Анатолий Махавкин - Звери у двери
– Да выслушайте вы его! – рыдала Вилена, не в силах справиться с высоким Солнцевым. – Он ни при чём!
– Естественно, – подтвердил я и, поймав изумлённый взгляд обернувшегося герцога, свернул ему шею. – А ты чего молчишь, дубина? Сказал бы, так и так: Ангел постарался. Стало быть, всё в порядке, невинные души отправились на небеса.
– Граф, – Симон многозначительно покашлял, привлекая моё внимание, – в этой ситуации имеется один щекотливый нюанс…
– Труп? – недоумённо спросил я, приблизившись к нему, – С каких пор это стало…
Он покачал головой:
– Если распространятся слухи, как одного из вас безнаказанно били по лицу – это может несколько подмочить репутацию двора вообще и вашу в частности. Боюсь… Лепень!
Лакей последний раз открыл рот и, захрипев, повалился на пол. Незаметный человечек ловко отёр стилет о бело-розовый сюртук и спрятал за пазуху.
– Желательно больше следов не оставлять, – многозначительно пробормотал Симон и подмигнул мне.
– Что ты творишь! – закричала Вилена, когда гости, не успев понять, в чём дело, повалились на пол. – Зачем? За что?!
Наши взгляды встретились. Я смотрел на человека, но видел иное: лесные заросли и молодая красивая женщина, со смехом бросающая в меня шишкой; маленькая комнатка в охотничьем домике и свет камина, падающий на наши тела; широко открытые глаза и губы, шепчущие: «Люблю». Я до сих пор всё помнил. Вилена вдруг прищурилась. Поняла.
Я легко коснулся её лба, как научила Наташа, и женщина безмолвно рухнула на пол. Странно, но в её чертах я никак не мог отыскать ту лесную фею, клявшуюся укротить безжалостного зверя. Осталась только человеческая самка среднего возраста, изо всех сил пытающаяся сдержать подступающую старость.
– Не-ет! – Илья наконец вышел из своего ступора и оттолкнул меня от неподвижного тела. – Зачем? Она бы никому ничего не сказала!
Я знал это. Никогда. Их привязанность оказалась настолько прочной, что даже мне не удалось её разорвать.
– Ты сделал это специально! – его всего трясло.
Да. Потому что никто из нас не должен иметь никаких привязанностей. Я – тоже. Так будет правильно. Но почему-то ощущалось странное горькое послевкусие. Может, от этих слёз на лице Ильи? Или от тех, которые мог бы пролить я…
– Она не была верна тебе, – вот и всё, что я нашёлся сказать.
– Знаю! – он исступлённо целовал мёртвые губы. – Но это – твоя заслуга, а не её вина. Убирайся! Проваливай! Ненавижу тебя, ублюдок!
В горле у меня сжалось, и я молча покинул помещение.
Ощущение правоты исчезло.
Илья…
Илья
– Это ничего, что я должен задирать голову? – язвительно осведомился Илья. – Может, тебе неудобно сгибать шею?
– Потерплю, – хихикнул я, положив локти на дверцу кареты. – Прости, внутрь не приглашаю, тут тесновато, а вас – двое.
Странно, никогда бы не подумал, насколько наш странноватый товарищ может привязаться к спасённой самке. Ну – неделя, ну – месяц, но прошло уже больше года, а они всё ещё вместе. Как там её?.. Ве… Во… Вилена! У девицы, повисшей на руке Ильи, вид всё такой же перепуганный, как и во время нашей первой встречи. Лицо такого типа, про который святоши любят говорить: сама невинность. Широко распахнутые глаза как будто готовы спасти весь мир, а пухлые губки приоткрыты в постоянном удивлении. Фигура неплоха, но вокруг шастает куча аристократок получше. Вот, скажем, как моя соседка по карете.
– Сам мог бы выйти.
– Не царское это дело, – хмыкнул я, услыхав сдавленный смешок за спиной, – ты лучше объясни: почему на коронацию не пришли? Я же просил.
– Вилене не прислали приглашение во внутренний круг, а я без неё никуда, сам знаешь.
Знаю. И знаю, почему. Илья опасается, как бы его старый друг не наведался в птичник, пока сторож отсутствует. Ну, в общем, всё правильно делает.
– Симон, видимо, замотался, – я с досадой щёлкнул пальцами, – просил же его. Ладно, впрочем, скучнейшая была церемония, одних речей – на полдня. Если бы не Милята, с ума сошёл бы. Баронесса такая проказница…
Меня ткнули в спину чем-то острым и невольно забубнили.
– Кто там с тобой? – удивился Илья, и вдруг, насупившись, отступил на один шаг, разглядывая герб на дверце. – И какого хрена ты вообще делаешь в королевской карете? Король-то где?
Обнажённое тело прижалось ко мне сзади, касаясь сосками кожи, а кудряшки волос рассыпались по спине. У-ух! Похоже, я опять возбудился.
