Вера Петрук - Чужая война
– Кто тебе рассказал об этом? – спросил он, чувствуя, как загадки настоящего вытесняют морок прошлого.
– Говыль, кто же еще, – ухмыльнулся старик. – Он считает себя потомком тех слуг, что украли силу Нехебкая. Однако я слышал, что Говыль сам узнал эту историю от одного раба, который, возможно, и был настоящим потомком. Не забивай себе голову. Главное, как сказал Говыль, соблюдай правила. Дольше проживешь.
«Давай, Ларс, расскажи мне еще о Нехебкае и его слугах», – мысленно попросил Арлинг, чувствуя, как в голове начинает восстанавливаться порядок. Страх и растерянность прошли, уступив место здоровой злости, которая затаилась, ожидая своего часа.
– Тебе знакомо имя «Сейфуллах Аджухам»? – спросил он Ларса, почти придя в себя. – Это мой друг. Его продали сюда примерно три недели назад. Молодой, низкорослый, как все кучеяры, но держится горделиво, даже заносчиво. Сзади на шее родинка в форме полумесяца. По кучеярским меркам, красив. Пальцы узкие, мизинец на левой руке слегка искривлен…
– Эй, дружище, – перебил его раб. – О чем ты говоришь? Думаешь, мы тут разглядываем, у кого какая родинка? Кучеяров здесь больше, чем жуков в навозе. Каждую неделю новичков привозят. Хм, молодой и заносчивый? С гонором тут много, но такие долго не живут. Их или ломают, или они ломаются сами. Хм… На твоего друга похож тот кучеяр, который больным притворился. Если это был он, то лучше о нем забудь. В Подземке вы, может, еще и встретились бы, но в Туманной Башне теряются все. Как в тумане. Эх, какие у нас были туманы в Мастаршильде. Хочешь, расскажу?
Не дожидаясь его ответа, старик принялся оживлять картинку в голове Арлинга. Регарди помнил туманы Мастаршильда так же отчетливо, как цвет его вечернего неба в начале лета или запах дождя поздней осенью. Но сейчас нельзя было думать о прошлом.
Кучеяр, которого описал Ларс, действительно походил на Сейфуллаха. Хитрить мальчишка умел. Только Арлинг предпочел бы, чтобы молодой Аджухам снова застрял в зыбучих местах, а не ускользал от него, словно капля росы, упавшая на раскаленный песок.
Подземка затягивала в бездну отчаяния – пора было уходить. И все же ощущалась какая-то незавершенность. А что если Ларс ошибся? Если Сейфуллах по-прежнему глотал пыль где-нибудь в четвертом тоннеле? Может, ему стоило обыскать шахты? Или поспрашивать других рабов? Рядом с их ямой находилось еще восемь бараков.
Регарди прижался к решетке носом и втянул воздух, пытаясь уловить запахи Аджухама. Не те, которые цеплял на себя человек каждый день, а те, которые появлялись вместе с ним при рождении. Так, ему всегда казалось, что Сейфуллах пах свежей зеленью и углем. Определить эти запахи можно было только после долгого общения с человеком. То было личное открытие Арлинга, которым он ни с кем не делился, опасаясь непонимания и обид. Например, он ни за что не признался бы иману, что тот пах мокрой шерстью и грозой.
Однако ни зеленью, ни углем от бараков не тянуло. Смертельно уставшие люди воняли грязью, вшами, экскрементами, плохой пищей и гнилыми тряпками. Сейфуллаха среди них не было, а значит, время прощания с Подземкой пока не пришло.
Вдруг Ларс прервал поток воспоминаний и испуганно прошептал:
– Кнут идет.
Арлинг прислушался. Старик не ошибся. Рабы были еще далеко, но их шаги отчетливо различались в угрюмом молчании Подземки. Многие с трудом передвигали ноги, кто-то еле сдерживал рвущийся из груди кашель, другие натужно сипели. К зловонию бараков добавился сухой запах кварцевой пыли, и халруджи понял, что настало время встретиться с Ёсифом, отцом Магды. Из слов Ларса следовало, что мастаршильдец доживал последние дни, однако Регарди предпочел бы, чтобы этой встречи не было. Думая о Ёсифе, он чувствовал себя последним трусом.
Арлинг почувствовал Кнута даже раньше, чем тот подошел к баракам. Надсмотрщик двигался уверенно, шагал широко, размашисто, как обычно ходили люди высокого роста. Регарди решил, что охранник похож на ивэя, но тут он вошел в тоннель с ямами для рабов, и до халруджи донесся его запах, который отозвался болезненным воспоминанием. Популярное в Балидете масло из гвоздики и оссиджика благоухало так сильно, словно халруджи перенесся в прошлое. Его появление здесь, в «Подземелье Покорности», казалось иллюзией.
