Джон Томпсон - Последний киногерой
— Я знаю эту виллу, потому что видел на экране, — сказал мальчик, впрыгивая в машину.
Автомобиль Слэйтера тронулся и стал колесить по улицам города.
— Подожди, подожди, — не унимался Дени. — Там из окон и с террасы был виден океан. Я найду этот дом.
— Ну ладно, а что будет, если я тебе все же поверю, — проговорил Джек. — А как ты объяснишь свое появление в нашем мире?
Дени вытащил из бездонного кармана своей куртки половинку билета, подаренную старым киномехаником Ником.
— Вот это пропуск из нашего мира в ваш, — мальчик помахивал зеленоватым прямоугольником картона. — Это он и привез меня сюда.
— Ну и как же он действует? — поинтересовался Джек, с интересом взглянув на половинку билета. — И как он действует?
Джек больше не хотел слушать никакие фантастические объяснения мальчика. Он уверенно крутил руль и смотрел по сторонам.
— Ну и где же дом?
— Знаешь, а тот дом выглядел не по-местному, — ответил Дени.
Наконец, на боковой улице показалась пышная тенистая кипарисовая аллея и острая красная крыша.
— Остановись! — замахал руками Дени. — Нехорошие парни живут здесь. — Мальчик показал на красивую виллу в конце аллеи.
Выходя из машины, Джек Слэйтер протянул Дени блестящий значок сотрудника полиции.
— Мне кажется, что тебе пора носить это. Ты его заслужил, — вполне серьезно сказал Джек. — Ведь ты произвел революцию в криминалистике, и теперь мы все должны учиться у тебя. Не нужно думать об отпечатках пальцев, возиться с подслушивающими устройствами, с тайными агентами… Надо просто усаживать тебя в машину и возить по городу, а ты будешь останавливать, махать рукой и говорить, в каком доме живут нехорошие парни…
— Так это же очень хорошо! — воскликнул обрадованный Дени.
Джек и Дени несколько секунд постояли перед высоким мраморным крыльцом, а потом уверенно поднялись на него и остановились у огромных дубовых дверей. Слэйтер постучал массивным бронзовым кольцом.
Через минуту дверь отворилась, и на пороге появился грузный охранник — китаец. Его внешность явно не вязалась с вечерним строгим костюмом. Воротничок белой накрахмаленной рубашки никак не хотел сходиться на бычьей шее охранника.
— Чем могу служить? — обратился он к Джеку.
— Этот парень утверждает, что здесь живут нехорошие парни, которые приторговывают наркотиками.
— Вы ошиблись адресом, — охранник захлопнул массивную дверь.
— Ты готов действовать? — спросил Дени.
Слэйтер круто развернулся и пошел прочь.
— Остановись! Послушай! — кричал вдогонку Дени.
— Может, ты знаешь, что я сейчас скажу? — спросил Джек через плечо.
— Конечно, знаю. «Большая ошибка». Эти слова — твоя визитная карточка, — сказал Дени.
Слэйтер задумался.
А двери снова распахнулись, и на пороге появился уже знакомый Дени по фильму «Слэйтер — 4» — мистер Бенедикт. Он был в неизменном белом костюме и широких черных очках.
— Кто-то тут утверждает, что в нашем доме живут торговцы наркотиками, — поинтересовался мистер Бенедикт.
Дени потянул за рукав куртки Джека и сказал:
— Послушай, это он. У него стеклянный глаз, и он прячет его под черными очками. Его зовут Бенедикт, и он приспешник Вивальди.
— Это правда? — сделав грозное лицо, обратился Слэйтер к Бенедикту. — Вы приспешник?
— Пока мне везет — я сам по себе, — невозмутимо ответил мистер Бенедикт.
— Извините, чтобы избежать недоразумений, снимите, пожалуйста, свои очки, — сказал Джек.
— А кто вы такой?
— Оловянный солдатик! — многозначительно сказал Слэйтер, показывая свой полицейский значок.
— В прошлом фильме у него был бычий стеклянный глаз, — шептал Дени.
Мистер Бенедикт услышал слова мальчика.
— А сейчас у меня кровавый глаз! Обернитесь! — крикнул Бенедикт.
Джек и Дени обернулись.
Дюжина свирепых, откормленных волкодавов окружала их.
— Вы совершили большую ошибку, мистер Слэйтер!
Мои собаки прекрасно натренированы, и стоит мне щелкнуть пальцем, от вас останутся только ботинки из крокодиловой кожи, — зло улыбаясь, говорил Бенедикт. — У вас еще есть вопросы?
— Да, только два, — сказал Слэйтер, прикуривая свою неизменную сигару. — И почему я теряю время на разговоры с такой падалью, как ты? И второй вопрос. Как ты будешь щелкать пальцами, если я сейчас оторву тебе обе руки! — сказал Джек и выпустил в лицо Бенедикту кольцо едкого смолистого дыма.
Мистер Бенедикт помахал рукой, разгоняя дым, и сдвинул на нос свои темные очки.
Сверкнули глаза, но они не были одинаковыми. Один горел зеленой злобой, а второй был мертвенно красным, неживым. На глазном яблоке была нарисована улыбающаяся рожица.
— Ты угадал, малыш, — сказал Бенедикт, и уже собрался закрывать двери, когда вновь услышал шепот Дени.
— Когда он убивал твоего брата Фрэнка, то у него был бычий глаз, но он успел заменить его.
— Носит же земля такую дрянь! — сказал Джек и, взяв Дени за руку, пошел прочь от виллы.
Чтобы хоть как-то нагадить Бенедикту, Джек, сев в машину, дал задний ход и свалил старинную мраморную колонну, украшающую аллею.
За отъездом Джека и Дени из окна виллы наблюдал Тони Вивальди.
— Значит, он узнал от своего братца нашу информацию. Придуманная мной уловка, которую мы подбросили этому дураку Фрэнку, сработала, и Слэйтер клюнул! — радостно говорил Вивальди. — Он снова ловит нехороших парней! Он тупица!
Когда Бенедикт вошел в дом, Вивальди сказал ему:
— Организуй убийство.
— Кого? — уточнил Бенедикт.
— Конечно, Слэйтера, тупица! — бросил Тони Вивальди.
— Извините, босс, но мне кажется, что надо изменить план похорон.
— Ты что, одурел?! — возмутился Тони. — Ничего не меняем! Кровавая баня — это кровавая баня, — закричал Тони и ребром ладони провел по своей толстой шее.
— А что ты думаешь о мальчишке? Что будем делать с этим гаденышем?
— Убьешь! — сказал Тони Вивальди.
* * *Джек остановил машину у незнакомого Дени дома.
— Неужели ты не чувствуешь, Джек, что этот парень просто астрономически виновен?
— Чувствую. Но меня сейчас интересует другое. Будет ли дома моя малышка? — сказал Слэйтер, шагая к дому.
— Да нет, не будет! — запротестовал Дени.
И тут у Дени появилась возможность продемонстрировать свои уникальные познания в киноискусстве. Он даже не напрягая памяти мог перечислить почти всех, кого обозначали титры в конце любого из просмотренных им фильмов. Ему ничего не стоило назвать годы создания кинофильмов, режиссера, продюсера и всех героев. И сейчас у него в голове закрутились имена, цифры, даты, названия. Он даже не наморщил лоб. А его язык уже повернулся.
