Виктор Костин - Люди и Нелюди
Видэл Сезови подтвердил: – Да, это и имелось в виду.
Договор подписали, и я простился с семьей Кастело до вечера или как получится, я не стал уточнять, и так хлопотный день у меня что-то выдался.
Домой нас довез паровичок Кастело, Видэл и слышать ничего не хотел о такси.
Поэтому ехали молча, так же молча поднялись в квартиру.
Я пошел, переоделся, и прошли в зал, не на кухню, и сели. Мама всем налила чай и долго молча пили.
– Рассказывай, сын, – попросил отец – Как это все получилось? Мне мать рассказывает, что ты нашел девушку, – помолчав, продолжает. – Чуть ли не нищую, хорошо хоть, дворянку. Я весь в заботах и думаю.
Я не удержался хмыкнул на это.
Он зло глянул, но промолчал, правда и продолжил. Как селить, где заработать, чтобы вас прокормить, и куча других проблем и сложностей. Вдруг выясняется, что нищие дворяне – это вообще-то имелись в виду мы. Тебя просто забирают в их семью. Потому как условия проживания у нас, мягко говоря, не очень соответствуют.
– Можешь что сказать на это?
Сказать, что я малость офигел, – это ничего не сказать.
– Когда это я говорил, что я нищенку нашел? – я вслух и удивленно на них поглядываю.
Про себя же думаю: «Ну Бригида не богатая, с этим согласен. Да я и не имел ее в виду никогда. Натали Сергеевна тем более не бедная, вроде».
Я удивленно смотрю на родителей.
Они переглядываются между собой.
Мать начинает: – Ну ты говорил, что денег нет, и вот я подумала, – и замолчала.
– Я решила, что она… – и опять замолкает. – Действительно, про Кастело не скажешь, что бедные. – Я опять хмыкаю, а отец злится.
– Хорошо, – отец успокаивающе машет рукой. – Понятно, с этим решили. Теперь по заработкам. Это шутка такая была – половина твоего заработка? – отец кривится в злой усмешке. – То, что мы тебе даем, – это не заработок, это понятно. Ты где-то работаешь? – смотрят оба родителя вопросительно и с недоверием. – Можешь объяснить нам, и вообще за какие-то медики и пару серебряков и стоило пункт договора вносить? – отец говорит. – Я, конечно, понимаю, дворяне-торговцы – они везде экономят, но не настолько же мелочно, – рубит рукой отец. – Я очень недоволен, сын, – гневается папа. – Мы там чуть не поругались из-за него, именно из-за этого пункта договора.
Я сижу – только бы не засмеяться. Да, действительно, 60 злотов в неделю, 240 злотов в месяц. И это только сейчас.
В перспективе и больше, это же такая мелочь. Правда, больше, чем они оба, моих нынешних родителя, получают, вместе взятые. А так да, мелочь простая.
Достаю кошель, под взглядом медленно офигевающих родителей отсчитываю пятизлотовиками десяток кругляшей стопкой и подвигаю ее родителям.
– Остальное, – потряс кошелем, – это мне, на мелкие расходы.
Они смотрят. – Это 50 злотов, – мама.
– Да, – киваю.
– Откуда? – папа с подозрением.
– У меня небольшое дело с милордом (надо же мне о нем, вроде, моем работодателе, лестно отозваться) Кастело.
– И как часто? – отец с удивлением и некоторой даже растерянностью какой-то.
– Пока раз в неделю, а там посмотрим, короче видно, дальше будет.
– Сынок, а это не опасно? Стража, бандиты, понимаешь? – Это отец волнуется.
В свете с прошлым нападением это выглядит, слегка угрожающе, особенно в глазах родителей.
– Нет, это коммерческие дела, правда какие – секрет. Я не могу сказать, если что, только к Кастело, понимаете?
Отец кивнул.
– Да, тогда это меняет дело. Переедешь к ним жить? – он тянет задумчиво.
Я сначала кивнул, а потом и сам задумался.
Получается, что это я все время буду находиться у них на глазах.
Не сходи туда, не делай то – и оно мне надо? Как-то отвык я в той жизни от родительской опеки, и незачем возвращаться снова к ней и в этой.
Задаю вопрос: – А как с жильем?
– А что ты хотел? – отец заинтересованно.
– Ну вот такую квартиру снять сколько будет стоить?
– Такую – где-то 50 злотов и будет, – это отец.
– В неделю? – внутренне офигевая.
– Нет, конечно, в месяц, – мама влезает.
– Ага, это вы столько платите?
– Нет, мы платим 30 злотов. Это ближе к центру такая квартира будет 50 злотов стоить.
– Ладно, а чуть поменьше? Скажем, три комнаты.
– Ну, тогда там будет 30 злотов стоить примерно.
– Хорошо, вот такую надо тогда мне найти, – даю им задание.
– Ты не хочешь жить с ними? Они тебя заставляют что-то делать? – мама волнуется и переживает за меня, видно.
– Нет, просто не хочу, сам, сами хотим. Я буду с Марти, и, в общем, да, я не хочу с ними, – киваю утвердительно.
