Виктор Костин - Люди и Нелюди
– Не прогоню. Ну что ты такое придумала? Я вот только что хотел сказать, спросить. Ты что скажешь, если мы сами будем жить?
– Сами – это как? – она смотрит с недоверием и непониманием.
– Я хочу снять квартиру, и будем жить отдельно вместе, – объясняю ей ситуацию.
– Это дорого, наверное, у меня есть, будут деньги – не знаю. Можно, но я боюсь, это много денег надо, а я, мне вот родители дают десять злотов только на неделю.
Это злот в день всего выходит, – считаю про себя.
– Да, они в выходной дают и сразу на всю неделю, – Марти мне.
– Хорошо, мои деньги и твои проживем, мне отец обещал подыскать жилье или твоего спросим, а пока будем здесь жить или у тебя, а ты – это тебе же ну ты, вроде. Да не переживай, понимаешь, я мужчина – вот и мне неприятно быть на шее у жены, а здесь даже не у жены, а ее родителей.
– Но ты же, мы, я несовершеннолетние, – спорит уже Марти.
– И что, а дворянская гордость моя, наша? – я гну линию на свободу.
– Но ведь все живут, как мы.
– Кто живет? – я интересуюсь.
– Толизи живут, Марилени живут, и даже Джахоры тоже вот живут.
– А можно поподробнее?
– Я не помню точно, Толизи живут у нее, у ее родителей, это я точно знаю. Марица учится в круге 11 класса.
– Конечно, она же круг, – я подтверждаю.
– Ну и что, а он кто? Он точка, они – вот видишь? Марилени живут у него, это ладно. А Джахоры как, а? Они точно живут на квартире, я даже в гостях была, у них маленькая Джерика – такая прелестная девочка. Они на квартире живут, да им родители ее и оплачивают.
– Э, ты тоже так хочешь, да? А здорово, тогда да, я тогда согласна, ну если и ты, ничего я, а то я стесняюсь что-то.
Ну все хорошо.
– Можно я не буду печенье? – Марти смущенно.
– Не ешь, а зачем взяла? – пожимаю плечами.
– Ты дал, – Марти в ответ.
– Марти, давай с тобой серьезно поговорим.
– Ну я не люблю печенье, правда, – Марти сразу испуганно.
– Подожди, Марти, не в печенье дело. Давай разговаривать как равные, вот. Это не значит кто командует, подожди. Это значит, я даю печенье, и ты, если не хочешь, говоришь – не хочу, и все. Иногда можешь объяснить почему, и то, в случае печенья не обязательно. Не хочешь – не надо, насильно ничего не делай, не нравится что-то – скажи мне об этом.
Понимаешь, мы друг друга совсем не знаем и нам надо узнать все привычки друг друга…
И недостатки тоже. – вздыхаю уже про себя.
– Вот я знаю, ты любишь кофе, поэтому не надо с пустой кружкой сидеть, хочешь еще – наливай и спрашивать тоже не надо, не в гостях, поняла? Вот и с остальным так же. Первое время надо говорить: «Я это не хочу, не умею, не знаю», и я так же постараюсь, хорошо, поняла?
Она тихо: – Да, я постараюсь.
Сидит, потом несмело ставит кружку, наливает кофе и ищет ложку: – Я сахар хочу.
– Сейчас принесу, подожди.
Приношу сахарницу и ложку кладу на стол. Она смотрит, ждет что-то, потом несмело насыпает сахар.
– Я правильно сделала? – спрашивает настороженно.
– Да. Кислики принести?
– Ага, я люблю, – довольным голосом.
– А я не знал, – я ехидно.
– Ой, я забыла, – смущается.
– Вот видишь, ничего, научишься. – Я подбадриваю.
– Ой, это сложно как-то все.
Наконец оттаяла немного. Приношу их кислики, она их просто в рот кладет и раскусывает.
– А чашечку можно? – Марти сама скромность.
– Да. Приношу. – У, я заколебался уже, но никто не говорил, что все поначалу будет легко. – Расскажешь что-нибудь?
– Я думала вот… – Марти замолкает на середине предложения.
– И я думал, ты же обещала.
– А, да, я вот, я вязание не взяла.
– Хорошо, давай я тебе рисунки свои покажу. У меня, правда, корабли там одни в основном, но и пейзажи есть, несколько.
Долго показываю, и ей даже нравится, потом она как-то ежиться начинает.
Приходится обнять, потом поцеловать, потом еще.
Она: – Мне очень страшно, мы только раз в гостях были у чужих. Я тогда боялась и сейчас, если бы не ты, мне очень страшно, вдруг зайдут, а мы тут.
– И что?
– Ну, это же нехорошо. Мне подружка рассказывала, что вот так родители пришли, а там – и ужас.
– А ну расскажи, мне интересно.
– Ой, я стесняюсь. – Марти.
– Но здесь никого нет.
– Все равно. – Она как бы настаивает.
Но мне же интересно, я убеждаю, не то чтобы так уж интересно мне, но с чего-то семейную жизнь надо начинать.
– Это вот не с нашего класса, а с этих. – Это она так мягко плебеев назвала. – Рядом живут две подружки, они не дворяне, но мы иногда гуляем во дворе и ничего, они хорошие, только вот такие, э… такие. Вот эта Рица и рассказывает. Она позвала Патола, и они дома сами были, пили вино даже, а потом он ее целовать начал, а потом они без одежды, и они все вместе лежали, и тут родители Рицы пришли, в общем, там такой скандал был, и это, судью даже вызывали.
– А зачем? – Я прикинулся непонятливым.
– Договор Патол не хотел подписывать, он совершеннолетний, и ему уже все равно, а Рица плакала, говорила, что он обещал и что его увезла стража.
– А потом?
– Да живут они вместе, в деревню уехали, Рица прибегала ко мне такая счастливая. Сказала, Патол прощения просил и у них все хорошо, вот я ей даже два платья отдала старых. Они еще хорошие, просто мне не нравятся. Ничего, а? – смотрит с ожиданием чего-то.
– Отдала – молодец, – хвалю я. Вижу, обрадовалась похвале.
– Это, Витоли, а если договор, то уже можно, да, ой, я не. Это, Витоли, если ты хочешь, то я согласна, только мама говорила, что больно будет первый раз, а я боюсь. Правда больно?
– Правда, но не сильно.
– Ты такой умный, ты все знаешь. Я тоже к этой Лирину Синтон ходила, а она такая, ничего мне не дала и сказала, что я маленькая еще и мне рано еще все знать, а вот теперь как, а? Я боюсь.
– Не бойся, глупенькая, – приходится класть ее на диван и целовать. Потом еще, потом и до шейки добрался и глазки и такой симпатичный ее носик. Потом долго целуемся в губы. Она глаза закрывает и чуть вздрагивает: «Как хорошо с тобой, а говорили, больно будет перед этим», – и надолго неподвижно замерла.
Да, этого я не ожидал – вызвать оргазм одними поцелуями.
Она лежит, даже не шелохнется, приходится ее еще долго и нежно гладить.
– Как хорошо, Витоли ты мой любимый, я люблю тебя сильно-сильно.
Приходится и самому говорить. Как противен сам себе становлюсь в этот момент. Черт, хорошая девчонка, но до любви еще семь верст и все пехом.
Навязали, не то чтобы я был недоволен, но оно ведь вот спихнули, а она совсем ребенок и уже ничего не сделаешь, договор сам подписывал.
Лежим, потом выгоняю ее мыться и предварительно показываю, что, где и как. Она идет купаться, и родители тут как тут.
– Почему не сказал, что она приедет? – мать наезжает на меня.
Я развожу руками: а я знал, сам удивляюсь.
– То есть это она сама или прислали? – она продолжает.
Говорит, сама. Я ей верю.
– Хорошо, что будете делать? – отец.
– Сейчас – спать, завтра пойдем квартиру вместе искать будем.
– Может, не будешь? Куда торопиться, а, сын? – отец, видно, чуть с недовольством.
– Не знаю, а чего тянуть, может, еще и не найду, – пожимаю плечами на это.
– Спать вместе ляжете, да? – мама чуть волнуется, видно, за нас.
Хорошо, мать уходит, вижу, отец знак подал, чтобы ушла, мои привычки разведчика – как они выручают и как иногда бывают чуток не нужны или скорее, как сейчас, лишние.
Я понимающе жду.
– Понимаешь, сын, у вас могут быть дети, и, если будет мальчик, его заберут Кастелы. Понимаешь, это не страшно, вы будете видеться, но по закону ваш сын – он будет братом Марти, вот такие дела. Что думаешь делать?
– Папа, я не хочу иметь детей по крайней мере до 21 года. Не надо мне таких проблем.
– Молодец, я это, и хотел поговорить об этом, а то молодежь не думает, а потом знаешь какие проблемы возникают. Этого Кастело можно понять, ему нужен сын, но и тебя я понимаю, это твой ребенок и отдать в чужую семью…
– Да, папа я понимаю.
– Вы это, закрывайтесь ночью, а то мама переживает, и это, звуки всякие понимаешь?
– Не волнуйся, папа, у нее это тихо, вы же ничего не слышали сейчас.
Я молча улыбаюсь.
– Ладно, сынок, пошли мы. Взрослый ты совсем стал, а я и не заметил как-то, – качает головой непонятно чему отец.
Марти вышла из ванной и прошла… проходит в комнату.
– Я пойду.
– Это, а спинку помыть? – Надо же что-то сказать.
– А ты хочешь? – Марти, котенок испуганный. – Можно я в другой раз, а то твои родители… – Котенок совсем сжался.
– Хорошо, я пошел, сиди уже, – да, подколоть не вышло.
Прихожу, читает книжку.
– Что нашла?
– А вот путешествия, у меня такая же, я решила еще почитать.
– Ну читай. Я полежу, хорошо?
Она: – Это, а ты раздетый спишь?
– Ну, это, нет, в трусах, а, а то у нас тогда всю одежду забрали.
– Ладно, то тогда.
Пока раздевался, она отворачивалась, потом долго смотрела, потом краснела.
– Будешь ложиться или посидишь?
