Сергей Малицкий - Трепет
– Да, – кивнул Син. – Оставим знак, уведем возможную слежку. Если Туррис задержится, она не будет даже заглядывать сюда. Опасности пока нет. Думаю, что стрелка была выпущена из-за того, что мы просто занялись ворожбой. Обученный человек чувствует такое за сто шагов. Беда в другом.
Син развернул тряпицу и положил короткую стрелку на стол. Литус взял в руки стрелку, пригляделся к граненому наконечнику, прочитал вслух вязь, выписанную вдоль древка.
– Весть. Написано на древнеатерском.
– А вот стрелка из Самсума, – положил на стол вторую стрелу Син.
– Но на ней ничего нет, – нахмурился Литус. – Да и те стрелы, что мы забрали там, чисты. Я проверял их!
– Это не колдовство, – покачал головой Син и провел по древку рукой. – Это особый состав, который проявляет себя от жира, от крови, от плоти. Смотри.
На древке медленно проступала такая же надпись.
– Я почувствовал всплеск ответной магии после колдовства на Рора, – прошептал Син. – Хубар просто пропустил мою ворожбу, он мудр. Момао тоже, и он мудр. А вот Рор… Думаю, Рор примерно определил, где скрываются любопытные. И послал к нам того, кто был рядом. Эта надпись – особое колдовство. Это весть. Когда на нее попадает кровь, хозяин убийцы узнает, кто был мишенью.
– Ничего не узнает, – буркнул Аменс. – Я не акс и не мурс. Обычный человек. И пускай угодник. Думаешь, можно определить, чья пролита кровь, сапожника или столяра?
– Не думаю, – усмехнулся Син. – Да и не в этом дело. Но эти убийцы подчиняются Фабоану. Стрела – от воинов Ордена Света. А на Фабоана я колдовал в последнюю очередь. Так вот, Рор и Фабоан – вместе.
– И что же? – не понял Литус. – Мы вот тоже вместе.
– Мы не аксы, – отрезал Син. – А аксы не объединялись никогда.
– Подожди, – нахмурился Касасам. – А как же Хубар? А Момао? Или Амади? Может быть, я чего-то не понимаю?
– Все они добиваются одного, – задумался Син, – но каждый в отдельности. В любом случае на нас объявлена охота. Я бы гордился. Сам властитель востока опасается нас. Но гордость гордостью, а опаску еще никто не отменял. Мы купили на рынке дозорные плащи воинов Аштарака. Они уже поношены, но нам пойдут. Поскачем на север, словно араманский дозор.
– Что делать на севере араманскому дозору? – спросила Лава.
– Что угодно, – ответил Син.
…Ночь прошла спокойно. Лава долго не могла уснуть. И утром она поднялась раньше других, вышла за порог, умылась ледяной водой, вздрогнула, потому что вслед за ней во дворе появился Литус.
– Скажи, для тебя это важно, что я сын акса? – спросил он негромко.
– Главное, что ты не его дочь, – прижалась она к нему, обняла, запустив руки под рубаху. – Обещай, что будешь беречь себя.
– Вот теперь я трижды жалею, что не отправил тебя в Лапис, – признался Литус.
– Напрасно, – улыбнулась Лава. – Я бы обязательно вступила в лаписское войско. Представляешь, сколько там смазливых юнцов?
– Но ни одного сына акса и мурса! – заметил Литус.
– Да, тут тебя не перещеголять, – согласилась Лава.
– Эй, – раздался в дверях заспанный голос Аменса. – Шли бы вы шушукаться или в сарай, или за дом. Дайте хоть нужду справить.
…Когда солнце поднялось над горами Балтуту, отряд уже покинул Хонор. Тракт петлял вдоль предгорий, то забираясь на увалы, то спускаясь в долины, и всадников в араманских плащах утисские и хонорские дозоры встречали громкими приветствиями, словно хотели отогнать витавший над равниной ужас. Лаве казалось, что он рос так же, как росла мутная стена над Светлой Пустошью на севере.
– Почему ее называют Светлой? – спросила она Сина.
– Она светится ночами, – ответил Литус. – Я проходил от Пира до Му. Всюду – как днем.
– По-разному бывает, – задумался Син. – Теперь уже пройти Светлую Пустошь поперек будет труднее. Может быть, невозможно. А свет… Маги называют это холодным огнем. Это свет смерти.
– И мы пойдем через нее? – спросила Лава. – Ведь нам надо в Бараггал?
– Увидим, – пробормотал Син.
– Я никогда не была в Бараггале, – вздохнула Лава.
– Я тоже, – признался Касасам. – Хотя смотреть там будет уже не на что.
– Это почему же? – удивился Син.
– Я слышал, что башня уманнской цитадели рухнула шесть лет назад, – вздохнул Касасам. – А она вроде бы была самым высоким зданием в Анкиде! Вот на нее я бы полюбовался!
– Ворота Донасдогама выше, – уверил даку Син.