Но если мастаршильдцы на каторге в Иштувэга были реальны, почему не мог быть настоящим Вазир, кучеяр, когда-то служивший у Сейфуллаха начальником стражи, но после взятия Балидета переметнувшийся к Маргаджану. Арлинг никогда не был в хороших отношениях с Вазиром. Полгода назад, накануне захвата города, Регарди побрил ему бороду в отместку за то, что тот заставил его метать ножи в свечу на голове рабыни. Кучеяр обиду запомнил и помешал Арлингу во дворце Торговой Гильдии, когда халруджи выполнял задание имана. Странно, что Вазир покинул армию Даррена. Еще более странно, что из всех мест немаленькой Сикелии, он выбрал именно то, где должен был появиться Регарди. Вряд ли их новые роли позволят им забыть старое.
Арлинг перевел дух и поискал среди вошедших рабов Ёсифа. Его было не трудно найти. Он казался живым трупом. Кожа так туго обтягивала его кости, что грозила порвать исхудавшую плоть при каждом движении. Запах смерти исходил от Есифа даже сильнее, чем запах крови, пятна которой обильно покрывали тряпье на его груди. Стиснув зубы до боли в челюсти, Регарди осторожно втянул воздух, когда Ёсиф без сил опустился на истлевшую циновку в двух салях от него. Сомнений не было – от мастаршильдца все еще пахло Магдой. К Ёсифу подполз Ларс и принялся поить его водой, но Арлинг не нашел в себе смелости приблизится к умирающему Фадуне. Он предпочел Вазира, встреча с которым была неминуема.
– Я слышал у тебя тут новенький? – тем временем, обратился кучеяр к Хрусту, и в его голосе было что-то большее, чем простое любопытство. – Покажешь? Говорят, он драган, да еще и слепой.
Арлинг подошел к решетке и прислонил к ней лицо, чтобы его было видно в скудном свете факела.
– Правду говорят, – негромко произнес он. – Это я новенький. Как поживаешь, Вазир? У Маргаджана плохо кормили или стало слишком жарко? Решил поискать прохлады на Севере?
Вазир его заметил, но удивления не показал. Приблизившись к решетке с другой стороны, он медленно растянул губы в улыбке, которую нельзя было назвать дружелюбной.
– Наконец-то. Когда я услышал о слепом драгане, то сразу понял, что это ты. Я знал, что ты придешь за ним. Не иначе, судьба послала мне тебя в подарок. В Подземке бывает чертовски скучно, но нам будет, о чем поговорить. Нет, я чертовски рад, честно!
«А как я рад, Вазир, – подумал Арлинг. – Давай, расскажи мне о Сейфуллахе».
Но вместо того, чтобы сообщить ему хорошие новости, Вазир открыл решетку и вытащил Регарди на площадку перед ямами.
– Не перечь ему! – успел шепнуть Ларс, но Арлинг и не собирался. У него на Вазира были другие планы.
– Так-так, – протянул кучеяр, разглядывая его с жадностью, словно голодный – кусок хлеба. – Рожа у тебя осталось такой же наглой, но это поправимо. Я сбежал от Маргаджана после того, как Балидет засыпало песком. Нет, не из-за любви к родине. Просто колдовство мне не по душе. Когда мы пошли на Муссаворат, нам даже воды не дали. Вместо нее мы должны были сосать во рту камни, которые сочились влагой. Серкетовы штучки. Другое дело здесь, в Иштувэга. Подземка – это мое все. А ты не ожидал, верно? Я ведь тоже думал, что ты сдох там, в Балидете. А ты оказался живуч. Это хорошо, очень хорошо. Живучих мне как раз не хватало.
Продев цепь от ошейника Регарди в кольцо на стене, Вазир почти с нежностью провел кнутом по его щеке.
– Хочешь познакомиться с моей Фатимой? Я сам смастерил ее, она умелица. Может приласкать так, что не останется кожи. Мы это обязательно попробуем. Но сначала я расскажу тебе все, что собираюсь с тобой сделать. Когда человек знает, его чувства обостряются, и он уже сам с готовностью ждет, чтобы начать игру – чем раньше, тем лучше.
Вазир с размаху ударил его в живот и, позволив Арлингу скорчиться на полу, присел рядом на пятках.
– Это чтобы унять дрожь в руках, – пояснил он. – У меня все зудит от нетерпения. Я знал, что мы с тобой встретимся, но не предполагал, что звезды сложатся так удачно. Помнишь, бороду? Наверное, забыл, а я все помню.
Регарди не сопротивлялся, когда Вазир поднял его за волосы с пола. Он умел быть терпеливым. Удар в лицо был предсказуем. Арлинг стерпел и его. Вазир заговорит, обязательно заговорит, нужно лишь подождать.
– Я положу тебя на скамью животом, руки и ноги аккуратно вытяну рядом и зажму кольцом, – возбужденно шептал кучеяр. – Твоя голова будет так сильно прижата к дереву, что ты не сможешь кричать. От этого ощущения становятся еще ярче. Я могу так сечь, что ты вывернешь себе от боли затылок, но мы не станем спешить. Сначала достанется твоей спине и бедрам, потом я отхлестаю тебя по груди и животу, а чтобы каждый удар запомнился до последнего вздоха, я искупаю Фатиму в соляной ванне. Потрогай ее, я разрешаю.