– Его величество отправился на всенощную, вместе с кардиналом. Предстоит ему дело нелёгкое, но благородное: вымаливать у боженьки прощение за всю гадость, которую предстоит совершить, управляя Власью.
– Я, кажется, сообразил, – Илья покачал головой и покрутил пальцем у виска. – Кем вы все себя считаете? Богами?
– На колени перед всемогущим! – я расхохотался. – Не забудь: завтра – торжества по случаю восхождения на престол. Настоятельно рекомендую прийти. Будем веселиться. Трогай!
Это я уже кучеру.
– Когда вы толкуете про веселье, – мой товарищ хмыкнул, – меня в дрожь бросает. Хорошо, мы будем.
Карета уже двигалась. Я махнул Илье и ввалился внутрь, опустив занавесь. В салоне царил приятный полумрак, скрадывающий немногочисленные изъяны обнажённого тела моей компаньонки. Раздеваться ей пришлось самостоятельно, и это оказалось нетривиальной задачей для той, кого всю жизнь экипировали фрейлины. Поэтому некоторые вещи пришли в негодность. Ничего – купит новые, у королевы есть для этого всё необходимое.
– Я хочу ещё! – Лилия обняла меня и поцеловала в шею.
– В чём проблема? – хорошая всё-таки штука – королевская карета. Здесь даже есть кровать, где можно трахать королеву, пока её супруг ползёт на коленях по сырому полу монастыря и бубнит тысячу и одну молитву.
Честно говоря, в мои планы не входило столь быстрое интимное знакомство с членами королевской семьи. Не Наташа же я, в самом деле. Девушка без комплексов, что сказать! Стоило нам переехать в королевский дворец, и она тотчас залезла в опочивальню его величества, несколько ошалевшего от подобной непосредственности. Правда, нынешний король в то время ещё был наследным принцем и лишь готовился к женитьбе.
Ну а после всё завертелось. Старый король как-то неожиданно отдал концы, умерев во сне, а во дворец прибыла Лилия – невеста принца. Наташи в тот момент в Лисичанске не было: они с Ольгой отправились к Проклятому погосту, делать зарисовки надгробий. Поэтому девушка весьма удивилась, когда, вернувшись, обнаружила в постели любовника законную супругу.
В ту ночь я спокойно сочинял стихи, сидя на балконе своих апартаментов, и размышлял о превратностях судьбы. Ну, скажем, как поступить с баронессой после того, как она мне надоест. Галю так раздражал этот неловкий момент, что она предпочитала выпивать надоевших любовников во время секса. Кажется, девушка считала, будто поступает весьма оригинально, пока я не разочаровал её, сравнив с Лукрецией Борджиа. Впрочем, ей это ничего не сказало, да я и сам не мог вспомнить, откуда знаю это имя.
Нет, Милята мне надоест весьма нескоро. Баронесса оказалась настолько неутомима в развлечениях, насколько и разнообразна в постели. А после того, как я приучил её к горячей ванне и бритью определённых мест, стала и вовсе неотразима. Муж её, после краткого знакомства со мной, прятался в каком-то охотничьем домике в глухих лесах Междуречья. Семейная идиллия!
Я добрался до середины, сражаясь с непослушной рифмой, и вдруг услышал оглушительный визг, стремительно приближающийся к дверям моих комнат. Откровенно говоря, звукоизоляция в королевском дворце – ни к чёрту, но это уж переходило все допустимые границы. Отложив свиток пергамента в сторону, я отправился полюбопытствовать.
Мои апартаменты прежде принадлежали старому королю, поэтому оказались самым приличным местом во всём дворце. Новый монарх пытался было возражать, когда я занимал их, но Симон доступно объяснил мальчишке, кто тут на самом деле главный. Чуть дольше мы разбирались с Наташей, и она наотрез отказалась принимать во внимание доводы рассудка. Пришлось рявкнуть на неё. Кажется, я немного перестарался: девушка полдня провалялась на полу и после не общалась со мной целых два дня. Потом я её хорошенько оттрахал, и мы помирились. Тем более комнаты главной фрейлины, на мой взгляд, ничем не хуже.
Галина вообще ночевала где захочет и с кем вздумается, предпочитая всё же Симона. Оля осталась в особняке графа, утверждая, будто ей там гораздо комфортнее. Тем не менее девушка частенько навещала меня, и мы долго гуляли по интересным, с её точки зрения, местам.
Распахнув тяжёлую позолоченную дверь, я обнаружил Наташу, сосредоточенно пинающую бешено визжащую девицу в шёлковой рубашке до пят. Ната выглядела разъярённой, а троица лакеев, следовавших за ней – перепуганными до смерти.
– Ты вообще в курсе, сколько времени? – поинтересовался я, привалившись плечом к полуоткрытой двери. – Кстати, с приездом. Могла бы и заглянуть.
