Вячеслав Шалыгин - Хаоспатрон
– В пыль?
– Именно так, Николай Михайлович. Во всех трех случаях сначала раздавался хлопок, вокруг объекта начинал кружить едва заметный вихрь, затем объект охватывала странная вибрация, в результате которой он начинал разрушаться с нарастающей скоростью. Вне зависимости от размеров и структуры на разрушение уходило меньше минуты. И что самое примечательное, разрушался исключительно объект и его содержимое. В первом случае здание было разрушено вместе с фундаментом, во втором – мост с опорами, в земле остались ямы и от фундамента, и от опор, но окружающие строения, почва, растительность не пострадали.
– Занятные детали, – генерал почесал карандашом кончик носа.
– Разве вам не доложили в подробностях? – Вадим уставился на генерала.
– Только о третьем случае, – не стал отпираться Кулемин.
Впрочем, Фролов был уверен, что генерал жертвует частью, чтобы скрыть целое. На самом деле полковник Грачев наверняка изучил все три случая и доложил о них генералу именно в подробностях, но раскрывать все карты Кулемин не хотел. Что ж, понять его было можно. С какой стати он должен откровенничать с посторонним?
– Слава богу, в первом и втором случаях обошлось без жертв. В третьем происшествии, как вы знаете, пострадал водитель машины. Его сначала выбросило из салона, а затем он… взорвался.
– Взорвался? – Кулемин сделал вид, что удивлен. – Мне доложили, что объект и жертву охватила непонятная вибрация и… в пыль.
– С объектами все так и было. Но человек буквально лопнул и разлетелся на мелкие кусочки, которые впоследствии исчезли, разложившись на микроскопические частицы. Нас всех забрызгало кровью с головы до ног, устали отмываться. Но через полчаса – в этот момент на место уже прибыли ваши подчиненные – останки жертвы и обломки машины охватила «вторичная вибрация», и в результате нигде не осталось никаких следов крови. Ни на дороге, поблизости от места происшествия, ни у нас на одежде. Кровь, другие частицы и обломки машины превратились в молекулярную пыль.
– В пыль… я понимаю, но сама-то пыль куда подевалась? Закон сохранения массы никто не отменял.
– Развеялась, видимо, – Фролов развел руками. – Ваши сотрудники не сумели собрать образцы? Я видел, они пытались.
На самом деле Вадим ничего подобного не видел и просто брал генерала «на пушку», чтобы понять, насколько далеко тот готов зайти, чтобы скрыть правду. Кулемин оказался тертым калачом. Он мгновенно просчитал ситуацию и «подвинулся» еще немного.
– Ну почему же не сумели? – генерал кивнул. – Кое-что удалось собрать и отправить в лабораторию, но… лаборанты пока молчат. Я думал, у вас есть версии.
– Нет.
– Нет, так нет, – генерал вздохнул. – Все это интересно, Вадим Евгеньевич, но какую вы обнаружили связь между этими странными происшествиями и Объектом С-29?
– Очень простую. На объекте происходило то же самое. После разрушения виадука мы подключили к поиску схожих событий самые мощные компьютеры и специалистов…
– И компьютеры выдали вам ссылку на секретный отчет о событиях на Объекте С-29?
– Нет, конечно, они выдали нам ссылку на рассказы очевидцев похожих происшествий. Большая часть этих «рассказов» оказалась вымыслом, но в одном случае описание происшествия совпало с нашими наблюдениями. Нам повезло отыскать этого очевидца, а он вывел нас еще на одного. Когда случился третий «вибровзрыв», мы оперативно прибыли на место происшествия вместе с первым очевидцем. Он подтвердил, что уже встречал нечто подобное, и рассказал, где это случилось.
– В Камбодже, на Объекте С-29, в 1984 году? – генерал снова указал на папку.
– Да. Очевидец служил в морской пехоте и участвовал в секретной операции на территории Камбоджи. Тогда эта страна называлась Кампучией. Во время операции погибли или пропали без вести многие бойцы и несколько офицеров из специального отряда морской пехоты под командованием майора Боброва. Вместе с ними пропал военный советник Фролов, мой отец. Насколько я понимаю, он служил в Главном разведывательном управлении. И как свидетель утверждает, причиной гибели большинства морских пехотинцев стали очаги аномальной активности. В частности, такие, какие встретились нам сегодня здесь, на территории Москвы и области.
– Теперь хотя бы понятно, почему вы решили обратиться ко мне, Вадим Евгеньевич. Да, операция в Кампучии проводилась нашим Управлением, но это было давным-давно и очень далеко отсюда. Теперь же вы имеете дело с происшествиями «здесь и сейчас». Разве это дело не для ФСБ? Или, допустим, СВР, если связанный с нынешними происшествиями объект был расположен в Камбодже.
– Он и сейчас там, – Фролов кивнул. – И Служба внешней разведки в курсе нашей обеспокоенности. Но в свое время все материалы по объекту были засекречены именно вашим ведомством, Николай Михайлович. В архивах ФСБ, доставшихся ей по наследству от КГБ, хранятся только протоколы первичных допросов вернувшихся на корабль матросов. Когда корабельная группа прибыла в Союз, все выжившие морпехи из отряда Боброва были переведены в Ленинград и помещены в госпиталь при Военно-медицинской академии, где и пробыли под присмотром врачей и особистов до самой демобилизации. А их дела были переданы в военную прокуратуру и засекречены. Главный военный прокурор, как видите, помог с архивами, но большего сделать не смог. Поэтому я пришел к вам.
– Напрасно, – генерал поиграл карандашом, бросил его на стол, откинулся на спинку кресла и покачал головой. – Не буду делать вид, что не слышал про операцию в Кампучии и про Объект С-29, но в наших архивах вы не найдете ничего более конкретного. Копии тех же самых протоколов, плюс несколько рапортов и служебных записок. Дело так и не было доведено до конца. Его прикрыли почти сразу после провала операции, которую проводил отряд Боброва. Прикрыли, как только стало ясно, что объект для нас потерян навсегда.
– Но ведь это не так. Объект можно было вернуть. Такая возможность выпадала еще шесть раз.
– Да, возможности были. В восемьдесят восьмом мы попытались, но попытка провалилась. А в девяносто втором и девяносто шестом нам было не до того, если вы помните.
– А в двухтысячном? И в две тысячи четвертом или восьмом что вам мешало вернуть объект?
– А смысл? – Кулемин усмехнулся. – Никто уже и не помнит, что это за объект и на кой черт он был нужен. Да и не та обстановка. Нам с текущими угрозами разобраться бы, а вы о каком-то объекте в далеких джунглях говорите. Какой смысл тратить время и ресурсы?
– Выжившие рассказывали о необычных явлениях и утверждали, что они как-то связаны с объектом, а возможно, с оружием, которое там хранилось.
– Не факт, – Кулемин снова покачал головой. – Никаких данных насчет оружия у нас нет. Объект С-29 вообще непонятно для чего и когда был построен. И кем – тоже непонятно.
– Разве не нами?
– Вот именно. Никаких сведений на этот счет тоже нет. Говорили, что этот комплекс бункеров и дотов построили французы еще в начале двадцатого века. Отсюда и буква «С» в маркировке, от французского «chateau», то есть «замок, дворец». Зачем они строили этот комплекс, так никто и не понял. Возможно, хотели обустроить там военно-исследовательский центр или оборудовать какое-нибудь секретное хранилище. Кто знает? Потом французы ушли и «шато» бросили, а наши случайно на него наткнулись и попытались приспособить для своих нужд.
– То есть необычные свойства объекта могут объясняться его загадочным происхождением?
– Не усложняйте, Вадим Евгеньевич, – генерал поморщился. – Я вообще не склонен верить в какие-то там необычные свойства. Объект расположен в труднодоступном месте, неудивительно, что добраться до него удается не чаще, чем раз в четыре года. Разрушительные происшествия, подобные тем, что случились сегодня, документально не зафиксированы. Ни фильмов, ни фото, ни хотя бы официальных описаний не существует. Неофициальные показания очевидцев не в счет. А то, что на объект не удается вновь проникнуть… Это знаете, как в анекдоте про неуловимого Джо? «Неуловимый, потому что никто не может его поймать? Нет, просто никому он не нужен». Повторюсь, какой смысл, рискуя жизнью, пробираться на объект, который нам, как говорится, до лампочки? Был бы это секретный бункер под Пентагоном – другое дело. А штурмовать крепость в поросших джунглями горах… бессмыслица!
– Но…
– Оружие? – перехватил вопрос дипломата Кулемин. – Нет там никакого секретного оружия и не было никогда. Да если и было, устарело на четверть века.
– Устарело?! – Фролов вдруг резко подался вперед. – Николай Михайлович, за кого вы меня принимаете?! Три случая применения неизвестного оружия! В Москве!
– Отставить, – Кулемин и бровью не повел, «неуставное» поведение дипломата его явно не впечатлило. – То, что вы описали, похоже на фрагменты из фантастического фильма. Оружия, способного вызвать именно такие разрушения, не существует и никогда не существовало.