– Ты ничего не понимаешь, – отмахнулся с хитрой улыбкой Касасам. – Ворота Донасдогама построены в яме!
– Я был бы счастлив, если бы они вовсе провалились сквозь землю, – прошептал Син. – Оглянись! Видишь, сколько беженцев? Куда они идут? Идти уже некуда!
– В Фиденту, – пожал плечами Аменс. – В Ардуус, в Лапис! Да хоть на север!
– Некуда, – покачал головой Син и добавил: – Ночевку сделаем в предгорьях. В деревнях вставать не будем.
– Потеряем половину дня, – предупредил Литус.
– У нас еще есть время, – ответил Син.
…Отряд подошел к Утису вечером второго дня. Здесь, на слиянии рек Му и Малиту, Утис был самым большим городом. Самым древним и маленьким – Кирум. Самым высоким – Фидента. Самым протяженным, пусть и низким, состоящим из множества крохотных усадеб и домиков, Утис. Хотя и замок в Утисе тоже имелся. Но он стоял так же, как и в Фиденте, чуть в стороне. Лепился к высокому берегу Му чуть выше слияния рек. Светлая Пустошь подступала почти вплотную. Выкатывала мутной стеной из-за реки, из-за Кирума и словно тянулась туманными пластами к крайним улицам.
– Успели, – пробормотал Син, сбрасывая плащ. – Снимайте дозорную одежду, нечего мозолить глаза горожанам. Нам к востоку, в гончарную слободу.
– Еще немного, и город будет сожран, – проговорил Литус и оглянулся, нашел взглядом Лаву.
– Я здесь, – ответила она ему неслышно.
– Всегда, когда мне становится невмоготу, я думаю о том, что чувствовали воины Лигурры, которые смотрели на войско Лучезарного, – обернулся Син, направляя лошадь в улицу, ведущую к близким домикам, карабкающимся на заснеженные увалы. – И мне становится легче. Они могли бы позавидовать нам.
– Они свою битву уже выдержали, – не согласился Литус.
– И мы выдержим, – уверенно бросил Син. – А если нет, то пристыдить нас будет некому. А вон и тот дом, который нам нужен. Крайний, на обрыве. Из трубы идет дым, значит, там кто-то есть. Интересно, кто нас может ждать?
Син и его спутники спешились еще за пару сотен шагов до дома. Из-за высокого забора, за которым, и это Лаву обрадовало, можно будет скрыть и лошадей, и ее упражнения с оружием, торчал только конек низкой, но вроде бы просторной избушки. Син подвел лошадь к воротам и постучал. Где-то скрипнула дверь, и робкий, как будто знакомый, девичий голос спросил:
– Кого нужно?
– А кто есть? – спросил Син. – Кто в домике-то живет?
– Душа моя! – вдруг завопил Касасам, вскочив с ногами на седло. – Хозяюшка лаписская!
За забором кто-то ойкнул, ворота заскрипели, и в створе показалась закутанная в платок, похудевшая Процелла, прижимающая к груди какую-то деревяшку. Она окинула взглядом гостей, узнала кроме Касасама еще и Лаву и залилась слезами.
Глава 27
Утукагава
Двести лиг каменного коридора, дороги, которая была забита беженцами, не позволяли гнать лошадей. Редко где путь становился шире десяти – пятнадцати шагов, но и там уже стояли шатры, горели костры, мотали головой коровы или лошади, и лишь кое-где в распадках таились постоялые дворы или небольшие трактиры. Порой уставшие люди останавливались прямо на дороге. Каме со спутниками то и дело приходилось придерживать лошадей, спешиваться и то огибать потерявшую колесо повозку, то пробиваться через отару овец, которых хозяин надеялся пристроить в какой-нибудь овчарне на новом месте или хотя бы выгодно продать, то протискиваться через толпу односельчан, не желающих расставаться даже в горестях. Мороза не случалось, шел мокрый снег, но дорога была покрыта черной грязью, и даже прихватить горсть свежести, чтобы умыть лицо, можно было только с ближних скал. За два дня Орс, Туррис и Кама преодолели только треть пути, хотя и поспать толком не удавалось. Гораздо важней казалось напоить и накормить лошадей да присмотреть за мешками, среди толп беженцев то и дело мелькали юркие охотники до чужого добра.
К полудню второго дня Кама заметила слежку. Невысокий крепыш с торчащими над плечами по ордынским обычаям рукоятями мечей держался в паре сотен шагов, не обгоняя троицу и не отставая от нее.
– Если будем двигаться так же, то попадем в Хонор не раньше чем через четыре дня, – проворчала Кама на коротком привале, во время которого преследователь тоже спешился со своего коня. – Шестьдесят лиг за два дня – это смешно!
– Лучше подумай, что ты будешь делать, когда твоя дорогая тетушка и вправду пошлет за тобой погоню, – уныло прогудел Орс. – Или, еще чего доброго, постарается зарубить тебя на полпути.
