Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
Иарра не шевельнулась.
«Элетия. Если ты что-то знаешь, скажи!»
«Я не знаю! – в ее голосе были слезы. – Я скажу, если пойму, Иарра, поверь, пожалуйста. Вернись в свои комнаты!»
Иарра повернулась и пошла прочь. Магический свет над ее головой потух. Бессмертные по-прежнему охраняли свою раскрытую тайну. Заклятие спрятало ее от их глаз. Сердце сводило судорогой от страха, и этот страх не имел ничего общего с опасностью быть обнаруженной. Таинственные кристаллы все еще сияли у нее перед глазами. Ни о чем другом она думать не могла. И только голос Лады, спокойный и рассудительный, принес ей облегчение:
«Надо спросить Имира».
Имир. Если бы все было так просто! Когда-то она мечтала проснуться и обнаружить, что вся история с ним – всего лишь дурной сон. Но в кошмаре, которым обернулась ее жизнь, само имя Имира прозвучало утешением. Обещанием надежности, той самой, которую она тщетно искала в Римуше. Впервые Иарра подумала, что совершила ошибку.
«Он не захочет со мной говорить».
«Ты вернула себе Силу, теперь тебе не нужно его разрешение. Очень давно мы с Имиром обменялись частицами сознаний, чтобы он всегда присутствовал во мне, а я в нем. Я умерла, но он воспользовался тем старым заклятием, чтобы связать вас и поселить в тебе мой образ. Часть разума Имира внутри тебя. Если постараешься, ты сможешь его найти».
Элетия, самая чувствительная из троих, плакала. На минуту Иарра поняла, почему она так раздражает Ладу, почему раздражают Ладу они обе. Слабодушие, нерешительность, сомнения – вот из-за чего они без конца топчутся на месте. Лада единственная, кто мыслит ясно, и если бы их общим телом управляла она…
Остановись, Иарра Самурхиль. Как давно ты успела признать, что твое тело – общее?
«Мы просто жалкие слепки памяти, – оборвала ее мысли Лада. – Оставь себе свое тело и сними невидимость. Ты пришла».
Она едва успела послушаться, как рядом оказались они все – Римуш, Таша, Бессмертные, жрец Исхфан, чье лицо даже в помещении скрывал капюшон. Нападение было отбито, немногие оставшиеся в живых Красные успели сбежать. Трупы остальных вытащили и сложили на внешнем дворе – почти четыре десятка лучших воинов из трех Красных Домов, и без того истощенных, обескровленных войной и восстанием. Энс Карана, чтобы ему тысячу раз провалиться к Эннугу, послал своих людей на смерть, но сам с ними не пошел. На что он вообще рассчитывал?!
– Он еще пожалеет, – прорычал Римуш, выпуская Иарру из объятий после того, как убедился, что она жива, здорова и не ранена. – Он за это заплатит, вот увидишь!
– Он уже заплатил. Вы уже отняли все, у него, у всех Высших. Разве ты не понял, что это он от отчаяния?
Римуш уставился на нее. Исхфан заинтересованно приблизился. До сих пор Иарра не слышала его голоса, но молчаливое присутствие этого человека пугало ее не меньше сияния кристаллов. В нем была магия, чуждая, совсем не похожая на ту, что она знала. Собственную Силу Иарра на всякий случай спрятала под непроницаемый покров.
– Ты что, его защищаешь? Этого своего жениха? – казалось, Римуш не верит своим ушам.
– Он больше не мой жених, я здесь, с тобой, – примирительно отозвалась она. – Меня они тоже хотели убить. Если после этого я хочу, чтобы ты меня выслушал – разве я слишком многого прошу?
Римуш удивленно оглянулся на Исхфана, на Ташу. Бессмертные постепенно расходились по своим постам. На место каждого, убитого в нападении, становились трое – совершенно запоздалая предосторожность, едва ли Красные решатся на еще одну атаку. Остальные возвращались в свои комнаты. С Римушем остались шестеро, еще столько же охраняли Исхфана. Как обычно, им почти не требовались приказы, словно Бессмертные без всяких слов знали, чего ждут от них их хозяева.
За окнами уже занимался рассвет.
– Я тебя слушаю, – сказал Римуш.
– Высшие в отчаянии, – повторила Иарра. – Ты много раз говорил мне, что никому не желаешь зла, что только хочешь справедливости для всех. Все уже знают, что ты победил. Бессмертные, которые еще приплывут, будут служить тебе… вам. Самое время показать, что вы не завоеватели, не враги Аршу! Ты хотел дать Бездомным равные права – хорошо, ты это сделал, хотел стать одним из энсов – считай, ты им уже стал. Теперь никто не отнимет твоего положения! Чего ты хочешь еще? Председательствовать в Палате? Называться царем? Ты должен объясниться с энсами, Римуш. Скажи, что ты им не враг. Отправь Бессмертных в Дарастан, на помощь нашей армии. Не держи в страхе наш город, не разрушай нашу жизнь, наши обычаи, Римуш. Не разрушай Арш!