Отец только усмехнулся. – Да, раньше бы я сказал, что у меня, сын, вот не хватит денег на все это. Сейчас я думаю, ты ведь будешь оплачивать все это жилье сам?
– Конечно, папа, – жму плечами. – В чем проблема-то, не понял.
– Тогда у меня нет возражений.
– А как это твое дело? Надолго? – это мама.
– Не знаю пока. Вроде, милорд Кастело не прогорел и лекарства всем ведь нужны постоянно.
– А, ну да, тогда да, хорошо, – это мама снова.
Отец подзадумался. – Это хоть не тяжело?
– Немножко, – вспоминаю, как я выглядел.
– Ты сильно-то не напрягайся, может, и половины-то хватит, вы же несовершеннолетние, мы вас и оденем и обуем, если что.
– Да нет, все нормально, папа, мама, правда хорошо, – я успокаиваю.
– Как у вас с Марти? – отец.
– Ты ее не сильно напугал? – мама подключается.
Вот черт, как на допросе чувствую себя, и когда следователя, следователей не пошлешь, ибо родственники ведь.
– Она, ведь, хорошая девочка, правда, хорошая, – мама переживает за Марти.
– Не сильно, – я отшучиваюсь.
– Ну и хорошо, мужчина ты наш привередливый, и сильно, – мама как всегда.
Да, знал бы ты, когда и какой я мужчина, ну да ладно, меньше знаешь, крепче спишь.
Поговорили еще чуток, и я стал обдумывать мысль, что делать и кто виноват.
Квартира нужна, мебель нужна. Это все решаемо. Натали Сергеевна тоже без проблем.
С Бригидой? – мои мысли. – О, с ней тоже решим, правда приходить куда и как, но решим.
Дальше: что эта Марти собой представляет – я же ни черта о ней не знаю. Вон сначала думал, балоболка, а выяснилось, что молчунья как раз. Это хорошо, как будет в мои дела влезать. Это серьезный момент в деле. Надо придумать занятие, чтобы, я и был и при ней, с ней, но в то же время мог сам оставаться. Нужно найти ей занятие на это время или мне причину куда-то уходить.
Поужинали, я уже занялся своими делами там по мелочи, и тут звонок, колокольчик на двери – дзынь. Это еще кого принесло, никого ведь не ждем, да и не доложен никто прийти, уже мысли всякие в голове.
Отец вышел, заходит: «Это к тебе». Заходит Марти, стоит мнется.
– Я вот пришла. Можно пройти? – смотрит на меня так непонятно.
– Пройди пропускаем.
Заходит в комнату ко мне.
– Я вот это, тебя ждем, жду, а тебя все нет, я и приехала.
Да, вот попал – и что сказать? Поехать к ней? Вроде, и ничего, но не то, потеря лица и имиджа полная.
Отказаться? Обидеться – и что сказать, а? Вот попал.
Вопрос решился сам собой.
– Я, Витоли, подумала. – Марти набирается решимости, но не очень, видимо, получается. – Если ты не хочешь у нас, то это я… – и молчит.
Во, я дурак. Понял. – Марти, оставайся, конечно же, со мной.
– Ой, хорошо, да, я сейчас только паровичка нашего с Жолини отправлю и приду, я сейчас, хорошо? Я быстро, – засуетилась сразу Марти.
Пошли. Блин, как неудобно-то. Идем вниз, она отправляет паровичок с водителем и забирает небольшую сумку, с вещами скорее всего.
– Здесь я платье взяла на завтра и ночная пижа-ама, вот. Ничего, что я а… – смотрит так жалобно, что я ее обнял поцеловал, вроде, осмелела немного.
– Да проходи, не теряйся. Я у тебя ночевал и ничего не боялся.
– Конечно, то ты у меня, то дома, а то я в гостях, – и замолкает.
Конечно, ей дома, а мне. Она тоже поняла, что что-то не то сказала.
– Ты же мужчина, – это она оправдывается.
– Пошли, пошли, все будет хорошо.
Да и нельзя обидеть – и как я не подумал об этом? Интересно, она сама или сказали, подсказали ей. Как же невовремя все, и я не подумал, вот бестолочь великовозрастная, помолодел на старости лет и отупел сразу.
Как зашли, родители расстарались и ужин, который она, конечно, есть отказалась, но я развел на кофе, и мы прошли в мою комнату его пить. Родители еще рот раскрыли, когда я пакет с кофе при них достал. Я про него и забыл сказать.
Посадил ее на диван свой, вручил кофе, дал печенье. Да, это не у нее дома, но все же хоть как-то так. Родители не заходили, и то хлеб. Сидим пьем, она сидит, молчит.
Потом: – Это я сама приехала, – говорит мне, как бы отвечая на незаданный мной вопрос. – Я сразу поняла, что ты не приедешь. Я невовремя? Но вот я решила, буду с тобой. Ничего, а? Ты у меня спрашивал, и я согласилась. Тебе у нас не понравилось, и я буду с тобой жить. Не прогонишь? – И так жалобно опять на меня смотрит.
– Не прогоню. Ну что ты такое придумала? Я вот только что хотел сказать, спросить. Ты что скажешь, если мы сами будем жить?
