального производства или обслуживания, а являлся скорее потребителем их. Я был специалистом в области разведки и контрразведки, знал иностранные языки, у меня был хорошо подвешен язык, и я мог контактировать с любым нужным мне человеком, но вот что я мог делать, это был вопрос из вопросов. Так можно задать вопрос профессору или академику:
– А что вы можете делать?
И профессор ответит:
– Я умею думать, если бы я этого не умел, то давно стоял бы в яме и лопатой выкидывал оттуда землю, но я придумал экскаватор, который копает ямы. Вот и думайте, что я умею.
Инспектору кадров я ответил так же, как ответил бы ей любой академик:
– Я – управленческий работник, – и нисколько при этом не покривил душой. – Я могу управлять и организовывать людей на исполнение любых задач. Технические вопросы пусть решают специалисты, а управленческие вопросы пусть решают управленцы.
Выйдя из кабинета инспектора по кадрам, я огляделся и с правой стороны в конце коридора увидел дверь, блеснувшую позолотой пластинки владельца.
– Интересно, что это за туз расположился в стороне от главного управленческого корпуса, – подумал я и пошёл в сторону того, что блеснуло.
Подойдя поближе, я увидел бронзовую пластинку с надписью: «Алехандро Гривас, инвестор». Я постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл её. То, что я увидел, меня настолько удивило, что я даже не знал, что и сказать.
За письменным столом сидел дед Сашка.
Он совершено не удивился моему появлению и сказал буднично:
– А я ждал тебя раньше, где ты так прохлаждался?
Мы обнимались с ним так, как это умеют делать только русские. Мы похлопывали друг друга по спине и немного отстранялись, чтобы лучше рассмотреть того, встреча с кем оказалась неожиданной, но желанной.
– Пойдём ко мне, – сказал дед Сашка, сложил все бумаги и запер их в сейф.
Алехандро Гривас снимал трёхкомнатную квартиру неподалёку от конторы. Зачем тратить на поездки час времени, когда можно пройтись пешком по утренней свежести. Кроме того, должность инвестора не предполагала чётко ограниченного рабочего дня, и вообще было непонятно, что он делает.
Сев за стол и наскоро утолив голод, я попросил деда Сашку рассказать всех о его приключениях.
– А чего тут рассказывать? – просто сказал дед. – Приключения были у тебя. Когда тебя загребли в полицию, я под шумок ушёл из собравшейся толпы и пошёл туда, куда глаза глядят. Одним слово – никуда. Подальше. Денег в карманах ни гроша, французского языка не знаю, шпрехаю по-немецки да по-испански, костюм шибко у меня неприглядный. Да и какой может быть костюм у человека, который грохнулся с небес на землю, будучи придавленным канистрами с бензином. Хорошо хоть рожа и борода не обгорелые. Куда идти и что делать, ну, убей меня Бог, даже ума не приложу. Покумекал я по-стариковски и подумал, что раз я во Франции, то и нужно жить по французским правилам, а именно: шерше ля фамм. Ищи женщину. Какую же женщину мне найти? Молодуха не подойдёт, у неё одни танцульки на уме. Ту, которых любил Бальзак, так тем романтику подавай, чтобы увядающей молодостью тряхнуть как клён осенью. Глубокую старуху, так за ней уход нужен. Значит – нужно искать ровесницу. И встретил я такую около овощной лавки. Так скромно говорю ей по-испански:
– Сеньора, позвольте мне помочь вам в знак признательности за то, что я могу лицезреть вас сегодняшним днём.
Не знаю, что она поняла, но она дала мне в руку свою кошёлку и взяла меня под руку. Мы шли с ней как два человека, которые каждый день встречаются в одно и то же время в одном и том же месте и прогуливаются от лавки до дома. Перед её домом я поцеловал ей руку и приложил руку к сердцу.
На моё удивление дама по-испански предложила мне зайти к ней. Испанский она знала серединка наполовину, но поняла, что я нахожусь в бедственном положении, рад бы обратиться за помощью, но испанская гордость не позволяет мне это сделать, поэтому она предлагает мне примерить одежду её покойного мужа и принять ванну.
Ты же знаешь, я ещё мужик ничего, а тут вышел из ванной в мягком халате шоколадного цвета, побритый, причёсанный, румяный и это в пору повсеместного мужского дефицита.
У хозяйки нашлась припрятанная бутылочка хорошего вина, и место в постели. Она меня научила французской любви и французскому языку. И вот я в числе инвесторов «Ситроена». А все начиналось со старых капроновых чулок моей дамы. Я же не зря окончил коммерческое училище. Кто-то начинает с формулы товар – деньги – товар, мне же пришлось начинать с деньги – товар – деньги.
Сам знаешь, что процесс накопления первоначального капитала достаточно длительный, поэтому я решил обратиться к счетам нашего трастового фонда в Аргентине. Сначала я снимал деньги, необходимые на проживание, но затем я начал развивать торговлю и вкладывать деньги в промышленность. Торговля первая принесла дивиденды. Моя хозяйка управляет целой торговой сетью в Париже, а я в какой-то мере уже компенсирую все заимствования со счетов.
– Ты знаешь, кто спас меня? – спросил я.
– Как тебе сказать, – замялся дед Сашка, – тут целый Интернационал работал.
– Коммунисты, что ли? – не понял я.
– Какие коммунисты, – обиделся дед, – коммерсанты. Коммунисты из Советов тут все крутились, все тебя хотели заполучить, переговоры с правительством вели, что ты, мол, из СС и зверства всякие в России чинил. А деньги всех объединили и тебя вывезли на границу, а оттуда в Африку к бедуинам. Те не только на кобыльем молоке живут, но и деньги умеют считать. Уж на что браты наши с Украины москалей на дух не переносят, а тут деньги всех примирили. Как все поутихло, так я тебя сюда и выписал.