Ее выслушали молча. Таша обеспокоенно кусала губы, теребила край мужского плаща, надетого поверх ночной рубашки. Римуш хмурился. Лица Исхфана она не видела, но взгляд ощущала – щекочущий, как ползающее по телу насекомое. Бессмертные равнодушно глядели куда-то в неведомое. Им не было дела до разговоров живых.
– Зачем мне разрушать Арш? – Римуш пожал плечами. – Я только научу его жить, как надо, вот и все.
– А как – надо, Римуш? Ты знаешь?
Он кивнул.
– Откуда? – Таша кинула быстрый взгляд на эссардского жреца, и Иарра обернулась к нему. Произнесла почти через силу: – Вот оно что. Вы хотите устроить здесь все, как в Эссарде? Так?
Капюшон не давал увидеть выражение его лица, но, похоже, Исхфан обрадовался ее догадке.
– Так-так, – эссардкое пришепетывание в его речи было как шипение змеи, – так-так! Истинное устройство!
– А как же мы? Наши обычаи, наши сословия? Наши боги?
– Истинное устройство, – с удовольствием повторил Исхфан. – Ты не бояться, царица! Будет хорошо. Ты радоваться!
– Я не ваша царица! – она с трудом не сорвалась на крик. – Римуш, как же… как же твои слова? Ты мне лгал? Ты…
– Нет, – Таша замотала головой, кинулась к Иарре и схватила ее за руку. – Нет, Иарра! Дай, я тебе объясню…
– Я не лгал, – сказал Римуш. – Я хочу справедливости всем, я так и сделаю. Подожди немного, ты увидишь! Всем будет хорошо, и тебе, и нам, и всем!
Иарра вырвалась из Ташиных рук. Римуш попытался ее обнять – она отшатнулась.
– Вы просто кучка сумасшедших!
– Нет-нет, – возразил Исхфан. – Мы победить!
Иарра развернулась и выбежала вон.
Она закрылась в своей комнате без кровати и внутреннего замка на двери. Собралась с силами и пододвинула стол, заваленный книгами, ко входу так, чтобы невозможно было войти, не наделав шума, уселась на пол в дальнем углу за шкафом, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди. Закрыла глаза.
«Лада, – позвала она. – Помоги мне найти Имира».
Сильнейшая откликнулась в тот же миг. От ее нетерпения Иарру бросило в дрожь, но голос Лады звучал холодно и спокойно:
«Сосредоточься. Обратись внутрь своего разума, в самую глубь. Если Имир не хочет с тобой говорить, он закрылся, но он не стал бы рвать вашу связь совсем, значит, он еще здесь. Ищи его».
Иарра сосредоточилась. Ее разум переполняла Сила – новое и в то же время хорошо знакомое ощущение пронзительной ясности в мыслях, пьянящей свободы и могущества. Ей еще предстояло учиться, овладевать своей обретенной магией, превращать воспоминания в опыт. Но сейчас, в этот миг, она, казалось, могла все.
Только не могла найти Имира.
«Не выходит, – сказала она. – С чего ты взяла, что он не разорвал связь? Если он так обижен…»
«Ваша связь – все, что у него осталось от меня, – снисходительно и с легкой грустью объяснила Лада. – Он никогда ее не разорвет».
«Но я не могу его найти!»
«Спокойнее. Представь, что это чужой разум. Сосредоточься на цели и отстранись от своих эмоций, они только мешают».
«Не получается», – выдохнула Иарра много позже.
«Продолжай!»
Легко сказать. Что можно найти в голове, хранящей воспоминания сразу трех жизней? Как искать в себе еще кого-то, если там и так – трое?
«Он – не кто-то, – прошептала Элетия. – Он – Имир…»
Столько тоски и преклонения было в этом мысленном голосе, что Иарра на миг позабыла, что эти чувства принадлежат не ей. Сердце сжалось от любви и вины. И Иарра увидела его.
Она увидела подземелье и кристалл, и кристалл был прозрачен перед ее взглядом – так уже было однажды во сне. Увидев, она поняла, почему Имир до сих пор встречался с нею лишь в воспоминаниях. Его нынешний облик не мог пробудить любви – только ужас. Тюрьма для бессмертного превосходила в жесткости честную смерть. Видеть его таким было невыносимо. Иарра закричала бы и рванулась назад, в тепло человеческого мира, но Лада вцепилась в ее разум мертвой хваткой: «Стой!»
И она стояла и смотрела на того, чье тело и разум превратились в материю холоднее льда и мертвее камня, но умереть не могли и потому продолжали замерзать – вечный процесс, движение, в котором нет и не будет конечной точки. Растянутая в вечности пытка. Элетия рыдала, глядя на дело своих рук. Лада казалась спокойной, словно замороженной этим вечным холодом. А Иарра… она сглотнула ужас и позвала:
